Читаем без скачивания Шёпот тёмного прошлого - Оксана Панкеева

— А! — рассмеялся шут. — Я понял! Ты с ней спал, как и король? И на тебе тоже заклятие молчания? Я сам попробую догадаться… Ты про ее язык, что ли? Нет, не получится.

— Почему? По-моему… — Кантор снова благоразумно заткнулся на полуслове, а Жак охотно объяснил:

— Не в том дело. Видел я ее язык, когда она превращается, он, правда, достаточно длинный и раздвоенный, им можно манипулировать, как пальцами, но вся фишка в том, что ни за какие коврижки Морриган не согласится лазить языком в моих потрохах, чтобы мне помочь. Она на меня зла до сих пор, хоть уже лет пять прошло с того памятного происшествия. Ни ты, ни король на такое дело ее не уговорите.

— А что ты ей сделал? Где ты с ней познакомился?..

— Да там же, где и ты. Только я об этом и говорить могу, заклятие молчания на меня уже не действует.

— Ты?.. — Кантор потрясенно уставился на шкодливого шута, не решаясь высказать вслух свой вопрос. — Но как же?..

— Что — как? Как и все. Я молодой симпатичный парень с некоторыми странностями, почему бы мне и не понравиться мэтрессе Морриган? Она уволокла меня с какого-то бала чуть ли не силком и отъездила так, что я прямо офигел.

— Я не о том… Как вышло, что ты не испугался? И что она не наложила на тебя заклятие молчания?

Жак пожал плечами.

— Знаешь, иногда люди не пугаются просто от собственного невежества. Не знают, что это страшно. К примеру, почему Ольга не испугалась Савелия? Потому что ей не сказали сразу, кто он такой. А собак она не боится. Вот и я так же. Нет, если бы такая красотка на меня напала, я бы испугался. Но в той ситуации… Как бы она там ни выглядела, она ж меня целовала, а не голову откручивала. Да и согласись, даже в чешуе она все равно красивая. Вот кто и вправду перепугался, так это король. Он, как и ты, думал, что я непременно от ужаса либо помру, либо помешаюсь, и даже поскандалил с Элвисом, требуя меня немедленно вернуть. На самом же деле мы очень весело провели время, хотя на ощупь люди все-таки приятнее. А заклятие она на меня наложила, как и на всех, только я его в тот же день ломанул. Я же… ты ж меня знаешь, такое трепло поискать, ровно до полудня утерпел, а потом помчался королю рассказать. Только рот открыл, чувствую — лажа какая-то… я скорей затычку из сокета на фиг, за королевскую дверь ухватился… в общем, успел. Только язык после того пару дней был как ватный. А Морриган каким-то образом узнала и на меня разобиделась. Я же и не трепался особенно, только королю. Было бы из-за чего дуться… Ну, если совсем честно, то еще Элмару, но очень кратенько. Ну, и Флавиусу, но он же для дела просил… Да еще…

Кантор только головой покачал. Полоумные переселенцы! От вида крови в обморок падают, а в демонах ничего страшного не находят! А он-то еще гадал, один ли он такой извращенец… Может, сам он тоже переселенец, с кем-то в младенчестве перепутанный?

— Я все-таки попробую договориться с Морриган, — сказал Кантор. — Нет, лучше короля попрошу. Откажет так откажет, а вдруг для блага короны да и согласится? И еще кое у кого узнаю, есть у меня некоторые каналы…

— Спроси, — вздохнул Жак. — Чем черт не шутит, а вдруг… Налить тебе еще?

— Пожалуй, хватит. А то опять напьюсь, как вчера, а Ольга не любит, когда я напиваюсь. Во всяком случае, когда без нее.

— А какая нормальная баба это любит? Меня Тереза тоже каждый раз воспитывает.

— Разве Ольга нормальная?

— Смотря в чем… — снова вздохнул Жак и потянулся к бутылке. — А я все-таки выпью. Может, хоть засну. Тогда не так страшно.

— Это хорошо, — отметил Кантор.

— Что именно?

— Что не страшно, когда спишь.

— А разве может быть страшно? А, ты про свои сны?

Кантор кивнул, повертел в руках пустую рюмку и отставил подальше.

— Жак, а тебе никогда не снится?.. — Он не договорил, что именно, но шут его понял.

— Почти никогда. Изредка, как вспомню, задумаюсь… Той зимой, после Мафеева сна, часто виделось, потом перестало. Теперь опять начало. Хотя, если напиться… вусмерть… проваливаешься, как в яму, и никаких снов… А тебе не помогает?

Кантор махнул рукой:

— Спьяну или там с фанги мне еще хуже гадости мерещатся.

— Выходит, ты всю жизнь так мучаешься и никакого способа избавиться нет? — ужаснулся Жак, и даже подался весь вперед от сочувствия, многократно усиленного выпитым самогоном.

— Есть. Нашел недавно.

— Какой?

— Ольга.

— Круто, — засмеялся Жак. — В сто раз приятнее, чем самогон… — Он покосился на спящего Мафея и сочувственно вздохнул: — Вот бы еще ему что-то придумать от этих вещих снов, каждый раз бедный мальчишка изводится… Он тебе не рассказал, что ему в этот раз привиделось?

— Нет. Битва какая-то, и якобы в ней товарищ Пассионарио непонятно отчего «упал и закричал». Как обычно в Мафеевых снах, «было очень страшно и много крови».

— Фигня какая-то… — озадаченно вытаращился Жак. — У него же кольчуга пуленепробиваемая! Куда он ее дел в таком случае?

— Куда, куда… Твоя тогда весной где была?

— Терезе отдал. Но он-то свою кому дать может? Она же не налезет ни на кого!

— Да насколько я его знаю, он запросто способен о ней забыть и полезть под пули без кольчуги. А может, она ему колдовать мешает. Кстати, давно хотел спросить, откуда они у вас, кольчуги эти?

— Они, собственно, обе его. Где он их берет, я не спрашивал, наверное, папа-эльф снабжает. А ко мне одна попала простым путем. Когда его повязали, отобрали все, что при нем было, кольчугу эту приволокли в Кастель Милагро, исследовать — заметили, что она пуленепробиваемая. Я ее упер. Точно тебе говорю, она даже мне тесновата, а на кого еще налезть может — не представляю. На Мафея разве что, он тоже такой… миниатюрный, только ростом повыше.

— И Плакса такой же, — проворчал Кантор. — Это что, какая-то эльфийская особенность?

— Ага. Я уже привык, что он ревет по любому поводу, и не обращаю внимания. Кстати, если причина не особо серьезная, то его очень легко утешить, достаточно чем-то отвлечь, перевести разговор на другую тему и хорошенько пошутить. Через минуту будет смеяться.

— А если серьезная?

— Тогда пропало дело. Последний раз, когда ему король приснился, он две луны прорыдал. Только успокоился и вот опять… Кстати, давно хотел тебя спросить, чего ты вечно на короля дуешься? Что он тебе сделал?

— Я на него не дуюсь, — неохотно ответил Кантор. — Тебе кажется. Я его уважаю и очень за него рад, хотя так и не могу до сих пор понять, что же такое с ним случилось, что он вдруг взял и влюбился. Столько лет не мог, а тут на тебе…

Жак рассмеялся и одним глотком допил свою кружку.

— Да с чего ты взял?