Читаем без скачивания Уникумы Вселенной - Юрий Иванович

Оказывается, «чинк-четыреста шестьдесят семь» производили лишь в городе, окружающем Пирамиду. Потом его развозили по всему миру и продавали. Во всех требуемых конфигурациях и количествах. И в невероятном ассортименте. Поисковые партии роботов доставили на корабль чуть ли не все мыслимые предметы, используемые в быту и промышленности. Начиная от иголок с ножницами и кончая двигателями внутреннего сгорания. Даже корпуса кораблей и лодок были цельнолитыми из самого прочного материала. Он-то и был главным фактором такого бурного развития цивилизации приматов.

Прославленный чистильщик понял: надо срочно уничтожать весь «чинк-четыреста шестьдесят семь» на планете. Без всяких раздумий и колебаний! Да! Возможно, секреты его производства так и останутся неразгаданными. Но заниматься этим некогда. Вдруг сейчас его атакуют неизвестные силы с неизвестным видом вооружения? Вдруг он погибнет? Чинкис даже вздрогнул, вспомнив об ожидаемых наследниках и начатом строительстве. И впервые в своей жизни он решил не заниматься исследовательской работой. Какой бы ценной она ни была в итоге. Впервые он стал действовать не как ученый и исследователь, а как заправский военный, проповедующий лишь одну мысль: уничтожить!

Тем временем роботы заполнили все трюмы разнообразной утварью из пузырита. Чинкис надеялся хоть этим оказать посильную помощь своим ученым в раскрытии секрета производства. Ведь если есть образец, работать всегда проще. Одновременно наружные камеры записывали в корабельную память все, что происходило снаружи.

Вначале аборигены, напуганные пленением нескольких особей, разбежались. Но уже через несколько часов они окружили корабль чистильщика со всех сторон. Подавляющее большинство из них пало ниц, таким образом выражая свое поклонение и приветствие.

«Если бы все приматы так нас встречали, – ухмыльнулся Чинкис, рассматривая местность на экранах, – то и наше отношение к ним, возможно, изменилось бы. А так…»

Он вспомнил о мегаполисе у Пирамиды и об орбитальных станциях – и дал команду стартовать. Подняв корабль лишь на несколько километров, чистильщик впервые решил опробовать прибор Устлика в условиях, приближенных к боевым. Включив устройство на оптимальный режим, он дал полный поворот вокруг своей оси, накрывая лучом территорию круга в диаметре двухсот двадцати километров. И всюду на этом участке пузырит исчез. Будто его и не было. Почти все строения рухнули, остались стоять лишь древние и архаичные. Но и те в своем большинстве оказались на пути потоков селя и воды, образовавшихся в результате исчезновения многочисленных плотин.

Глядя на смываемые водой поселки и целые города, Чинкис не на шутку разволновался и расстроился: «Вода! Как много здесь воды! И ведь она движется! Она может унести сверхпрочные изделия на дно океанов. А сколько их уже там накопилось? Кошмар! Завязну я здесь надолго… И заниматься придется своей непосредственной профессией: чистить, чистить и чистить!»

Глава 41

Хардия

Новость, разошедшаяся среди народа, была двойственного характера. Сам пересказ этой новости становился для каждого обывателя событием из ряда вон выходящим. Вначале слушавший пускал слезу и начинал причитать, скорбь проступала на его лице, а сердце сжималось от невосполнимой утраты. Но к концу рассказа он умильно вытирал влажные щеки и просветленно улыбался. И все это сопровождалось округляющимися глазами, выкриками, всплесками ладоней или протягиванием последних к солнцу. Никто не оставался равнодушным. Да и как было не удивляться? Сам его святейшество, верховный жрец Хардии так глубоко зашел в своих попытках общения с Творцом, что расстался с бренным миром и был забран на небо. В последние минуты его святейшество мечтал лишь об одном: победить болезнь своего венценосного брата. И его усилия не пропали даром. Солнце дало за это выздоровление императору! Тот находится в полном здравии и скоро предстанет пред очи народа на торжественном бракосочетании своего сына с принцессой Египта.

Народ ликовал. Радость по поводу предстоящей свадьбы и возвращения сил безнадежно больному императору значительно перекрывала скорбь по поводу потери верховного жреца.

Тем более что утрата была не так уж и невосполнима. Съехавшееся со всей страны высшее духовенство тут же приступило к выборам нового руководителя.

Так говорили в народе. Во дворце же в полную силу гуляли другие слухи, догадки и предположения. Действительную суть знали лишь единицы. В кулуарах шептались или даже выкрикивали вещи совершенно немыслимые, порой противоположные. Многие говорили, что Райгд погиб вследствие тяжелых ран, полученных при испытании некоего таинственного прибора. В последние дни его видели в бинтах и в очень слабом, болезненном состоянии. Организм уже немолодой, не справился с потерей крови.

Некоторые же утверждали, что главный магистр пал жертвой несчастного случая, происшедшего в подземных шахтах. Вся вина при этом приписывалась сорвавшемуся вниз скоростному лифту. Что, кстати, повлекло за собой гибель еще нескольких ученых. Эти утверждения превалировали среди научных работников.

Болтливые военные муссировали слухи о состоявшемся в шахтах бунте рабов и сбежавших каторжников. И вот, дескать, при личном участии его святейшества этот бунт был подавлен. Но случилось непоправимое – ведь все смертны. Спрятавшийся в засаде преступник успел нанести смертельный удар лучшему сыну Творца нашего.

Были и такие, кто явно винил в смерти своего лидера окружающих. Эти крикуны обвиняли всех подряд в умерщвлении Райгда с помощью яда и требовали показать тело.

Естественно, игнорируя сообщение о том, что тело было забрано вместе с душой на небеса. Но последних было очень мало. И с каждым часом становилось еще меньше. Виной тому была крепкая императорская рука, со всей мощью, опытом и проворством наводящая порядок во дворце и в собственном государстве.

Из возродившегося и помолодевшего императора Дайви энергия била через край. Он загнал своих подчиненных до полуобморока, но и не думал давать им поблажек или хотя бы минуту отдыха. Поэтому дворец Садиван гудел, как растревоженный улей. Посыльные сбивали друг друга с ног, ответственные бросались на выполнение порученных заданий, назначенные торопились приступить к выполнению своих обязанностей. А незадействованные придворные толпились в коридорах и пытались попасть в императорскую приемную. Все эти людские потоки, течение и круговороты разбивались возле караулов гвардейцев, и, особенно на междуэтажных переходах, образовывались пробки. Гвардия не пропускала никого без надлежащего повода, приказа или письменного распоряжения.

Именно с таким письменным распоряжением и пробивались по дворцу Юниус и Абелия. В распоряжении было указано пропускать предъявителей по всему дворцу для ознакомления. И стояла подпись: его высочество принц Бутен. Караульные отдавали честь и тут же уступали дорогу. И посланники Хрустального города беспрепятственно проходили повсюду. На зависть очень многим представителям других государств и дипломатических миссий, толпящимся в дворцовых предбанниках.

Юниус до сих пор не мог поверить в предоставившуюся возможность посещения дворца и уже в третий раз переспрашивал у своей попутчицы подробности:

– Не может быть! Вот так просто взял и написал?!

– Ну не просто так. – Абелия отвечала немного рассеянно, но с улыбкой. В то же время она успевала срисовывать один из резных рисунков, венчавших широкую колонну. – А по дружбе. Еще на обеде он мне разрешил познакомиться с дворцовыми пристройками, и я как раз оттуда выходила… – Она перешла на противоположную сторону колонны, и тайный советник в нетерпении зашагал следом. – А тут и он выходит. И господин Вителла с ним. Неужели этого молодого человека сегодня назначат верховным жрецом?

– Вряд ли! Хотя… – Юниус хмыкнул, – все может быть. Я совсем запутался и не могу разобраться в происходящем. А данные ко мне поступают самые противоречивые. Чуть позже это выяснится. Но, возвращаясь к принцу: как он был одет и куда направлялся?

– О! Одет он был как на войну! – засмеялась Абелия и влезла на каменную скамью, пытаясь лучше рассмотреть резьбу. – В полевую форму их войск или что-то в этом роде. Все такое подогнанное, подтянутое и связанное, ну просто шик. На плечах – ранец, как у рядового. Остальные были одеты так же.

– А кто – остальные?

– Ну, этот, Вителла. И гвардейцы, охраняющие принца. Я их на обеде запомнила. И у всех в руках огромные сумки. Тяжелые.

– Может, они на охоту подались? – высказал предположение Юниус. – Или уже возвращались?

– А вот и нет! Могу похвастаться своей наблюдательностью: пока мы разговаривали, они только-только стали покрываться потом, а до этого были свеженькие. И направились они во дворец, а не к машинам. А там – какая охота?