Читаем без скачивания Эхо шторма. Обитель отверженных магов - Яна Кели

Кай проследил за ее взглядом, а потом отвернулся и оперся о стекло плечом:

— Типа того.

— Почему так?

— Нашла у кого спросить.

— Ну ты же знаешь?

Парень вздохнул:

— Вроде как там должно быть спокойно. Тихо и все такое.

Эта штука выглядела такой неживой, мрачной. У Аи сжалось сердце при мысли, что внутри кто-то дышит. Без света, в абсолютной изоляции, при этом под прицелом людей, следящих за каждым биением пульса. Горькое, лживое одиночество.

— Считаешь, это нормально? — тихо спросила Ая.

Кай опустил глаза.

— Не знаю.

Он молча склонил голову и рубанул пяткой по глянцевому полу, будто хотел оставить там след, но покрытие не поддалось. Потом парень снова посмотрел на Аю:

— В клетке плохо, Крылова.

Она вглядывалась в лицо Кая: откуда он знает? Привычная кривая ухмылка отсутствовала, расслабленные губы показались жестче обычного.

— Но иногда вне ее еще хуже.

Голос парня звучал непривычно грустно, а в глазах что-то трепыхалось. Какая-то невысказанная мысль.

Вео за спиной отвлек:

— Главное, чтобы все были готовы к последствиям.

Он тоже смотрел на камеру, чуть поодаль. Ая и забыла, что другие курсанты еще здесь.

Последствия. Что-то вспомнилось. Гадюка говорила медику об этом.

— Ты имеешь в виду результат… этих операций? — спросила Ая.

Вео кивнул:

— Человек должен понимать, на что идет. В случае с детьми это сложнее. Кто-то должен решать за них.

За Мишу решали родственники. Но они сами ее боялись. О чьем благополучии беспокоились: ее или своем собственном? Или с упоением обманывали себя: так всем будет лучше.

Ае стало интересно, а что бы сделала ее мать? Но для этого не нужно было представлять. Она уже знала ответ.

— Я, правда, не думаю, что вам что-то угрожает, — мягко говорил приятный незнакомец. — Достаточно лишь нам видеться, и…

— Я не хочу жить, — эмоционально сказала женщина. — С этим.

Неподалеку шумели машины, город лениво вел свою скучную жизнь. Даже так, сквозь этот гул, Ая легко различала высокий, но качающийся на ниточке, готовый вот-вот упасть голос, настроенная на него, как тонкий механизм.

Ая не видела лица женщины, лишь размазанную по стене подземного перехода тень. А еще край помятой светлой рубашки взрослого парня, который, кажется, назвался Иваном. Он взволнованно жестикулировал, будто ему было до всего этого дело. Странный, но симпатичный. Он пытался приблизиться к маме, но та, казалось, не разделяла впечатление.

— Оставьте меня в покое! Мне и так теперь придется… Заново, все заново!

Раздался одновременно глухой и звонкий стук. Он эхом пролетел по раскрашенным всеми кому не лень каменным стенам. Ая узнала его, должно быть, это мамина сумка, брошенная в сердцах. У нее был такой объемный железный замочек…

— Но вам вдвоем могло бы быть лучше…

— Раз вы такой умный, то и занимайтесь этим!

Тень опустилась. Теперь вместо нее Ая видела разномастные вульгарные объявления, обещающие мужчинам утехи на любой вкус. Послышалось шарканье, видимо, мама собирала вылетевшие из сумки вещи.

— Я не обязана вечно быть связана, только потому что носила… это в себе. Может, меня обманули, и это вообще не мое!

— Я понимаю, это пугает, но мы сможем…

Иван наклонился, наверное, чтобы что-то поднять, но тут же резко ступил назад.

— Не трогайте! Вы видели ее? Мы даже не похожи! Точно, меня обманули. Точно… Куда мне теперь идти…

— Она нормализуется, нужно лишь…

— Вы слышите??? Я тут ни при чем! Просто уберите ее от меня!

Ая прильнула лбом к стеклу.

Неудивительно, что учитель не испытывал к ней ничего. Разве захочется быть с тем, кого бросили? От кого отвернулся собственный родитель?

Иван помогал лишь из жалости. Ая навсегда останется в его памяти как дикий зверек. Иван приходил, подкармливал Аю заботой, как бездомного щенка, учил паре команд. Но не брал домой, нет. Слишком много мороки, ведь оно испачкает ковры и разорвет мебель, стоит лишь отвернуться. А, может быть, и спалит весь дом.

«Слишком много разрушений», — произнесла Ая одними губами.

Ева сказала, что у нее такая энергетика…

— Эй, суицидница, что ты вытворяешь.

Ая перевела взгляд на недовольное лицо Кая. Он с сомнением оглядывал ее. Видимо, не нравилось, что бывшая напарница уже некоторое время стукалась лбом о стекло.

Все это было выше ее сил.

— Ночное дежурство — это непросто… — пробормотала Ая, отходя.

Она стала оглядывать окна, их размер. Всего два, толщина на вид приличная. А посередине вход. Вспомнились слова Озорнова: курсантов не пустят внутрь, не просто так.

— А если потребуется помощь? Как войти?

Кай смотрел на Аю с подозрением:

— Вызовут, она открывается изнутри.

— Если датчики зафиксируют всплеск энергии, дверь откроется, — пояснил Вео.

Как же Ае было радостно, что он здесь! Всегда полезен!

— Это тоже изнутри, — прорычал Кай.

Он сердито глянул на однокурсника, но вдруг обратил внимание на что-то позади Аи. Она тоже обернулась, и в этот момент ее мягко взяли под руку. Ая дернулась, но неожиданно сильные девичьи руки удержали.

— Ребята, я понимаю, мы все давно не виделись, но вам не кажется, что это не место для вечеринок? — сказала Оля самым добродушным на свете тоном.

Хватка стала тверже, когда Ая вновь попыталась отстраниться. Синие глаза сверкнули в свете окон лаборатории.

— Пойдем, еще успеешь подежурить, — старшая улыбалась, голос при этом стал холоден. — Ты же не хочешь проблем?

Дельфиния стояла у стены, держала коммуникатор и прожигала Аю недовольным взглядом. Ну, конечно, поняла Ая, расстроила девушке планы, и та отправила сообщение Оле, чтобы сумасшедшую убрали с площадки. Эсперка хотела побыть с Каем наедине, но ворвался Василиск со своим желанием все ломать.

Ая захихикала. Оля застыла на секунду от такой реакции, но убедившись, что элемент в ее руках безопасен, промолчала и просто поволокла за собой. Ноги сумасшедшей повиновались.

В глубине коридора все еще виднелся выход к «аквариуму». Кай так и завис у стекла, обеспокоенно провожая уходящих взглядом. Ая подумала: так будет лучше. Может быть, сама судьба уводила от ошибки. Мысли были полны трещин, желание что-то предпринять обжигало.

Старшая не ослабила хватку, даже когда вышли в основную часть центра. Ае надоело, что ее тащат, не доверяют, не дают управлять собой, но не находила сил вырваться, хоть и казалось, что прямо сейчас готова взорвать что-нибудь. Все внутри сопротивлялось, но чему? Это сводило с ума.

Губы сами собой произнесли:

— Почему вы меня так ненавидите?

Получилось тихо. И жалко. Ая проклинала себя за это. Но Оля молча вела дальше, будто не расслышала.

Когда они снова оказались в крыле общежития и дошли до комнат, старшая