Читаем без скачивания Кто готовил развал СССР - Александр Шевякин

Небезынтересно, что руководитель следственной группы B.C. Галкин числился на момент следствия по этому делу в прокуратуре, но затем перешел в органы госбезопасности и дослужился до начальника Следственного управления ФСБ. Как говорили древние римляне, Dictum sapienti sat est (Для умного сказано достаточно).

Помимо приезжих чекистов, азербайджанский КГБ в этом деле также поучаствовал. Ведь составить списки армян и выйти на местную агентуру среди уголовников типа Григоряна без помощи местного КГБ приезжие не могли. Дело приезжих — обучить местных уголовников, объяснить им, что и как нужно делать, снабдить таблетками, проконтролировать их действия во время погрома, и т.д. Затем они уедут, а местные должны заметать следы.

Некоторые, вроде Григоряна, были задержаны милицией, и надо было их как-то «отмазывать». Прокурор А. Исмаилов пишет о том, как его удивило, что: «следствие намеренно выставляло Э. Григоряна рядовым погромщиком, хотя все обвиняемые указывали на него как на руководителя группы, как во время судебного процесса подсудимый Г. Мамедов начал давать очень подробные показания на Григоряна именно как на организатора группы, и вдруг судья М. Ибаев совершенно неожиданно досрочно объявил перерыв, а после перерыва Мамедов заявил, что от показаний отказывается. А затем стало ясно, кто воздействует на процесс (…)

Ко мне подошли два молодых человека, представившихся секретарями судебных заседаний Верховного суда. Они сообщили, что в течение всего судебного процесса сюда приходит один человек и общается с Григоряном, а затем поднимается на второй этаж, в общий отдел, и оттуда куда-то звонит. (…)

Хорошо помню: я попросил этих молодых людей, чтобы они в случае, если указанный ими человек вновь появится, обязательно показали его мне. Через некоторое время они подошли ко мне во время перерыва и сказали, что этот человек находится на втором этаже и уже куда-то звонит… Мы вошли в комнату и попросили его представиться. Он по-русски в очень грубой форме ответил: «А тебе то что?» Я сказал, что являюсь сотрудником Прокуратуры Республики и вновь попросил его представиться. Тогда он сказал: «Если ты сотрудник Прокуратуры Республики, то иди и там командуй, а здесь у тебя нет прав что-либо требовать». Но, почувствовав напряженность ситуации, вытащил из кармана удостоверение. Он сказал, что является сотрудником КГБ Азербайджанской ССР. (…) Услышав, что мы хотим пройти с ним к председателю Верховного суда, сразу расслабился и согласился. В кабинете председателя Верховного суда я объяснил Г. Талыбову, что этот человек мешает ведению процесса, вмешивается в дело, незаконно встречается с Григоряном (…) и с другими арестованными, поэтому попросил выяснить, что сотрудник КГБ, армянин по национальности, делает в здании Верховного суда во время процесса. (…) Но до сих пор я не знаю (…) что выяснял Гусейн Талыбов и к какому выводу он пришел. (…)

Хочу отметить и другой момент, связанный с этим эпизодом. В своем ежедневнике я сделал запись о том самом Цатуряне, которого поймал в здании Верховного суда…: «До начала процесса приходил Цатурян — выяснял у судьи, как дела у Григоряна. (…) В этот же день у Григоряна обнаружили лезвие. (…) Я уверен, что Григоряна хотели либо убить, либо устроить ему побег. Именно с этой целью ему и передали лезвие. (…)

В последующие дни осуществляются попытки самоубийств Исаева, Наджафова путем вскрытия вен. (…)

Я неоднократно предупреждал суд о возможности убийства или организации побега Григоряна, и для предотвращения подобных действий просил принять соответствующие меры. Но опять никто не обращал внимания. (…)

Кроме того, я уведомил своего начальника, что буду требовать у суда высшей меры в отношении Григоряна и В. Гусейнова высшей меры наказания в виде расстрела; т.к. сумгаитские события были организованы Центром, то по этому поводу буду ходатайствовать о возбуждении уголовного дела; требовать вынесения частного определения в отношении следственной группы Прокуратуры СССР, допустившей в ходе следствия фальсификации, умышленное утаивание фактов организованности событий. В ответ он чрезвычайно резко возразил, сказав, что я сошел с ума, и в категоричной форме сказал, чтобы ни о возбуждении уголовного дела, ни о вынесении частного определения, ни о смертной казни не было и речи.

(…)

Аслан Исмаилов указания начальника проигнорировал и сказал на суде все, о чем хотел. Однако суд не прислушался. Григоряну назначили наказание 12 лет лишения свободы, другим подсудимым — от 3-х до 8-ми». Э. Григорян был отправлен для отбывания наказания, и о его дальнейшей судьбе ничего не известно.

А теперь кое-что про Г. Алиева в связи с Сумгаитом. Перед погромом в Сумгаите состоялся антиармянский митинг, и, как рассказывает 3. Ализаде в книге «Конец второй республики»: «Последним на митинге с краткой речью выступил директор средней школы Хыдыр Алоев (поэтический псевдоним — «Аловлу», что означает «пламенный»), курд из Армении. Свою речь он закончил призывом: «Смерть армянам!» После возвращения к власти, в свой первый приезд в Сумгаит, Г. Алиев неожиданно спросил: «А где наш Хыдыр»? Из толпы вышел сияющий от счастья погромщик, и вождь тепло поздоровался с «нашим Хыдыром»«. Видимо в награду президент Алиев включил X. Алоева в список депутатов парламента Азербайджана в 2000 г.

После Сумгаитского погрома примирение армян и азербайджанцев стало невозможным.

После того как стало ясно, что продолжающиеся полтора месяца непрерывные митинги не в состоянии заставить Политбюро согласиться на требования армян, в Армении и в Нагорном Карабахе стали проводить всеобщие политические забастовки. Если раньше не работала только часть работников, ходивших на митинги, то теперь переставали работать все поголовно. Самыми длительными периодами забастовочного движения стали 24 марта — 5 апреля, 23 мая — 24 июля, 12 сентября — 9 октября, 14 ноября — 7 декабря 1988 г. Это были первые политические забастовки в СССР. С 1990 г. они стали проводиться довольно часто, особенно в шахтерских регионах, но начало было положено именно в Закавказье.

Горбачев посчитал виновными в армяно-азербайджанском противостоянии руководителей Армении и Азербайджана, и 21 мая 1988 г., в один день, были отправлены в отставку 1-ые секретари ЦК Коммунистических партий Армении и Азербайджана — Демирчян и Багиров. Однако на остроте конфликта это никак не отразилось. На конфликт были настроены республиканские национальные элиты в целом, и замена формальных руководителей республик ничего не решала.

Что характерно, единственным членом Политбюро, поддерживавшим требования армянской стороны, и на этот раз оказался А. Яковлев.

В течение 1988 г. продолжалось взаимное изгнание: азербайджанцев — из Армении, армян — из Азербайджана. Всего покинули Армению 209 000 азербайджанцев, и покинули Азербайджан около 400 000 армян.

С конца 1988 г. в Нагорном Карабахе и в Армении не прекращались столкновения между армянами и азербайджанцами, и 12 января 1989 г. там было введено ЧП, а власть в НКАО передана Комитету особого управления во главе с бывшим помощником Андропова АН. Вольским. В ноябре 1989 г. Комитет был расформирован.

ЧП наведению порядка нисколько не помогло, и уже в мае 1989 г. были созданы НВФ армян, а в январе 1990 г. начались боевые действия уже не только между армянскими и азербайджанскими селами, но и на границе между Арменией и Азербайджаном, ограниченно применялись артиллерия, вертолеты и бронетранспортеры. А до развала СССР, между прочим, оставалось еще почти два года!

Глубинная цель раздувания Карабахского конфликта заключалась не только в разжигании национализма как такового, но и в создании такой политической обстановки, при которой был бы облегчен приход к власти националистов и сепаратистов, связанных с КГБ.

В феврале 1988 г. в Армении был создан Оргкомитет воссоединения «Карабах». 3 марта 1988 г. комитет «Карабах» выступил с обращением, в котором было сказано: «Мы обвиняем руководство Советского Азербайджана, ряд ответственных работников ЦК КПСС в преступлении против армянского народа».

Среди создателей комитета «Карабах» был И. Мурадян. Однако затем было решено радикализировать деятельность этого комитета, поставить вопрос не только о присоединении Нагорного Карабаха к Армении, но и о независимости самой Армении от СССР, т.е. превратить карабахский сепаратизм в армянский сепаратизм. Учитывая, что Мурадян был слишком интегрирован в советскую систему, всем было известно о его связях с КГБ и партийной элитой, на роль главы сепаратистов он поэтому не годился — могли не поверить. Все-таки весной 1988 г. сепаратизм среди руководителей союзных республик еще не вошел в моду. Требовался новый лидер, который в глазах общества был бы не связан с существующей системой.

Такой лидер нашелся, и в мае 1988 г. И. Мурадян был демонстративно выведен из состава комитета «Карабах», а главой комитета стал научный сотрудник Института древних рукописей Л.А. Тер-Петросян. Однако любой лидер сепаратистов был просто обязан иметь серьезные связи с КГБ, и у Л. Тер-Петросяна такие связи были.