Читаем без скачивания Реликт (том 1) - Василий Головачев

Когда специалисты на крейсерах наконец разобрались в физике явления, Конструктор уже затерялся во мраке межгалактических просторов, и догнать его не удалось. Путь его лежал вне всех известных звездных островов, галактик и их скоплений, образующих ячеистую структуру Вселенной, он возвращался точно в том же направлении, откуда появился, надеясь, вероятно, отыскать родину…

Ратибор походил по комнате, отметив, что наступил вечер, вернулся к столу и попросил киб-секретаря отпечатать то место из информпакета, где говорилось об изменении вакуума за кормой Конструктора, когда тот покидал Галактику. Спрятав карточку с текстом в карман, он внимательно оглядел себя, поправил прическу и направился к двери, пробормотав:

— Теперь курс — одиночество…

Железовский ждал его в операционном зале космосектора, напичканном молектроникой, аппаратурой «динго»{29}, устройствами индивидуальной связи с компьютерами и пси-терминалом{30}. В этом зале, соединявшем компьютерной связью руководство службы безопасности и погранслужбы, СЭКОН и комиссии ВКС, дежурили начальники секторов, отделов и их заместители.

Ратибор молча подал комиссару-два белый листок пластпапира. Железовский также молча взял листок, снял эмкан персональной консорт-линии{31}. Эмкан съежился в бутон и упрятался в полированную плоскость дежурного стола, на которой иногда проступали какие-то схемы, рисунки, фигуры, быстро бежали строки бланк-сообщений и вереницы символов и цифр.

— Твое мнение? — пробурчал наконец Железовский, сдерживая в голосе громыхающие ноты.

— Похоже, это он, — сказал Ратибор. — Уж очень необычна физика явлений в обоих случаях, разительно необычна. Правда, еще более необычными мне казались выводы ученых типа: «Звезды — это случайный результат деятельности Конструкторов».

— Это не выводы ученых. — Железовский кивнул одному из пяти дежурных и направился к двери: когда-то Ратибор с удивлением узнал, что «человек-глыба» может ходить, как охотник и гимнаст — гибко, легко и раскрепощенно, несмотря на рост, массу и чудовищные мышцы. — Это информация «серых призраков». Непроверенная. Неординарная, если говорить честно, потому и пугающая ученую братию.

Они сели в лифт и через две минуты вышли из прозрачной решетчатой кабины у двери в кабинет комиссара-два. Вошли.

— По сообщению «серых призраков», — Железовский сел в кресло в «гостевом» углу кабинета, возле минибассейна с фонтанчиком, — наша часть Вселенной, так называемый «метагалактический домен», была полигоном для Конструкторов, где они экспериментировали со временем, многомерностью пространства, его геометрией, топологией, энергией… Ты читал что-нибудь по космологии? Тогда должен помнить, что наша Вселенная рождалась двенадцатимерной, а потом восемь измерений почему-то скомпактифицировались, сжались, превратились в одномерные «суперструны». Так вот не «почему-то», а именно потому, что это сделали Конструкторы. Что привело к фазовой перестройке вакуума и, очевидно, к гибели самих Конструкторов. Одному богу известно, как и где уцелели эти десять спор, из которых лишь одна смогла развиться во взрослую особь.

— Вставь в план работы… — Железовский остановил прозрачный взгляд на губах Ратибора, помолчал, решая что-то про себя. — Вставь в план посещение Марса и ксенозаповедника «Чернава». — «Человек-глыба» снова помолчал, словно ждал реакции от напрягшегося Берестова. — Я знаю, что там погибла твоя невеста, но побывать тебе в тех местах необходимо. В заповеднике обитает последний из уцелевших «серых людей», последний из чистильщиков, живший когда-то в симбиозе с Конструктором, вернее, с его спорой, со сверхоборотнем.

— Хорошо, — сказал Ратибор почти спокойно.

Железовский отвернулся.

— Я не думаю, что Конструктор — если только это наш повзрослевший «младенец» — вылупится из БВ в скором времени, может быть, он так и не сможет прошибить барьер того запределья, откуда пробивается в наш мир подобным способом, но мы не имеем права недооценить угрозы. Либо со стороны самого БВ, — ты уже видел, что может произойти со звездой, — либо от появления разумного сверхсущества, также способного управиться с любой звездой. Вполне вероятен вариант того, что нам придется устанавливать с ним контакты. А ты с этого момента не просто кобра, ты оператор РП{32}. СЭКОН мой запрос по этому поводу подтвердил… хотя у Забавы была другая кандидатура.

— Кто на подстраховке? — спросил Ратибор, чтобы скрыть замешательство; такого оборота событий он не ожидал. Подумалось, кто же этот второй? Мастеров в отделе много, кого же выбрала Забава? И почему? Впрочем, какая разница? Пусть дает этого парня на подстраховку. Берестову, конечно, хотелось, чтобы в паре с ним работал Макграт, комиссар знал об их отношениях, но Ратибор не возражал и против любого другого безопасника, все они проходили тестирование на психологическую совместимость и все были не менее надежны, чем кобра-один Берестов.

— Я на подстраховке, — каменно сказал, как отрезал, комиссар.

Берестов молча поднялся.

— Не возражаешь? — с внезапным интересом спросил комиссар-два.

— Нет. — Ратибор суеверно сплюнул через левое плечо.

Утром он долго решал, не позвонить ли Егору, расспросить о житье-бытье, но желание разобраться с визитом Насти пересилило, и он позвонил Макграту:

— Пол, ты давно анаешь Анастасию?

— Какую Анастасию? — сонный Макграт зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Извини, что я в дезабилье…

— Демидову…

— А-а… Настю… давно. А ты разве не был знаком с ней до нашей встречи? Мне показалось…

— Видел мельком. — Ратибор не стал уточнять, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Анастасией.

Макграт хмыкнул, взлохматил волосы на лбу.

— И ты из-за этого будишь меня среди ночи?!

— Уже давно утро, седьмой час, пора заряжаться и завтракать.

— Я поздно лег, так что мог бы еще спать и спать, тем более что не дежурю. А хорошая девочка, да, кобра Берестов? Понравилась? — Пол выставил ладонь вперед. — Все, все, не делай зверское лицо, больше не буду. Что тебя интересует конкретно?

— Знаю, что она эфаналитик ИВКа, и больше ни чего.

— Ее отец, Михаил Демидов, известный экзохимик*, доктор наук, погиб несколько лет назад во время какого-то эксперимента. Мать — биолог, работает, по-моему, в ксенопарке «Чернава» в Такла-Макан. Ей двадцать три, не матери, конечно, не замужем, мастер спорта по теннису. Что еще?