Читаем без скачивания Лионесс: Сад принцессы Сульдрун - Джек Вэнс

Эйлас стал показывать пальцем на своих товарищей: «Гот. Кельт. За ним — ульф. Следующий — уроженец Галиции». (Это относилось к Каргусу.) «Напротив него — лионесский рыцарь. А я из Тройсинета. Как видите, разномастная компания, существующая, по правде говоря, только благодаря ска — нас содержали вместе вопреки нашей воле».

«Слышал я про этих ска, — кивнул старик. — Они не посмеют сунуться в наши места. Нас мало, но мы бешено обороняемся».

«Желаю вам здравия и долгих лет жизни, — не стал возражать Эйлас. — Надеюсь, вы еще много раз будете пировать так, как вы угостили нас сегодня».

«Вот еще! Сегодня мы наскоро приготовили угощение для неожиданных гостей. В следующий раз предупредите нас заранее о приезде».

«С удовольствием так и сделаю, — заверил хозяина Эйлас. — Тем не менее, нас ждет далекий путь, мы даже не начали приближаться к своей цели. Чего нам следует ожидать по дороге на юг?»

«Разное говорят. Одни судачат о призраках, другие пугают огра-ми. Случаются нападения разбойников, а иногда прохожие жалуются на чертенят, разъезжающих в рыцарских доспехах верхом на болотных цаплях. Как всегда, трудно сказать, где и почему факты переходят в небылицы, внушенные разнузданным воображением. Могу посоветовать только осторожность».

Дорога превратилась в не более чем извилистую колею, теряющуюся в туманных далях на юге. Слева можно было видеть Тантревальский лес, справа высились каменные утесы Тих-так-Тиха. Фермерские хозяйства полностью исчезли, хотя изредка попадались хижины и руины замков, служившие укрытиями для овец и свидетельствовавшие о наличии какого-то населения. Семеро путников решили остановиться на ночь в одной из таких старых хижин.

Уже чувствовалась тревожная близость огромного леса. Время от времени Эйлас замечал доносившиеся со стороны Тантреваля странные звуки, вызывавшие холодную дрожь. Шарис вскочил, насторожившись, и Эйлас поинтересовался тем, что привлекло его внимание.

«Разве ты не слышишь? — спросил Шарис, глядя на него горящими глазами. — Это музыка! Никогда не слышал ничего подобного».

Эйлас прислушался: «Нет никакой музыки».

«Она то появляется, то пропадает. Сейчас она смолкла».

«Ты уверен, что это не ветер?»

«Какой ветер? Сегодня ночью тихо».

«Если это в самом деле музыка, тебе не следует ее слушать. В этих местах волшебство таится под каждым камнем, а обычным людям от него одни неприятности».

Шарис с некоторым раздражением возразил: «Как я могу не слышать то, что хочу слышать? Как я могу не узнавать то, что хочу узнать?»

«Мне это непонятно, — Эйлас поднялся на ноги. — Пора спать. Завтра нам долго и далеко ехать».

Эйлас назначил часовых, дежуривших по два часа и определявших время по движению звезд. Бод вызвался сторожить первым в одиночку, во вторую вахту должны были заступить Гарстанг и Форфиск, за ними — Ейн и Каргус и, наконец, Эйлас и Шарис. Отряд кое-как устроился в пустой хижине, расстелив одеяла и плащи на голом полу. Шарис почти неохотно улегся, но тут же заснул, и Эйлас с облегчением сделал то же самое.

Когда Арктур достиг положенной высоты на небосклоне, Эйласа и Шариса разбудили: начиналась их смена караула. Эйлас заметил, что Шарис больше не прислушивается к звукам ночи, и тихо спросил: «Как насчет музыки? Ты до сих пор что-то слышишь?»

«Нет. Она пропала еще до того, как я заснул».

«Что ты слышал, хотел бы я знать?»

«Тебе это не пошло бы на пользу».

«Почему?»

«Ты мог бы стать таким, как я — к своему сожалению».

Эйлас рассмеялся, хотя смех его прозвучал слегка принужденно: «Ты не худший из людей. Как я мог бы нанести себе вред способностью слышать звуки музыки?»

Шарис помолчал, глядя в огонь походного костра, после чего заговорил так, будто размышлял вслух: «На самом деле, я ничем не примечательный человек — даже слишком непримечательный. Мой недостаток в том, что я легко увлекаюсь выдумками и фантазиями. Вот, пожалуйста: я слышал беззвучную музыку. Иногда мне кажется, что я замечаю краем глаза какое-то движение — но когда я присматриваюсь, его уже невозможно проследить. Если бы ты был таким, как я, это мешало бы твоим поискам и заставляло бы тебя терять время попусту. Таким образом, ты наносил бы себе ущерб».

Эйлас поворошил угли: «У меня бывают похожие ощущения — причуды, игра воображения — называй это как хочешь. Я не слишком о них задумываюсь. Они не настолько навязчивы, чтобы беспокоиться по этому поводу».

Шарис невесело рассмеялся: «Иногда мне кажется, что я сошел с ума. Иногда меня охватывает страх. Есть красота, предназначенная только для бессмертных — ее неспособен выдержать человек». Наблюдая за языками пламени, Шарис неожиданно кивнул: «Да, в музыке есть убийственная красота».

Эйлас почувствовал себя неудобно: «Шарис, дружище, я думаю, ты страдаешь галлюцинациями. У тебя просто-напросто слишком живое воображение».

«Каким образом я мог бы вообразить такое величие? Я слышал эту музыку, а ты к ней глух. Существуют три возможности. Если ты прав, мой ум понапрасну вводит меня в заблуждение. Но если это не так, значит, я чувствительнее тебя — или, что хуже всего — музыка предназначена только для меня».

Эйлас скептически хмыкнул: «Поверь мне, лучше не думать об этих странных звуках. Если бы люди могли постигнуть такие тайны — если такие тайны действительно существуют — наверное, мы знали бы о них больше, чем знаем теперь».

«Возможно».

«Тем не менее, если ты снова что-нибудь такое услышишь или увидишь, не забудь мне об этом сообщить».

«Как тебе будет угодно».

Рассвет разгорался медленно — сероватое небо сначала приобрело жемчужный оттенок, потом персиковый. К тому времени, когда взошло солнце, семеро путников уже ехали по радующей глаз, хотя и пустынной местности. К полудню им встретилась река — по мнению Эй-ласа, это был Сисс, впоследствии впадавший в Глоден — и весь оставшийся день они продолжали путь на юг по берегу. Ближе к вечеру небо затянули тяжелые тучи. Влажный холодный ветер доносил отдаленные раскаты грома.

Перед заходом солнца они переехали реку по каменному мосту из пяти арочных пролетов и оказались на перекрестке — здесь Восточнозападная дорога, выходившая из Тантревальского леса, пересекала Тромпаду и продолжалась вдоль горного ущелья, чтобы закончиться в Оэльдесе, в Южной Ульфляндии. Начинался сильный дождь; рядом с перекрестком находилась придорожная гостиница, «Звезда и единорог». Путники завели лошадей в конюшню и зашли в гостиницу, обнаружив внутри массивный камин, где весело трещал огонь. За прилавком стоял высокий тощий субъект — лысый, с длинной черной бородой, лежавшей на груди, длинным носом, нависшим над бородой, и широко расставленными, полуприкрытыми черными глазами. У камина над кружками пива сгорбились, как заговорщики, три постояльца — широкие поля плоских черных шляп скрывали их лица. За столом поодаль в одиночестве сидел человек с тонким горбатым носом и красивыми рыжеватыми усами, в красивом темно-синем с темно-коричневыми отворотами костюме.