Читаем без скачивания История германского фашизма - Конрад Гейден

Гитлер в своей речи на генеральном совете германского хозяйства нашел сильные слова против примитивности жизни и отсутствия потребностей. Однако если вдуматься поглубже в его слова и обратить внимание на такие выражения, как «завистливые убеждения», то сразу же станет ясно, что Гитлер гораздо меньше имел в виду подъем общего уровня потребностей, чем повышение потребностей отдельных лиц. Он хочет сохранить различие между богатыми и бедными, ибо оно служит побудительным мотивом деятельности. Напротив, для среднего человека в качестве идеала национал-социализма сохраняются самоограничение и низкое вознаграждение. Его государство будущего покоится на всеобщей бедности, скрашенной энтузиазмом и скованной с помощью террора. Это — сильное государство хозяйственной неряшливости.

Особым разделом великой показной борьбы против безработицы является трудовая повинность. Уже до Гитлера были сделаны попытки занять безработную молодежь в добровольном порядке на работах по прокладке дорог и улучшению почвы. Национал-социалисты уже давно требовали превращения этой добровольной трудовой повинности в обязательную. Однако до сих пор это не было осуществлено. Правда, принуждение, которому подвергаются известные категории молодых безработных, по своему действию может вполне заменить обязательные предписания закона.

Трудовой повинностью в настоящее время руководит национал-социалистский депутат рейхстага отставной полковник Константин Хирль. Изданное 3 мая [1933 г. ] «распоряжение о подготовке трудовой повинности» предусматривало организацию кадровых групп безработных для трудовой повинности. Руководители должны были состоять на 60 % из национал-социалистов или членов «Стального шлема», которые принадлежали к этим группам до 30 января 1933 г. Только национал-социалисты или члены «Стального шлема» могли быть лицами, несущими службу, т. е. руководителями рабочих лагерей. После 25 июля, когда «Стальной шлем» потерял свою самостоятельность и в этой области осталось лишь национал-социалистское «Имперское объединение германских союзов трудовой повинности», Хирль неоднократно заявлял, что официальная трудовая повинность будет введена с 1 января 1934 г. и что будет привлечен контингент молодежи, которой в 1934 г. исполнится 19 лет. Привлечен будет не весь контингент сразу. Он будет поделен на 2 части с таким расчетом, чтобы каждый раз трудовую повинность отбывали 270 тыс. человек. Каждый немец должен получить все гражданские права лишь после отбытия трудовой повинности. Весь этот институт, по словам Хирля, представляет собою «счастливое сочетание солдатчины, рабочего духа и молодости». Существующие уже кадровые группы должны к 1 декабря 1933 г. разбиться на 6 отделений каждая, в том числе 3 отделения руководителей и 3 отделения добровольцев, т. е. рядовых. Последние будут распределены в различных трудовых лагерях и образуют кадры обязательной трудовой повинности. К 1 декабря должно быть образовано 1 620 таких отделений.

Нередко ставился вопрос, чем, собственно, заняты лица, привлеченные к трудовой повинности. До 30 января 1933 г. они действительно выполняли тяжелые работы. Так называемые полевые упражнения и прочие военные игры, которыми они занимались в свободное время, не имели решающего значения. В настоящее время они играют в некоторых лагерях, вероятно, большую роль. С другой стороны, возможность таких занятий находится в зависимости от расходов. Разумеется, для такого человека, как полковник Хирль, трудовая повинность является подготовкой к военному обучению. Он признал это совершенно открыто. Однако трудовая повинность еще не является военным обучением в прямом смысле слова.

Вопрос о трудовой повинности — это в первую очередь вопрос денег. Наибольшую трудность представляет собой вопрос о том, как достать требующиеся для трудовой повинности средства. Уже во времена республики не всегда можно было разобраться в назначении ее фондов, в «Третьем Рейхе» это стало еще гораздо труднее.

Глава восьмая

Решительную внешнюю и весьма сомнительную внутреннюю победу национал-социалистская революция одержала в области церкви. 23 марта в своей речи в рейхстаге Гитлер указал, что «политическое и моральное обеззараживание общественной жизни национал-социализмом одновременно отвечает требованиям церкви». «Национальное правительство, — заявил он, — видит в обоих христианских исповеданиях важные факторы для сохранения нашего народа. Оно будет соблюдать договоры, заключенные между ними и провинциями, однако оно рассчитывает и надеется, что его работа в области нравственного обновления германского народа встретит должное внимание и у этих христианских церквей. За этими исповеданиями будет обеспечено право на участие в деятельности школ». Далее он сказал, что имперское правительство придает величайшее значение сохранению и развитию дружественных отношений с папским престолом.

Епископы и суперинтенданты, которые поверили этим обещаниям и понадеялись, что национал-социализм не будет вмешиваться в жизнь церкви, не поняли, очевидно, своеобразных моральных возможностей Гитлера, который в качестве рейхсканцлера мог давать обещания, а в качестве партийного вождя не должен был их исполнять. Государственная власть могла давать твердые обещания, а национал-социалистская революция, оказывая давление снизу, сводила их на нет. Рейхсканцлер вел переговоры с церковью, однако когда революция партийного вождя проникала в церковь и мирным либо насильственным путем преобразовывала ее, то это нисколько не касалось рейхсканцлера. В тотальном государстве действует, разумеется, лишь воля вождя. Однако государство многообразно и зависит не только от авторитета свыше, но и от давления снизу. Поэтому и воля вождя должна быть многообразной, должна, смотря по обстоятельствам, быть либо твердой, либо эластичной, приспособляясь к давлению снизу. Она должна при этом всегда сохранять видимость единства, которого в действительности нет.

Национал-социалистская революция была привнесена в евангелическую церковь Германии при посредстве возникшего в июне 1932 г. так называемого религиозного движения «германских христиан», во главе которых находился радикальный пастор Хоссенфельдер. Он был передовым борцом «немецкого» лютеранства против «чуждого» кальвинизма.

Сила сопротивления германских теологов Хоссенфельдеру была достаточно велика, чтобы заставить национал-социализм пойти на уступки. Гитлер сместил Хоссенфельдера и назначил высшим руководителем германских христиан пастора рейхсвера Людвига Мюллера из Восточной Пруссии, с которым лично состоял в дружественных отношениях. Во время трехдневной «религиозной беседы», с 16 по 19 мая, состоявшейся в бывшем фризском монастыре Локкум, Мюллер признал свободу церкви от государственной опеки. После этого уполномоченные церкви 26 мая в Берлине назначили имперским епископом испытанного теолога пастора Фридриха фон Бодельшвинга. Гитлер отклонил кандидатуру Бодельшвинга, а прусский министр культов Руст по настоянию Геринга назначил «церковным комиссаром» директора департамента Егера, который силами светской власти сместил высших сановников церкви и назначил Мюллера руководителем германского евангелического церковного союза. Бодельшвинг подал в отставку, и в воскресенье 2 июля на евангелических церквах были подняты знамена со свастикой.

Однако Егер перегнул палку. Подвергшаяся притеснениям церковь нашла защитников у президента, который принял 29 июня Гитлера в своем восточнопрусском поместье Нейдек и сделал ему ряд серьезных замечаний не только в вопросах церкви. Он даже изложил их письменно в открытом письме, которое представляло собой первое публичное порицание президентом его национал-социалистского канцлера. Он говорил в этом письме о своих «заботах по поводу внутренней свободы церкви. Продолжение, а тем более обострение нынешнего состояния должно было нанести тягчайший вред народу и отечеству и отразиться на национальном единстве». Он требовал, чтобы диктаторским методам был положен конец и чтобы путем переговоров был снова восстановлен мир в евангелической церкви. Гитлер передал ведение переговоров в несколько более мягкие руки, а именно Фрику. Самый дикий зачинщик драки, пастор Хоссенфельдер, должен был передать руководство «германскими христианами» Мюллеру, а затем через несколько времени оставить недавно занятый им пост духовного вице-председателя высшего церковного совета. Это было уступкой прежним вождям церкви. Другой уступкой явилась отмена самодержавного приказа Мюллера, согласно которому «унифицированные» церковные соборы назначаются сверху. Отменено было также действие арийского параграфа, поскольку речь шла о принадлежности отдельных лиц к церкви; для духовенства он остался в силе. Была сохранена самостоятельность провинциальных церквей в вопросах исповедания и культа, а лютеранам было предоставлено право ставить во главе провинциальных церквей лютеранских имперских епископов. Дух прежней церкви был сохранен в формуле, что церковь будет действовать в соответствии с «священным писанием и реформатским учением». Напротив, «германские христиане» получили удовлетворение в словах, говоривших о цели, стоящей перед церковью, — «свои особые заботы посвящает она германскому народу». 13 июля Гитлер сообщил президенту, что соглашение достигнуто; 14 июля комиссар Егер вместе со своими подчиненными комиссарами подал в отставку, часть произведенных им увольнений была отменена, а 23 июля произошли выборы в церковные соборы.