Читаем без скачивания Сколько стоит любовь (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

Слава всем богам, что Харбор теперь предстанет перед судом и будет лишен магии и закрыт в темнице.

«В имении под названием Рендгрив нами были обнаружены тела леди Харбор и маленькой леди Харбор. Судя по состоянию тел, темному магу приходилось поддерживать в них жизнь для того, чтобы души, заключенные в телах, оставались там. Он намеревался поменять вас со своей супругой телами, а затем вы бы умерли, а леди Харбор вернулась бы назад и ни одна душа не заподозрила бы подвох. Ведь, полагаю, вы знаете, что души, возвращаясь посредством темной магии, не помнят ничего из своей прошлой жизни. Мы предполагаем, что он объяснил бы все потерей памяти. Предполагаем, потому что на все вопросы лорд Харбор отвечает молчанием, и мы пока не прибегли к пыткам за отсутствием причины, поскольку вина его доказана. К слову, тела леди Харбор и младенца были уничтожены, поскольку умерли, едва тот, кто поддерживал в них жизнь, лишился своих сил».

Я отложила письмо, не став перечитывать слова о том, что леди Аурелия желает мне всех благ, и вздохнула, когда дверь в комнату отворилась и зашел Бенедикт, держа в руках письмо.

- Аврора, это от Флегга, - сказал он. – Харбора осудили. Его лишили магии и посадили в подземелье до конца его дней, - сообщил он.

- Не думаю, что он проживет там долго, - сказала я с грустью. – Здесь не осталось ничего, что могло бы удерживать его.

- Я тоже так думаю. Но не могу сказать, что мне его жаль.

Я улыбнулась в ответ, и муж присел рядом, бросив быстрый взгляд на корреспонденцию, лежавшую на моих коленях.

- Что пишет матушка Роттенгейн? – спросил он важно.

- Что завтра прибудет с визитом и очень соскучилась по вам, лорд Кэшем, - пошутила я.

Он притворно закатил глаза и произнес:

- Боги, Аврора, ты умеешь задеть за живое.

- Главное, меньше плачь, когда она будет уезжать в следующий раз, иначе матушка вполне может расчувствоваться и остаться здесь навсегда.

Он закусил губу и с наигранным отчаянием изрек:

- А почему бы и нет? Иногда этому замку просто необходима встряска. Север будет скучным без леди Роттенгейн. Но… - он хитро улыбнулся, - все в меру, моя любимая Аврора. Все в меру, - и потянулся к моим губам.

Эпилог.

Это не была дорогая и грандиозная свадьба, как та, первая. Но стоя перед алтарем рядом с Бенедиктом и глядя сияющими глазами на владыку, одного из младших, поскольку храм, в котором мы венчались, располагался далеко за пределами столицы, я внимала тем словам, которые он произносил и будто бы слышала их впервые.

Бенедикт стоял рядом. Я почти чувствовала его, хотя мы даже не прикасались руками. И выражение лица у моего уже не супруга, но снова жениха, было столь же умиротворенным, как и мое.

За спиной стояли те немногочисленные гости, которых мы пригласили. Среди них – нянюшка нашей дочери, родившейся всего месяц назад, красивой крепкой малышки слишком похожей на Кэшема, но с кровью моего рода, текущей в ее жилах.

Отчего-то, слушая речь владыки о том, как мы с Бенедиктом должны любит друг друга и уважать перед лицом не только бога, но и людей, вспомнила, как родив Элизабет, сперва даже немного огорчилась, полагая, что Бен расстроится, получив вместо сына дочь. Но муж был вне себя от счастья. Он вошел в спальню, где магичка-повитуха принимала роды, и первым принял на руки наше дитя.

- Она такая же красавица, как и ее мать, - проговорил он тогда.

- Это дочь, Бен, - ответила с замиранием сердца. В тот миг я даже не ощущала боли, еще не прошедшей после родов. И смотрела на мужа, ожидая, что же он скажет в ответ.

- Дочь от любимой женщины, - поднял на меня взгляд Кэшем и, осторожно передав девочку, запеленатую в одеяло нянечке, подошел ко мне и склонился, бережно прикоснувшись губами к моему лбу, покрытому испариной. – Разве может быть что-то более прекрасное и желанное? – спросил он, а я облегченно улыбнулась и повалилась на подушки.

Воспоминания были прерваны словами владыки. Нам принесли кольца и Бен первым надел мое мне на палец. Кольца были новыми, как и наша жизнь, уже в законном браке, где мы будем продолжать любить друг друга.

Стоявший за спиной Бенедикта Грэм подозрительно шмыгнул носом. Но я лишь улыбнулась, услышав этот звук. Кто-кто, а эти двое, Тит и Грэм, еще не скоро свяжут себя узами брака.

«Шутник!» - подумала про себя.

Мне подали кольцо и настала моя очередь надеть знак нашей преданности и любви на палец мужа. Уже мужа, или снова мужа?

Я неловко улыбнулась, подумав о том, что Бенедикт был и остается моим. С той первой нашей встречи на балу в доме его родителей. Просто мы оба были слишком слепы, чтобы сразу разглядеть истину.

- Боже, никак не пойму, ну что за блажь, разводиться и жениться снова! – ахнула недовольно матушка. – Эмоций им, видите ли, не хватило!

Бенедикт обернулся к леди Роттенгейн и торжественно объявил:

- Я готов жениться на вашей дочери каждый год, лишь бы только доставить ей удовольствие.

Владыка, смиренно улыбнувшись, вернул себе общее внимание тех, кто находился в храме. Назвал нас мужем и женой и позволил Бенедикту сделать то, о чем тот, полагаю, мечтал, едва войдя под сень божественного дома, поцеловать меня.

Я сама потянулась к мужу. Сама обвила его шею руками. Губы соединились в долгом поцелуе. Мне казалось, я вся становлюсь просто частью Бена. Мы, как две половины одного целого, нашли друг друга и ничто на всем белом свете более нас не разлучит.

- Какие чудесные браслеты, - вдруг совсем тихо произнес владыка, когда мы разорвали поцелуй.

Взгляд Бенедикта, сияющий и прекрасный, без всяких слов говорил одну привычную фразу, которая заставляла мое сердце биться от счастья снова и снова: «Моя! Навсегда моя!».

Улыбнувшись супругу, посмотрела на владыку. Тот, в свою очередь, рассматривал браслет на моей руке.

- Что это за браслеты? – спросила тихо, а сама подумала о том, что настолько привыкла к этим украшениям, что почти срослась с ними, не ощущая их на своих запястьях.

- О, очень редкий артефакт, - улыбнулся он в ответ. – И хороший. Его дарят тем, кто желает как можно скорее получить наследника. Но я слишком давно не видел подобные редкости.

Мы с Бенедиктом переглянулись. Вспомнился король, ведь это был его подарок! Вот, значит как! Наследник! Да его величество был заодно с герцогиней, не иначе!

Я покосилась на матушку Бенедикта. Она поймала мой взгляд и улыбнулась в ответ. И что-то в ее глазах сказало мне о том, что она все прекрасно знала и понимала. С самого первого нашего дня фальшивого брака, она знала, что будет дальше, как знала и о браслетах, и о многом другом.

Мудрая женщина - моя свекровь.

- Можете поздравить молодых! – произнес торжественно владыка и мы с Беном развернулись к тем, кто любил нас. Наши семьи, наши друзья. Аврора подле мужа, матушка, шагнувшая сразу же к нам, пусть и недовольная повторной свадьбой, которую она сочла за наш с Кэшемом безумный каприз, но списала все на мое изменчивое настроение, как недавно родившей молодой матери. И Астеры: леди Вайолет и ее крепкие объятия, герцог, такой сдержанный, но искренний. И Грэм с Титаниумом, первыми обнявшие друга.

Я была счастлива как никогда. Казалось, весь мир упал к моим ногам. Хотелось смеяться и выбежать из храма под руку с мужем туда, где нас ждал экипаж, украшенный лентами и цветами.

А затем леди Элизабет Кэшем напомнила о себе, наполнив храм требовательным криком и я, улыбнувшись мужу, подошла к дочери и взяла ее на руки, прижав к груди.

Малышка моргнула и причмокнула розовыми губами, явно довольная, что ее мама рядом.

Бен подошел к нам и встав за моей спиной, обнял нас, уткнувшись лицом мне в макушку.

- Мои девочки, - прошептал он. – Мои дорогие девочки!

- О, не хочу вас смущать, но очень надеюсь в скором времени стать бабушкой и для будущего лорда Кэшема и герцога Астера, - произнесла леди Вайолет, вставая рядом с нами. При этом она так выразительно посмотрела на браслет на моей руке, что я невольно улыбнулась в ответ.