Читаем без скачивания Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ - Симон Шноль

Глава 24

Академик Яков Оскарович Парнас (1884-1949)

Яков Оскарович (или как звали его в Польше, Якуб Кароль) Парнас, крупнейший биохимик первой половины XX века, родился в г. Тарнополе (Западная Украина) в 1884 г. и умер 29 января 1949 г. в тюрьме в Москве. Осенью 1950 г. я начал выполнять дипломную работу в лаборатории физиологической химии Академии наук Это была лаборатория Парнаса. Еще все было живо его памятью. Добытые им приборы. Тематика лаборатории. Три сотрудницы Парнаса завершали в это } время свои докторские диссертации. Три доктора — три профессора - женщины в одной лаборатории - само по себе это было необычно. Все очень разные. Все незаурядные: Анна Николаевна Петрова, Евгения Лазаревна Розенфельд, Алла Владимировна Котел ьникова (я работал под ее руководством). А еще биохимик Евгения Михайловна Афанасьева и профессор Борис Николаевич Степаненко. Все они занимались разными аспектами биохимии углеводов — главным делом жизни Парнаса. О нем говорили полушепотом. С тех лет остался в моей душе долг перед ним. Мне не довелось видеть его. Но то, что я слышал, производило сильное впечатление. Главное достижение биохимии первой половины XX века — выяснение природы и «биологического смысла» анаэробного превращения углеводов - вошло в историю под именами основных исследователей: Мейергофа-Эмбдена- Парнаса. Парнасу принадлежит, среди прочего, открытие фосфоролиза гликогена - процесса чрезвычайной важности и универсальности. Редкой особенностью его как исследователя была склонность и способность к теоретическим обобщениям большого масштаба. Это было особенно важно в период становления и формулировки общих понятий и принципов биохимии. Одним из таких обобщений было утверждение о переносе отдельных химических групп с молекулы на молекулу без стадии «свободного существования». Такие «транс-реакции» позволяют осуществляться реакциям без тепловой деградации химического потенциала. Реакции транс-фосфорилирования, транс-аминирования, транс-метилирования широко известны ныне в биохимии [1]. Однако в не меньшей степени Парнас был известен как признанный учитель и руководитель многих, выращенных им, талантливых биохимиков. До войны 1939 г. им была создана могучая школа биохимиков в Польше. Во Львове он организовал Институт медицинской химии при Львовском университете.

1 сентября 1939 г. по сговору Гитлера и Сталина (пакт Молотова—Рибентропа) Польша была поделена между Германией и СССР. Во Львов вошла Красная Армия. У Парнаса был выбор - он еще мог уехать в Лондон или в Нью-Йорк - его бы отпустили. Известность его была международной. Он остался во Львове. Он посчитал невозможным бросить своих учеников и сотрудников, кафедру, институт, созданный им завод фармпрепаратов. Он получил самые лестные заверения представителей Советской власти. Кроме того, он был настроен вполне демократически, и лозунги равенства и справедливости ему были близки. Знал ли он действительную обстановку в СССР? Знал ли о массовых репрессиях? Понимал ли необратимость своего выбора? Наверное, не вполне. Трудно было все это осознать представителю другой страны. Тем более, что решение остаться представлялось выбором между фашизмом и социализмом. Сама мысль о сходстве режимов в Германии и СССР того времени казалась дикой даже советским гражданам. Он остался и был всячески — здесь лучшее слово — «обласкан» советским руководством. Его выбрали в академики (а он уже был членом многих академий), затем он был награжден сталинской премией первой степени, Орденом Ленина, Орденом Трудового Красного Знамени. Материальное обеспечение также было вполне хорошим. Он ценил общество советских биохимиков, а они, в свою очередь, высоко ценили его. В первые же часы 22 июня 1941 г. ко Львову двинулись немецкие войска. Существует легенда, что для спасения Парнаса по личному указанию Сталина во Львов были посланы на самолете биохимики — С. Е. Манойлов и В. А. Энгельгардт. Это легенда. На самом деле супругов Парнас вывезли иным путем — был автомобиль, на котором они прибыли в Киев. Из Киева они были эвакуированы в Уфу. А когда в 1943 г. наметился перелом в войне, академик Я. О. Парнас был вызван в Москву. Он поселился в привилегированной гостинице «Метрополь», где принимал учеников, сотрудников, иностранных дипломатов, друзей и знакомых. (Такое широкое общение всегда вызывало в «компетентных органах» особую настороженность, но Парнас этого понять не мог). В Москве он стал одним из основателей учрежденной в 1943 г. Академии медицинских наук СССР, организатором и первым директором Института биологической и медицинской химии АМН СССР. Кроме того, как академик, он имел право на организацию своей собственной лаборатории — это и была Лаборатория физиологической химии, в которой он с ближайшими сотрудниками продолжал исследования углеводов. Е. М. Афанасьева [7] окончила кафедру Биохимии растений Московского Университета перед самой войной. В 1942 г. она добровольно ушла на фронт, прошла все тяготы войны ив 1945 г. поступила на работу в лабораторию Парнаса. Первое впечатление от Парнаса у нее было — «барин, аристократ». Парнас, в самом деле, держался величественно. А она как пришла из армии, так и была в сапогах и шинели и чувствовала себя смущенно. Но при ближайшем знакомстве это впечатление изменилось. Парнас с женой часто приглашал к себе своих сотрудников - время было трудное, с едой было плохо, а тут их ждало обильное угощение и полное радушие хозяев. Эти вечера в доме Парнаса на всю жизнь запомнились Евгении Михайловне. Праздник дружеского общения и блеска культуры и эрудиции. Зная музыкальные вкусы Е. М., Парнас дарил ей грампластинки с записями Бетховена и Баха. Открыт был дом и для многих других друзей Парнаса.

Парнас был признан первым в научной иерархии биохимиков СССР. Центром биохимической мысли в стране стали «четверги» Парнаса — семинары, на которые собирались не только москвичи, но и жители других городов. Парнас поражал своей эрудицией, широтой и глубиной постановки проблем. Основным событием «четвергов» всегда были доклады самого Парнаса или его комментарии к сообщениям других докладчиков [5-8]. Он был блестяще образован и в области наук гуманитарных, в искусстве, музыке. Как истинно большой человек он был доброжелателен и с энтузиазмом относился к успехам своих младших коллег. Особо положительные чувства вызывали у него два советских биохимика: А. Е. Браунштейн и В. А. Энгельгардт. Оба были авторами выдающихся открытий. Браунштейн незадолго до войны открыл реакции транс-аминирования — переноса аминогрупп от аминокислот на кетокислоты. Открытие это, возможно, было инициировано идеями самого Парнаса, однако так ли это - предстоит еще исследовать. Энгельгардт открыл окислительное фосфорилирование и АТФ-азную активность актомиозина (вместе с М.Н.Любимовой). Эти работы также были очень близки исследованиям Парнаса по биохимии фосфорного обмена и биохимии мышц. Парнас рекомендовал Энгельгардта в члены-корреспонденты Академии наук СССР. А когда это представление вызвало иррациональные трудности, волновался, писал письма друзьям - академикам и добился избрания Владимира Александровича. Вот одно из таких писем: «4 октября 1943 г. Гостиница „Метрополь". Письмо адресовано Петру Леонидовичу Капице: „Глубокоуважаемый Петр Леонидович! ...Позвольте мне напомнить то, что я Вам говорил о Владимире Александровиче. Я его считаю, по его научным достижениям, первым в ряду биохимиков Союза, без исключения — академиков и не-академиков. Его открытие и смелое понятие идентичности контрактильного белка мышц и энзима, катализирующего самую близкую к мышечному сокращению, освобождающую энергию, реакцию, является достижением, которое начинает новую главу в биохимии жизненных процессов. Хотя это открытие было сделано уже во время настоящей европейской войны, оно нашло огромный резонанс за границей... В настоящую пору Энгельгардт опубликовал труд, в котором, кажется, он разрешил вопрос Пастеровского эффекта, т. е. открытой Пастером связи между окислительными процессами и торможением анаэробных процессов в организмах? Но я хочу подчеркнуть, что это открытие является блестящим продолжением уже ранее осуществленных Эн- гельгардтом работ и их консеквентным усовершенствованием... Владимиру Александровичу 49 лет; его научная деятельность представляет образец прекрасного и постоянного подъема, это не случайный успех. Он служит Академии уже десять лет и в течение этих десяти лет он выполнял буквально все должности, которые обыкновенно выполняют члены-корреспонденты. Он издает журнал 'Биохимия', он редактор сборников конференций по витаминам, ферментам; он постоянный секретарь белковой комиссии, и все это он делает прекрасно. И странное дело, при всем этом он даже еще не член-корреспондент, хотя он вполне достоин быть академиком... Мне кажется, что избрание Энгельгардта является настоятельной необходимостью не только для Энгельгардта, но и для самой Академии... Не должно повториться то, что было с Менделеевым и Лобачевским. Я пишу Вам эти слова с уверенностью, что Вы найдете пути для того, чтобы исправить эту ошибку. Я хочу еще подчеркнуть, что в Академии имеются три академика - представителя биохимии животного организма, но нет ни одного члена-корреспондента, хотя имеется еще один биохимик, вполне достойный быть избранным членом-корреспондентом, а именно Александр Ев- сеевич Браунштейн"». (Письмо из архива П. Л. Капицы любезно предоставил мне П. Е. Рубинин.) Окончилась война. Стал ли Яков Оскарович понимать, в какой стране он живет? Думаю, что постепенно стал понимать. Он привык к свободе «передвижений», а тут оказалось, что выезды в другие страны ему не разрешены. В 1948 г. в Лондоне проходил первый Международный биохимический конгресс. Парнас был приглашен в качестве вице-президента. В связи с этим он получил много писем от зарубежных коллег, в которых выражалась радость по поводу предполагавшейся возможности общения с ним. Но о поездке в Англию в то время, конечно, не могло быть и речи. Он привык к свободе общения с гражданами разных стран - а тут оказалось необходимым и на это получать разрешение. Он не прошел школы подавления 1930-х годов. Ему казалось естественным считать дни Пасхи нерабочими. Он был католик (по «генам» - еврей) и отмечал Пасху католическую. И сам предложил, если есть верующие - православные - считать нерабочими дни Пасхи православных. Он - директор Института! Это было дико для партийного руководства. Он многого не понимал в советской жизни [7]. Его верная сотрудница и ученица, профессор Е. Л. Розенфельд вспоминала: «Парнас плохо понимал особенности нашей жизни. Его, например, очень удивляла идея планирования науки. На ученом совете он мог недоуменно спросить: „Как можно планировать открытие? Оказывается, все записывают в план то, что уже сделано, но какой в этом смысл?"» Когда в Институте в связи с денежной реформой 1947 г. был организован митинг, чтобы выразить поддержку и одобрение этому мероприятию, Парнас, директор Института, выступил и спросил: «Зачем нужна эта реформа? Если для того, чтобы люди, как говорят у нас в Польше, подтянули пояса, то биохимики должны подумать о том, не приведет ли это к понижению количества белков, жиров и углеводов ниже уровня, необходимого для питания населения.» Е. Л. Розенфельд в своих воспоминаниях пишет: «Его гибель была неизбежной» [5]. Я думаю, он все понял, когда 18 февраля 1947 г. был арестован академик- секретарь АМН СССР В. В. Парин. Он хорошо знал Парина и не сомневался в его полной невиновности. Последовавшая за тем реакция - запреты на публикации научных статей без «актов экспертизы» и «авторских справок», подтверждающих уголовную ответственность авторов за опубликование «незавершенных работ» — иллюзии рассеялись. Очевидное, грубо фальсифицированное убийство великого артиста Михоэлса 13 января 1948 г. стало зловещим предзнаменованием. Здоровье его расстроилось. Диабет, сердечная недостаточность, утомляемость - 17 октября 1947 г. он подает заявление с просьбой освободить его от обязанностей директора созданного им Института. Он хотел бы сосредоточиться на работе в лаборатории... Приказ об освобождении его от этой должности был подписан 28 мая 1948 г. Вместо него директором стал Сергей Евгеньевич Северин, а затем вскоре Василий Николаевич Орехович. Никто тогда не знал замыслов Сталина. Это теперь известно, что после убийства Михоэлса 13 января 1948 г. началась подготовка государственной антисемитской кампании. Готовили аресты членов Еврейского Антифашистского Комитета. Основные аресты начались 13 января и закончились 28 января 1949 г. Парнас не мог не знать о них. Наверное, он мог предвидеть свою судьбу и был к ней готов. Его арестовали 29 января и в тот же день он умер. Вот как пишет об этом Е. Л. Розенфельд [5]: «...В конце 1948 г. он тяжело болел. Впервые после болезни он собирался пойти на доклад ленинградского биохимика С. Е. Бреслера. Однако на доклад он не пришел. Обеспокоенные ученики Якуба Оскаровича после заседания побежали к нему домой и застали печальную картину: его квартира была опечатана, а перед дверью сидела его рыдающая жена. Обстоятельства его гибели остались неизвестными. Говорили, что он успел отравиться сразу же после ареста. Согласно другой версии он погиб в тюрьме от диабетической комы, так как страдал тяжелым диабетом.» Слухи о том, что он умер на пороге тюремной камеры, глухо звучали в Москве. Он символически не вошел в тюрьму, и, если это так, значит, на самом деле вполне понимал, с кем имеет дело, и был готов кончить жизнь как римский патриций. Так или иначе — смерть спасла его от невыносимых пыток и издевательств. К этому времени уже около двух лет мучили В. В. Ларина. По принятым обычаям арестованных сразу зверски били - так 13 января 1948 г. прямо в кабинете министра МГБ Абакумова били сапогами и резиновыми палками главного врача Боткинской больницы Бориса Абрамовича Шимелиовича. Били на допросах. Избитых настолько, что они не могли ходить, носили на допросы на носилках и снова били [9]. Избежал ли этого Я. К. Парнас в первый день ареста? Я смотрю на его фотографию из «Личного дела» АМН СССР [10]. Большой в прямом и переносном смысле, гордый человек. Можно и без яда сразу умереть от унижения и бессилия. Но то, что смерть спасла его от многолетних мучений бесспорно. Арестованных в эти дни членов КАК истязали около трех лет и расстреляли 12 августа 1952 г. Как в действительности умер Я. К. Парнас? На запрос сына - Яна Якубовича - полковник юстиции В. М. Граненов 20 июля 1993 г. написал (от имени Главного управления по надзору за исполнением законов в вооруженных силах (!)): «...28 (? - он был арестован 29-го, 28-м, по-видимому, датируется ордер на арест) января 1949 г. Парнас Я. О. был арестован за совершение разведывательной деятельности против СССР по заданию иностранного государства... (У полковника нет сомнений в вине: арестован не по подозрению, а „за".) В тот же день он был помещен во внутреннюю тюрьму МГБ СССР, где осмотрен врачом (!). Последний поставил диагноз: Артерио-кардиосклероз. Шпертония. Сахарный диабет. Правосторонняя паховая грыжа. В связи с имеющимися заболеваниями ему было назначено лечение... 29 января 1949 г. в 15 час. 15 мин. Парнас Я. О. был вызван на первый допрос старшим следователем следственной части по особо важным делам МГБ СССР подполковником Ивановым. В 17 час. 30 мин. Иванов оставил Парнаса в кабинете с надзирателем, а сам вышел в связи со служебной необходимостью. Через 10-15 мин. ему доложили о плохом самочувствии Парнас, и вызове врача для оказания помощи. Во время оказания медицинской помощи в 17 час. 50 мин. Парнас Я. О. умер... было проведено вскрытие трупа Парнас Я. О. судебно-медицинским экспертом, который при наружном осмотре никаких телесных повреждений не установил. Смерть... наступила от инфаркта миокарда... 3 апреля 1954 г. старший следователь следственной части КГБ при СМ СССР подполковник Чеклин вынес постановление о прекращении уголовного дела в отношении Парнаса Якуба Оскаровича за отсутствием в его действиях состава преступления... Документов, в которых было бы указано место захоронения... не сохранилось» [3]. Не хочу комментировать это письмо. Много было сообщений родственникам такого рода... Кто узнает, о чем думал, что чувствовал Яков Оскарович (Якуб Кароль) в тот день. Вспоминал Львов, Париж, Страсбург, Лондон, Кембридж? Более всего, наверное, мучили его мысли о жене — Ренате Матвеевне. Она посвятила ему жизнь, была «просто женой великого человека». Квартиру опечатали, но ее не арестовали. И она искала себе пристанище, потрясенная и измученная. I)je она его нашла? Кто осмелился дать ей, жене врага народа, приют? Какая из многих семей, где еще недавно супруги Парнас были желанными гостями? Рассказывали мне, что только Александр Евсеевич Браунштейн и его супруга открыли ей двери со словами: «Пока мы живы — живите у нас». Кто подтвердит это сейчас, 50 лет спустя? Браунштейн сам был на грани ареста и понимал это. Рассказывают, что, узнав об убийстве Михоэлса, он ночью, пешком - электрички уже не ходили - прошел 20 километров до Москвы в дом охваченного ужасом и горем семейства. Рассказывают. Это, наверное, правда. Правда и то, что много-много лет спустя, всемирно известный академик Браунштейн очень волновался, что его забудут и не принесут в больницу на подпись письмо с осуждением академика Сахарова, сосланного в Горький. Ужасен советский опыт. Ренату Матвеевну выселили из их квартиры в престижном доме для академиков (ныне Ленинский проспект д. 13 кв. 28) и дали ей комнату в коммунальной квартире. Соседи оказались хорошими людьми. Их сочувствие и доброжелательность облегчали ей жизнь [7]. Наверное, думал он и о сыне. Ян Парнас, их сын с Ренатой Матвеевной родился в 1923 г. Он умер в 1995 г., будучи главным хирургом в небольшом польском городе Члухове (Czluchow). Госпиталю присвоили «имя Доктора Яна Парнаса». Мне кажется это важным для характеристики отца - Якуба Парнаса. Ян в 1943 г. ушел воевать против немцев в создававшуюся тогда армию генерала Андерса. Он храбро воевал. Был артиллеристом в ПВО. Сопровождал «конвои» кораблей в Средиземном море. Дважды его корабль был торпедирован. Участвовал в знаменитом сражении под Монте-Кассино в Италии, когда погибло несколько тысяч человек. Ян был ранен. Награжден орденами. Но в конце войны его сразил туберкулез. (От туберкулеза умерла в 10 летнем возрасте его сестра.) Яну сделали сложную хирургическую операцию на легких. Он лежал в госпитале в Риме. Был 1945-й послевоенный год. В Рим прилетела Рената Матвеевна и пробыла с сыном три месяца, после чего привезла его в Москву. В 1946 г. Ян вернулся в Польшу, где получил диплом врача. У Яна был сын Марек. Марек 20 лет от роду погиб, разбился на мотоцикле... Когда Я. О. Парнас провожал сына на войну, он дал ему лист бумаги с переведенным им самим на польский знаменитым стихотворением Киплинга. Когда провожают сына на войну каждый жест, каждое слово отца приобретает особое значение. Прочтем это стихотворение, и может быть облик замечательного человека станет нам ближе. Вот это стихотворение в переводе на русский М. Лозинского. (Я благодарен А. Н. Тихонову, давшему мне эти тексты на русском и английском языках и проф. Зофье Зелинской и д-ру Кристине Богуцкой за текст на польском.) Заповедь Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей за смятенье всех, Верь сам в себя, наперекор Вселенной, И маловерным отпусти их грех; Пусть час не пробил — жди не уставая, Пусть лгут лжецы - не нисходи до них; Умей прощать и не кажись прощая, Великодушней и мудрей других. Умей мечтать, не став рабом мечтанья, И мыслить мысли не обожествив; Равно встречай успех и поруганье, Не забывая, что их голос лжив; Останься тих, когда твое же слово Калечит плут, чтоб уловлять глупцов, Когда вся жизнь разрушена и снова Ты должен все воссоздавать с основ. Умей поставить, в радостной надежде, На карту все, что накопил с трудом, Все проиграть и нищим стать, как прежде, И никогда не пожалеть о том. Умей принудить сердце, нервы, тело Тебе служить, когда в твоей груди Уже давно все пусто, все сгорело И только Воля говорит: «Иди!» Останься прост, беседуя с царями, Останься честен, говоря с толпой; Будь прям и тверд с врагами и друзьями, Пусть все, в свой час, считаются с тобой; Наполни смыслом каждое мгновенье, Часов и дней неутомимый бег, - Тогда весь мир ты примешь во владенье, Тогда, мой сын, ты будешь Человек! 29 января 1949 г. умер в тюрьме на Лубянке еще один весьма вероятный претендент на Нобелевскую премию. Премии за работы этого направления присуждали в 1947-1953 гг. В 1947 г. премии получили супруги Карл и Герти Кори за «открытие процессов каталитического обмена гликогена...», в 1953 г. — премию присудили X. Кребсу за открытие цикла трикарбоновых кислот и Ф. Липману за открытие «кофермента А и его роли в промежуточном обмене веществ». Еще раньше нобелевскими лауреатами стали равновеликие Парнасу немецкие биохимики Мейерхоф и Варбург. По-видимому, наиболее значительным направлением собственных исследований Я. К. Парнаса можно считать изучение биохимии гликогена [1]. Гликоген — полисахарид, состоящий из множества молекул глюкозы, соединенных 1-4 и 1-6 гликозидными связями. Это основное хранилище вещества и энергии в клетке. При синтезе этих связей расходуется АТФ. Замечательным открытием было установление того, что для вовлечения остатков глюкозы из гликогена в энергетический метаболизм АТФ не требуется, а может происходить «фосфоролиз» — неорганическая фосфорная кислота (вместо АТФ) при разрыве гликозидной связи соединяется с глюкозой. Глюкозо-фосфорный эфир далее претерпевает превращения, сопровождаемые синтезом АТФ в последовательности «реакций Эмбдена-Мейерхофа-Парнаса». Фосфоролиз гликогена с участием неорганической фосфорной кислоты - основной процесс регуляции жизни клетки. Супруги Кори много сделали для выяснения роли и механизма действия фермента, катализирующего фосфоролиз, - фосфорилазы. Здесь их работы тесно переплетаются с исследованиями Парнаса и сотрудников - созданных им замечательной польской и советской школы биохимиков. Взаимоотношения этих школ крайне интересны. Парнас и Кори были дружески знакомы. До войны Кори были во Львове гостями Парнаса. Ходили вместе в туристический поход в Карпаты. Я надеюсь в дальнейшем заняться этими взаимоотношениями более детально. Однако и сейчас очевидна чрезвычайна важность этого направления биохимии. После гибели Парнаса, работающие в этой области исследователи - сотрудники Карла и Герти Кори получили еще три (!) нобелевские премии. Новые поколения в нашей стране не знают имя Парнаса. В Польше и во Львове о нем вспоминают - профессор В. С. Островский в 1986 г. опубликовал краткую биографию Парнаса и свои воспоминания о нем [2]. В 1993 г. в Варшаве была издана книга воспоминаний под редакцией Ирэны Стасиевич-Ясуковой [3]. Однако как раз о советском периоде жизни Парнаса в этих воспоминаниях почти ничего нет. 9-11 сентября 1996 г. во Львове состоялся совместный украинско-польский симпозиум, посвященный памяти Я. К Парнаса [4]. Организаторы - Польское биохимическое общество, Украинское биохимическое общество, Львовский медицинский университет, председателем оргкомитета был львовский профессор Р. С. Стойка. Собственно Парнасу было посвящено три доклада: профессора Янины Квятковской-Корчак (Janina Kwiatkowska- Korczak) (на английском языке), профессора И. Д. Головатского (на украинском языке) и мой (на русском языке). В то же время тремя рабочими языками были: польский, украинский и английский. Мне пришлось специально подчеркнуть правомочность доклада на русском языке - поскольку только на нем я могу свободно выражать свои мысли - раз, последние 10 лет жизни Парнас говорил на этом языке - два, и, в-третьих, то, что Парнаса погубили в СССР не имеет отношения к России, население которой подвергалось репрессиям не меньше, чем украинцы и поляки. Члены польского биохимического общества прибыли во Львов прямо из Варшавы на двух больших современных автобусах. Среди них был сотрудник Парнаса, работавший с ним до 1939 г., профессор Богуслав Галиковский (Boguslaw Halikowski). Они привезли художественно сделанную бронзовую мемориальную доску, которую торжественно установили в вестибюле кафедры Биохимии Львовского медицинского университета, более 20 лет возглавлявшейся Парнасом. Вечером был банкет. Произносили речи, выступали с воспоминаниями. Посмертная жизнь замечательного человека вошла в традиционные формы. Примечания 1. Парнас Я. О. Избранные труды / Ред. А. Е. Браунштейн, А. В. Котельникова, С. Е. Северин, В. А. Энгельгардт, Б. Н. Степаненко/ М.: Изд. АН СССР, I960. 2. Ostrowsky W.S. Jakub Karol Parnas, Biografia i wspomnienia // Postepy Biochemii. 1986. T. 32. Z. 3. P 246-264. 3. Lwowskie srodowisko naukowe w latach 1939-1945 О Jakubie Karolu Pamasie / Pod redakcja naukowa Ireny Stasiewicz. Jasiukowej, Warszawa, 1993. 4. Parnas Conference. Ukrainian-Polish Biochemical conference dedicated to Jakub K. Parnas. September 9-11, 1996, Lviv, Ukraine. Programm. Abstracts. 5. Розенфелъд Е.Л. Академик Я. О. Парнас. Рукопись. Архив автора. Опубликовано в «Postepy Biochemii*. 1998. 6. Котельникова А. В. Воспоминания об академике Я. О. Парнасе. Рукопись. Архив автора. Опубликовано в «Postepy Biochemii». 1998. 7. Афанасьева Е. М. Воспоминания о Я. О. Парнасе. Архив автора. Опубликовано в «Postepy Biochemii». 1998. 8. Хохлов А. С Магнитофонная запись воспоминаний о Я. О. Парнасе. Архив автора. 9. Наумов В. П. Последний сталинский расстрел. Издана стенограмма закрытого судебного заседания Военной Коллегии Верховного Суда СССР - процесса по делу Еврейского антифашистского комитета // Вечерняя Москва. 1994. 26 сентября. 10. Я чрезвычайно благодарен зав. архивом АМН Ирине Николаевне Вишняковой и проф. Лие Григорьевне Охнянской за предоставление архивных материалов и ценные советы при написании этого и других очерков. П. Я благодарен проф. З.Зелинской и д-ру Кристине Богуцкой и пани Барбаре Парнас, вдове сына Я. Парнаса Яна, рассказавших мне ценные детали биографии Я. К. Парнаса и его сына Я. Я. Парнаса.