Читаем без скачивания Божье око - Гарднер Дозуа

Иногда она слышала свой голос, который спрашивал у Тайсона:

- А каково это - иметь в себе след другой души?

Его призрак не отвечал, а только смеялся тем же гулким смехом.

Она ненавидела его за это самоубийство - и восхищалась им; иногда проклинала его за то, что он взял ее с собой и за то* что прорастал в ее мыслях.

- Будь ты проклят, Тайсон! Проклят, проклят!

Подарков больше не осталось.

Один из почти-бессмертных спросил: «Мы есть хотим?» - другой ответил: «С голоду помираем!» - и все засмеялись. Толпа двинулась к дальним столам - шумная масса тел вокруг Пико. Бедро затекло, пока она сидела, но Пико делала усилие на каждом шаге, чтобы идти нормально, вниз по склону, к пруду, через деревянный мостик, перекинутый над каменистым ручьем. Птицы загалдели, сердясь, что им мешают. Пико остановилась посмотреть на них, потом спросила:

- Это что за порода? - Она имела в виду уток.

- Просто кряквы, ничего особенного.

Да, но для нее это были дивные создания - яркие плюмажи и живые глаза, распростертые нервными движениями крылья, чтобы ощутить силу собственных мышц. Силу жизни.

- Ты ведь много видела птиц, - сказал кто-то. Да, определенного рода.

- А какие тебе больше всего понравились, Пико? Процессия поднималась вверх, уже медленнее, шурша

травой, и Пико рассказывала о птерозаврах Глуши, летучих мышах размером с человека на Кварке, о гигантских насекомых - многих видов - в густом и жарком воздухе Тау Кита I.

- Жуки! - буркнул кто-то. - Брр!

- Ну-ну, - успокоил его кто-то другой. А третий пошутил:

- Вот это меня не привлекает. Кто согласен меняться памятью?

Шутка, потому что память не обменяешь. Разум голографичен - каждый его кусочек содержит основную картину целого - а эти люди каждый получат кусочек полной личности Пико. Почему-то она улыбнулась при-мысли, что никто из них этого не избежит. Каждый ужас, каждая боль попадет к ним внутрь. Конечно, в растворенном виде. Минимизированном. Контролируемом. И все-таки это что-то. Ей было приятно думать, что не один из них ночью проснется в холодном поту, когда ему приснится смерть Тайсона, как снилась иногда ей… Эти люди получат больше, чем рассчитывают, - это будет ее собственная мрачная шуточка.

Люди подошли к столам. Пико заняла свое место, чувствуя себя несколько неловко, когда остальные тихо расселись вокруг нее. Она глядела на их Лица. Возбуждение, которое она ощущала раньше, осталось и даже еще выросло. Сделалось красочнее, сильнее. Обращенные лицом внутрь круга столов, хозяева не могли не глядеть на нее, постоянно улыбаясь, еле прикасаясь к дымящейся еде, которую ставили перед ними роботы.

Изысканной еде, как предстояло узнать Пико.

Робот, прислуживающий ей, объяснил:

- Эти овощи с Тритона, госпожа. Очень редкий и ценимый штамм. А мясо от дикой гончей, убитой только вчера.

- В самом деле?

- Да, для праздника. - На нее смотрело керамическое лицо, белое и непроницаемое. - Были пиры и игры, среди прочих развлечений. Очень большая программа.

- И долго? - спросила она. - Эти празднества… давно они длятся?

- Чуть больше трех месяцев, госпожа.

У Пико не было аппетита, но она взяла вилку и стала делать соответствующие движения, напоминая себе, что три месяца праздника для этих людей ничем особенным не являются. Три месяца - это для них как одни день, а куда им девать время? Что ей однажды сказал Тайсон? Так много времени и такое ограниченное существование. Средний гражданин Земли в среднем покидает планету не чаще раза в восемьдесят лет, и есть тенденция к снижению этой цифры. Космический лифт безопасен лишь до некоторой степени, а этим людям невыносима мысль оказаться в паре метров от настоящего холодного вакуума.

- Трусы, - говорил о них Тайсон. - Выпотрошенные вяленые трусы.

Оглядываясь, Пико видела колышущиеся зеленые листья, исчезающие в улыбающихся ртах, долгое равнодушное жевание. У всех, кроме Оперы. Опера увидел ее взгляд и улыбнулся в ответ, и глаза у него были другие, что-то было насмешливое в наклоне головы, в изгибе губ.

Пико заметила, что все время возвращается взглядом к Опере, и не понимала почему. Физически этот мужчина ее не привлекал. Молодость и манера поведения отличали его от других, но насколько отличали? Тут она заметила, что он ест - обычный картофель и мясо, - и это произвело на нее впечатление. Обычная еда на борту «Кибера». Возможно, это жест с его стороны. Такой простой еды больше никто здесь не ел, и она решила, что он_из солидарности. По крайней мере пытается быть солидарен. В отличие от остальных.

Десерт был прохладный, сладкий и полный какой-то странной жидкости.

Пико смотрела, как остальные пьют и говорят между собой. Впервые она заметила, что они держатся группами - отдельными группами с границами между ними. Там человек двенадцать, здесь семь, кто-то вообще сидит один - как Опера.

Одна из одиноких женщин встала, подошла к Пико, не улыбаясь, и резким голосом объявила:

- Завтра наступит утро - и ты обретешь вечную жизнь! Разговоры стали тише, потом смолкли.

- Войдешь вот сюда. - Пьяная или под наркотиками, женщина промахнулась пальцем мимо виска. - Счастливая ты девушка… очень!

Некоторые из хозяев внезапно рассмеялись над женщиной, не скрываясь.

Она обернулась на резкий звук, выпрямила спину, пытаясь притвориться, что она выше этого, сжав тонкие губы, в дурацкой гордости задрав нос. И чистым тихим голосом сказала: .

- А шли бы вы все…

Тут она рассмеялась и повернулась к Пико, будто только что сказала очень удачную шутку, понятную лишь им двоим.

- Я бы извинился за наше поведение, - сказал Опера, - но не могу. По крайней мере, боюсь, не могу от всей души.

Пико оглядела его. Десерт доели, люди стояли и пили, разговаривали, продолжая трехмесячный праздник. Некоторые разделись догола и плавали в зеленом пруду. Это было редкое зрелище, неутомимое, полное счастливых эпизодов, но каких-то неубедительно счастливых. Счастливые звуки были похожи на отработанные. Столетия упражнений, а в результате Пико было грустно и одиноко.

- Глупый и пустой народ, - сказал Опера.

- Может быть, - дипломатично ответила она, потом увидела, что к ним идут еще люди. Эти хотя бы с виду вежливы, подумала она. Уважительны. Странно, как доза уважения все сглаживает. Особенно если оно не взаимно - у Пико к ним его ни капли не было.

Один попросил ее что-нибудь рассказать. Не будет ли она так добра?

Пико пожала плечами и спросила:

- О чем? - Каждая просьба вызывала у нее мгновенный приступ клаустрофобии, боязни задохнуться под лавиной памяти. - Может быть, вас интересует какая-то конкретная планета?