Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

Я даже не услышал стук, удар, подхватил молот, на ходу сунул в петлю и понесся дальше, быстро догнав Сигизмунда и даже вырвавшись вперед на случай, если впереди все-таки не Ланселот со спутниками. Немного погодя земля под конскими копытами вздрогнула, качнулась взад-вперед, словно мы мчались по плывущей льдине. В спину толкнула струя тугого воздуха, грохот настигал тяжелый, громыхающий, похожий на раскаты далекого грома, но этот гром доносился словно из-под земли.

Сигизмунд на скаку повернул голову, я увидел бледное лицо с вытаращенными глазами.

– Что там случилось?

– На карниз сел воробей! – крикнул я.

– Вовремя, – сказал он с облегчением. – Благодарю тебя, Господи.

– Не за что, – ответил я.

Они сидели на конях, загородив дорогу, прямые и донельзя надменные в золотых доспехах. Солнце играло на блестящих поверхностях, и казалось, что все трое – в раскаленном до оранжевого цвета железе. За их спинами мирно обнюхивались трое заводных коней с небольшими седельными мешками. Там же на скромной тихой лошадке сидел отец Совнарол с книгой в руках, лицо его было задумчиво обращено к небу.

Завидев нас, Ланселот не повел и бровью, Бернард широко заулыбался, а Асмер крикнул возбужденно:

– Что там за грохот? Как будто демоны вырвались из ада!

Совнарол за их спинами перекрестился, а когда посмотрел на нас внимательнее, еще и забормотал молитву. Сигизмунд остановил задыхающегося коня, быстро перелез на запасного, ответил с достоинством:

– Наоборот.

– Что наоборот?

– Говорю, – объяснил Сигизмунд небрежно, – мы их загнали обратно в ад.

– Там им и место, – одобрил Бернард. Он окинул нас внимательным взором. – Вы все закончили? Со своим отдельным… делом?

Сигизмунд взглянул на меня, я же сеньор, я кивнул.

– Да, Бернард. Теперь прямо в Зорр. Никуда не сворачивая.

Ланселот нахмурился, но смолчал, просто повернул коня и поехал впереди. Кони у них выглядели посвежее наших, но он не пустил своего жеребца в галоп, видел, насколько измучен конь Сигизмунда, пожалел. Вряд ли пожалел самого Сигизмунда или тем более меня, но сильные мужчины всегда жалеют коней, собак и нередко женщин.

Бернард поехал между мной и Сигизмундом, дорога позволяла, Асмер вытащил лук, наложил стрелу и отстал. Я видел, как он шарит голодным взглядом по кустам и высокой траве. Бернард скользнул одобрительным взглядом по доспехам Сигизмунда.

– Еще не проверил в бою? Проверишь, в нашей жизни это недолго. Мы уже убедились… Смотри, ни единой царапины! Ну почти ни единой. Это вот совсем уж прямо рубанули… В наших доспехах из Зорра тут бы насквозь, а эти, хоть и тоньше, выдержали. Одно слово – южные умельцы делали. У них там страны богаче, вот и оружие получше нашего… У нас же зато крепкие руки, плечи, прямее спины, у нас вера Христа, и вообще с нами Бог!

Сигизмунд благочестиво перекрестился. Бернард взглянул на меня с укоризной.

– А ты почему не подобрал себе доспехи?

– Маловаты, – соврал я, потом подумал, что они в самом деле могли быть маловаты, я ж не примерял. – Да и вообще… как-то не до них было.

Бернард проворчал:

– Когда-нибудь всерьез доберемся до южных земель!.. И снова золото… Понимаешь, Дик, после той битвы… я тебе не рассказывал?.. мы едва держались на ногах, но… тут-то началось самое интересное!.. Даже простые солдаты юга богаче наших рыцарей, а их рыцари богаче наших королей… Мы снимали с убитых золотые кольца, срезали золотые амулеты с драгоценными камнями, вспарывали подкладки кафтанов, там всегда золотые монеты…

Сигизмунд удивился:

– Зачем?

– Увы, в жизни бывает всякое… Попав в плен, можно попробовать откупиться. Да, так вот, Дик, у многих мечи были с золотой насечкой, с драгоценными камнями в рукоятях, даже уздечки украшены золотом и драгоценными камешками. Мы видели неслыханное богатство тех стран…

– Могли бы раскошелиться на хорошие доспехи, – сказал Сигизмунд. – Что ж они так?

– Эх, сэр рыцарь, это при их-то жаре? Это наше счастье, что у них доспехи не вошли в обычай. Иначе они бы гномам за их деньги такие заказали…

Я вспомнил герцога Арлингского и Горанга, что истоптали меня как щенка, плечи передернулись сами по себе.

Над головой послышались протяжные крики. По небесной синеве плыла крупная гусиная стая. Птицы мерно и лениво взмахивали крыльями, словно не летели, а плыли по теплой спокойной воде. Бернард вскинул голову, облизнулся:

– Эх, какие жирные… Асмер, у тебя ж стрела уже на луке!

– Ну и что? – удивился Асмер.

– Стреляй, гад! Не томи.

Асмер сказал, смеясь:

– А хочешь, собью даже без стрелы?

– Ну да, – возразил Бернард, – камнем не добросишь!

– При чем тут камень? Только натяну тетиву… гусь сам упадет.

– Договорились, – сказал Бернард. – Если собьешь гуся без стрелы, всю дорогу буду нести стражу за тебя. Если нет – ты за меня. Хорошо?

Асмер поднял лук, быстро прицелился. Гуси неслись уже над самыми головами. Асмер натянул тетиву до отказа, отпустил… тетива грозно зазвенела. Мы все стояли как идиоты, запрокинув головы. Понятно же, с чего бы гусю падать, но вдруг самый задний сделал рывок, задергался, а потом сложил крылья и понесся вниз.

Сигизмунд завопил, конь под ним взвился и помчался в ту сторону, куда падал гусь. Мы стояли обалдевшие. Асмер расхохотался. Бернард сжал кулаки, сказал зло:

– Что, магией балуешься? Отец Совнарол, не пора ли его на костер?

Ланселот отодвинулся от Асмера, на удлиненном аристократическом лице медленно проступило нечто похожее на страх и отвращение. Асмер сказал невинно:

– А какая разница, магия или как? Ночью сторожить – тебе!

– Я не отказываюсь, – буркнул Бернард разозленно. – Но тебе за такие штучки гореть в аду!

Сигизмунд подхватил ударившегося оземь гуся, развернул коня и несся обратно. Гусь трепыхался во вскинутой руке. Ланселот сказал строго:

– Если это убито магией… Асмер, я есть не стану.

– Магией, ваша милость, – ответил Асмер смиренно. Он повернулся к Бернарду. – И ты не будешь?

Бернард заколебался. Сигизмунд смотрел на одного, на другого, наконец до него дошло, он с отвращением швырнул гуся наземь, сказал с достоинством:

– Когда в пути, можно, наверное, добывать еду и магией. Только я тоже этого гуся есть не буду.

Совнарол сказал строго:

– Это нечестивый гусь! Проклятие тому, кто станет есть добытое кражей, обманом или нечестивой магией.

Асмер вздохнул, сдаваясь, сказал:

– Отец Совнарол, Ваша Светлость, ну какая магия?.. Просто я охотник, а эти все недотепы. Вокруг меня одни недотепы, представляете? Только вы, ваше преподобие, конечно же, дотепа. И глаз у меня острее, чем у этих кротов… Слепому ж было видно, что позади стаи летит самый крупный гусь, а такие всегда идут во главе клина, верно? Присмотрелся, а он ранен, перья на груди в крови!.. Какой-то недотепа вроде Бернарда ранил, а убить не сумел… Гусь тянется за стаей из последних сил, его не зря определили в самый конец, там лететь проще… Когда он услышал звон моей тетивы, сразу вспомнил такой же звон, после которого стрела больно саданула в грудь. От ужаса раненый гусь изо всех сил рванулся вверх, чтобы уйти от этой второй стрелы, что на этот раз наверняка убьет… Рана открылась, жилы порвались, и он рухнул Сигизмунду в цепкие лапы.