Читаем без скачивания Кот баюн и чудь белоглазая - Александр Ладейщиков

Что было дальше — Тридрев вспоминать не мог. Не то что бы ни хотел — натурально не мог… Хорошо, что всё закончилось. И слава богам.

Тридрев взял кубок с морсом — выпил глоток. План у Верховного волхва был блестящ и дерзок — на фоне раздрая в столице и гибели династии, исключительно в целях наведения порядка и улучшения благосостояния простого народа — срочно прибыть в Белозерск. С полусотней храмовых стражей. Поэтому прибытие знаменитого воеводы в Тотьму — на пользу. Жаль, с ним только один воин. Но это ничего, воевода — всего лишь знамя. Тридрев умел говорить с людьми, в том числе со знатными воинами, героями. Сейчас, конечно, беглецов чуть-чуть побили, немного попинали, унизили. Но это к их же пользе — пусть воевода с самого начала знает: власть меняется, у каждого должно быть своё место. Будет верно служить храму — будет богат и знатен. Но волхвы храма будут всегда на верху пирамиды.

Пока всё складывалось удачно, боги не дали погибнуть путникам в бегстве из стольного града. Ага, вот скрипит лестница, слышен тихий говор людей, сейчас воевода Чудес предстанет перед будущим властителем. Створки тяжёлых дверей медленно распахнулись, широкая щель, всё увеличиваясь, засияла ярко, словно молния словенского Перуна. В дверях стоял воевода, такой, каким его и представлял Тридрев — усатый, рыжий, широкоплечий. Порванный армяк, надетый на голове тело, свидетельствовал о тяжком пути, меч, так и не отданный храмовой страже — о мужестве и упрямстве. Из-за спины воеводы выглянул старик-волхв, подмигнул Тридреву, похлопал по карману — значит, ещё один золотой талер или динар ляжет в заветный сундук. Верховный волхв ухмыльнулся — старик когда-то учил его уму-разуму, случалось, что и подзатыльниками.

Воевода Чудес сделал шаг вперёд, и только было открыл рот, чтобы приветствовать волхва, как вдруг кто-то молодой легко отодвинул старого воина, шагнул вперёд. У Тридрева внезапно отчаянно заболел живот, страшное предчувствие промелькнуло в растерянном мозгу, пальцы задрожали, как у пьяницы. Человек, поначалу бывший просто чёрным силуэтом, шагнул во тьму храма из сияющего света, вытащил из-за плеча меч чудной работы. Охрана позади него сразу же напряглась, взяла дружинника на прицел.

«Да пьяный он, что ли?» — подумал Верховный волхв. Затем, видя, что незваный гость не сделал бы и шага, чтобы не получить стрелу в спину, спокойно промолвил:

— Хороший меч. Принёс пожертвовать храму?

— Смотри сюда. Внимательно! — голос дружинника был мягок, мяукающ. Воевода протянул, было, руку — удержать соратника, тот небрежно отмахнулся. Меч в руках гостя вдруг засветился, по нему побежали древние буквы.

— Меч древнего героя? — удивился Тридрев. — Кого же? Скифа? Или самого Руса? Нет? Ангела? Франка?

— Бери выше, — ухмыльнулся белобрысый. — Думай, волхв.

— Неужели пророка Христа? Ему же тут, на Земле, не место! Или последнего, Мухаммеда?

— Выше, волхв, выше. Неужели не слышал о Страже меча?

— Нет, не слышал — проблеял Тридрев. — Ты зачем сюда пришёл? Пошёл вон!

— Где моя кость? Отдавай! — жутким шёпотом прошипел гость.

— Самозванец! — в ужасе заорал Тридрев, пустив в порты. — Обманщик! — и, внезапно, ошибочно прозрев что-то нехорошее: — Покойник!

— Какой ещё покойник? — страшный человек с мечом сделал шаг по направлению к волхву. — Отдай мою кость!

— Коттин! Может, обойдёмся без костей? — воевода важно выдвинулся вперёд, приблизился к соратнику. Стража держала обоих на прицеле, наконечники стрел нервно дрожали.

— Погоди, воевода. Сейчас я ему про Кота Баюна шепну, как и говорил. Старик, — обращаясь к Верховному волхву, — хочешь ли с древним Котом пообщаться?

— Он давно умер! Его кость…

— Арей и Фригг, — прошипел белобрысый, и кольцо с аквамарином на его пальце засветилось, запульсировало ярким неземным светом. Затем всё вокруг вспыхнуло, так, что и воевода, и стража, и сам Тридрев на миг ослепли, только что-то звякнуло — кольцо упало на пол, покатилось по доскам, погасло.

Когда ослепление закончилось и все обрели зрение, то, несомненно, подумали, что зря. Лучше бы они ничего не видели. Над дрожащим стариком навис страшный зверь — высокий, покрытый рыжей шерстью, с треугольными ушами на большой башке. Но самым ужасным было то, что зверь носил куртку и красные сапоги — с вылезшими наружу острыми когтями.

— Опустить луки! — мяукающим голосом промолвил Кот Баюн. И, видя, что стража онемела, рявкнул высоко, вибрирующее. — Вон отсюда!

Добры молодцы дрогнули, кубарем слетели с лестницы, даже воевода опустился на колено, чуть не выронил меч — усы его дрожали, круглые глаза смотрели изумлённо.

— Я догадывался! Я почти что знал — то есть, я даже наверняка знал! — первым пришёл он в себя.

— Воевода, постой у дверей, пока я вот с этим поговорю! Не в обиду — просто никого не пускай!

— Ко… Кот, — прошелестел верховный волхв Тридрев.

— Какой ещё Кокот? — осведомился Баюн, оскалив сотню мелких острых зубов, — Сундук открывай! Я вам лично сдавал на хранение своё имущество — триста тридцать пять лет тому назад.

— О! А! Сюда уже приходил такой… даже страшнее тебя!

— Что такое? — Кот Баюн вонзил плохо держащийся в лапе меч в струганный дощатый пол, огромным прыжком достиг старинного сундука. Подёргал крышку, что-то вспомнил. — Давай ключ! Или тоже потерял?

На полусогнутых ногах Тридрев приковылял к сундуку, открыл потайной запор. Страшное животное с головой залезло в кофр — оттуда полетели свитки, зазвенели золотые талеры и арабские деньги. Наконец Кот Баюн выпрямился, в лапе его была та самая шкатулка, он нажал когтем на какой-то знак, что-то повернул — с мелодичным звоном коробочка открылась. Кот тупо уставился на пустое донышко, выложенное бархатом.

Тридрев бухнулся на колени, заплакал. Баюн безнадёжно махнул лапой, зашёл за тяжёлую занавесь. Через минуту оттуда вышел пасмурный мокрый Коттин.

— Говори, — буркнул он.

— Хотели мы узнать, что внутри… и тут пришёл он. Всё отобрал, избил стражу… обрюхатил девок… даже меня! В смысле — избил…

— Да кто это он? Не понял!

— Великий колдун! Рыжий, словно ты… а? словно Кот…Глаза зелёные… Улетел… ах…

— Как улетел? — не понял Коттин.

— Превратился в огромного нетопыря… Сказал, что кость забрал он, Олег. Дескать, ему надо… играть с каким-то Асмодеем…

— Слыхал я про вещего Олега… про древнего Волхва…

— Да что ж это за кость? — спросил любопытствующий воевода.

— Игральная! С дырочками! Не видал никогда?

— А! Тебе тоже поиграть захотелось?

— Священная кость, — улыбнулся древний странник, — Спроси у Стефана с Мишной — они расскажут, с кем я играл!