Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

Наконец эта пытка закончилась. Развалины подстанции остались позади. Мы вновь оказались в зарослях кустарника, и Райли поднялась на ноги. Пройдя по тропке ещё пару десятков метров, она остановилась, повернувшись ко мне.

— Всё, теперь можно немного расслабиться.

— Ф-фу-у-ух! — громко выдохнул я. — Вот это да!

— Видел его?

— Ага. Что это за урод такой?! Он же размером со слона!

— Это мясник. Он давно здесь живёт. Никуда не уходит.

— А разве нет другого пути к воде? Более безопасного?

— Нет. Только этот.

— И ты каждый раз вот так ползаешь мимо этого чудовища?

— Каждый раз.

— А если он тебя заметит?

— Он и так обо мне знает. Не видит, но чувствует меня.

— Почему же не нападает?

— У него время отдыха. Я выбираю моменты, когда мясник поохотился и насытился. Тогда он не реагирует на меня. Я для него мелкая цель, не представляющая интереса. Я не лезу к нему, и не вынуждаю защищать свою территорию, поэтому между нами царит некий… Эмм… Как это назвать? Па-ри-тет.

— Тогда почему приходится ползать?

— Мясник позволяет мне проходить по его владениям, но это не значит, что нужно злоупотреблять его равнодушием. В любой момент его можно раздразнить, и тогда он нападёт. А атакующий мясник — это, наверное, самое страшное явление, после эндлкрона. Ты, кстати, сильно не расслабляйся, Писатель, нам ещё обратно идти.

— Я боялся, что ты это скажешь…

Пройдя по тропинке, уходящей всё ниже и ниже, мы спустились в небольшой лесок, где я услышал журчание. Родник пробивался из-под большого камня, возвышавшегося на сырой полянке, испещрённой многочисленными следами, и стекал по широкому валуну, отполированному до зеркального блеска, переходя в узкий, змеящейся ручеёк.

Райли отвинтила крышку, и подставила горлышко фляги под струйку воды.

— Неужели поблизости нет других источников? — спросил я, набрав воды в ладонь и слегка умывшись.

— Вокруг Иликтинска семь источников. Два — заражено. Один — на участке повышенной аномальной активности, ещё один — под контролем сулларитов, ещё один — в секторе Апологетики, и ещё один — вне зоны моей досягаемости. Последний — этот. Как альтернатива, есть резервуар в пожарной части, но вода там очень плохая. Годится только для гигиены. Не для питья.

— А до периметра далеко?

— Не очень. Он там, — Райли махнула рукой в сторону чащи. — За лесочком. Не бойся. Из-за деревьев нас не видно.

— Там тоже стена?

— Стены нет. Только вышки с турелями. Иногда летают беспилотники. Даже если стрелять не будут, дойти до границы всё равно не получится, из-за трясины.

— Плохо.

— Здесь когда-то была запруда. Когда плотину открыли, вода ушла в Раздольненское, а тут остались только болота.

— Я вижу ещё одну тропу. Куда она ведёт?

— К жилищу апологета Водзорда.

— Ты уже говорила о нём. Кто он?

— Он — безумец. По крайней мере так говорит апологет Нибилар. Водзорд завязал с апологетикой, и ушёл в отшельники. Его считают чудаком.

— А в чём проявляется его безумие?

— Все хотят присоединиться к Апологетике, и никто не желает добровольно её покидать. Кроме Водзорда. Он вдруг решил, что его призвание — быть частью природы. В своё время, Водзорд изучал поведение местных существ, считая что в их повадках прослеживается общая закономерность. После долгих экспериментов, ему открылась некая тайна, которую он держит в строжайшем секрете. Ему удалось обрести полную неуязвимость от любых хищников, поплатившись за это своим рассудком.

Райли завинтила крышку, и отставила наполненную канистру в сторону. Я протянул ей пустую.

— Что такое 'Апологетика'?

— Хранилище… Тайных знаний.

— И ты тоже желаешь к ней примкнуть?

— Как и все.

— Что для этого нужно?

— Пройти Инсуакиль. Путь изгнанника.

— В чём он заключается?

— В поиске. Это постоянный поиск. Поиск Суфир-Акиль. Тебе не понять…

— Откуда ты знаешь? Хотя бы попробуй объяснить.

— Это трудно даже перевести. Суфир — 'находка', 'долгожданный результат'. А вот 'Акиль' — очень трудное слово. Большой спектр ассоциаций. 'Судьба', 'Предназначение', 'Вершина', 'Финал'… То, что ждёт нас в конце Инсуаля — 'тернистого пути'. Это может быть вещь. Или знание. Или откровение. Всё то, что необходимо Апологетике для завершения эксперимента Высших.

— Высшие — это сумеречники?

— Высшие — это Высшие… А сумеречники — это сумеречники.

Райли начинали понемногу раздражать мои вопросы, и я прикусил язык.

Канистра постепенно наполнилась. Мне хотелось, чтобы она наполнялась как можно дольше, так как одна мысль о том, что нам предстоит ползти обратно мимо жуткого мясника, сводила меня с ума. Но вот, крышка завинчена, и я с неохотой принял потяжелевшую ёмкость. Начался невыносимый путь назад. У выхода из кустов нас встретил трубный рёв со стороны развалин. Я поёжился. Как же не хотелось приближаться к этому страшному месту!

Ползти назад было тяжелее раз в пять. Всё из-за увесистой канистры, которая волочилась за мной как якорь, при этом постоянно за что-то зацепляясь, булькая и громко шурша. Хотелось забросить её на спину, но привязать было нечем и не за что. Райли как-то умудрялась волочь канистру гораздо тише и проворнее. Я же был как трактор с плугом. Это было ужасно.

Добравшись до пролома, Райли по традиции задержалась. В этот раз она медлила недолго. Повернувшись ко мне, она вдруг махнула рукой — 'Быстрее, быстрее!!!' И, орудуя локтями, прибавила скорость. Я не мог ползти так же быстро. Без канистры, возможно, но с ней — никак. Поэтому грохотал и корячился чрезвычайно заметно.

Бросив опасливый взгляд в трещину, я оцепенел. Кровь отлила от лица. Мясник смотрел прямо на меня. Расставив длинные руки, и поигрывая пальцами-серпами. Его личина была ужасной. Она была похожа на птичью. Голова, напоминавшая грубый, угловатый нарост, выходила прямо из груди, и венчалась тяжёлым роговым клювом. Глаза располагались по бокам головы, и были посажены очень низко. Когда тварь разинула клюв, я разглядел в её пасти стройные ряды конических зубов. Мощный рёв, сравнимый разве что с тепловозным гудком, сотряс хлипкие развалины. Мне почудилось, что от него осыпаются обломки стен. Ноги-тумбы с тупыми слоновьими когтями угрожающе топнули, выбив облачка пыли. Тяжесть монстра ощущалась даже здесь, за пределами его логова. Я чувствовал, как земля подо мной содрогается.

— Уходи! — Райли схватила меня за шиворот и буквально оттащила от пролома.

Она уже не пряталась. На четвереньках, но всё ещё сжимая драгоценную канистру, я поспешил дальше, к кустам. А моя подруга осталась стоять, отважно выпрямившись, напротив восьмитонного монстра, способного прихлопнуть её как муху. Кувыркнувшись в кусты, я перевернулся на спину, и закричал: 'Райли! Беги!'