Читаем без скачивания Миры Пола Андерсона. Т. 4. Чёлн на миллион лет - Пол Андерсон

Лицо Странника внезапно омрачилось.

— Рано или поздно случится и это. Вы теряете контроль над ситуацией, разве не так?

— Я же сказал, тут все больше и больше чужаков, — резко бросил Ду Шань. — Да еще эти королевские инспектора! Уж эти-то раньше никогда не забирались в такую глушь. И не задавали столько вопросов.

— Мы знаем, что обновляется не только наша страна, весь мир переменился до неузнаваемости, — вздохнула Асагао. — Как ни дорог нам этот край, мы сознаем, что скоро придется расстаться с ним навсегда.

— Или объявить людям открыто, кто вы на самом деле, — негромко подсказал Странник. — Хотите вы этого? Если да — только молвите, и я завтра же уеду, а в Америке немедленно сменю имя.

Осталось за скобками, что он так и не назвал ни одного современного имени Ханно.

— Мы раздумывали на эту тему. Ведь в прошлом бывали времена, когда мы признавали свой возраст открыто. — Ду Шань помолчал. — Но тогда мы имели дело с простыми крестьянами, а в час опасности всегда могли покинуть их и на время скрыться. По-моему, теперь нам такое не удастся.

— Не удастся никакой ценой. Стоит лишь раз дать о себе знать — и от преследователей вам уже не избавиться. Все равно выследят, сейчас появилось множество способов охоты на людей. И вы попадете в рабство. Без сомнения, жить вы будете в роскоши и сытости, но уже никогда не вырветесь на свободу — станете просто объектами изучения, лабораторными крысами.

— Неужели все настолько скверно?

— Боюсь, он прав, — сказала Асагао и вновь обернулась к Страннику. — Мы с Ду Шанем много рассуждали об этом. Король Непала может обласкать нас, сделать кем-то вроде домашних любимцев — ну а если вмешается Красный Китай или русским взбредет в голову заявить свои права на наши персоны?

— Лучше уж поберегите собственную свободу, — посоветовал Странник. — Возможность заявить о себе от вас не уйдет, стоит лишь дождаться более благоприятного момента. На мой взгляд, времена сейчас не очень подходящие, а стоит нарушить молчание, как взять свои слова обратно не удастся.

— Вы предлагаете нам уехать с вами?

— Надеюсь, что вы поступите именно так. Или хотя бы вскоре последуете за мной. Ханно обеспечит вам… все, что понадобится, если это только в его власти — а власть у него велика.

— Наверно, поедем, — медленно произнесла Асагао. — Я уже говорила: нам известно, насколько нынче быстро стали передвигаться люди, а новости в мгновение ока летят за тысячи миль. Мы уже встречали заезжих иностранцев и видели, что они строят догадки на наш счет. Да и давление со стороны правительства ощущается все сильнее и сильнее. Так что мы уже несколько десятилетий готовимся к уходу, как уже делали много-много раз в прошлом. Мы позаботились о том, чтобы за это время у нас не было ни одного ребенка. Самые юные из наших пока еще живых детей где-то поселились — мы всегда воспитывали их подальше от себя — и считают нас почившими. Ни один из них не знает правды о нас. — Она поморщилась. — Узнать правду им было бы слишком горько.

— Значит, дети бессмертных родителей все равно смертны? — шепнул Странник. Она кивнула. Он горестно покачал головой, вспомнив о своей давней боли. — Мы с Ханно часто ломали над этим голову…

— Ужасно не хочется уезжать, — сдавленным голосом заявил Ду Шань.

— Рано или поздно все равно пришлось бы уехать, — откликнулась Асагао увещевающе. — Мы ведь знали это с самого начала. Теперь наконец-то у нас есть возможность перебраться прямо на готовое место, где нас ждет кров, дружба и помощь. Чем раньше, тем лучше.

— Я еще не все закончил здесь, — заерзал Ду Шань на стуле. — Наши односельчане будут грустить о нас, мы будем грустить о них.

— Нам всегда приходилось уступать любимых смерти. Уж лучше давай запомним их живыми — такими, каковы они сегодня. А их память о нас постепенно сотрется и станет преданием, какому никто на стороне не поверит.

За окнами сгущались фиолетовые сумерки.

Коринна Макендел, мама-ло общества «Единство», якобы приходящаяся дочерью его основательнице Лорейс, нервно вышагивала из угла в угол, но застыла на месте, как только вошла Роза Донау. Какое-то мгновение женщины стояли неподвижно, будто мерились взглядами. Задернутые шторы почти не пропускали света, и в викторианской комнате царил сумрак. Глаза сверкали ярче серебра и хрусталя. В воздухе повисло тяжелое молчание — приглушенный шум уличного движения лишь подчеркивал его.

Наконец Роза неуверенно проронила:

— Извини, что так поздно. Меня не было несколько часов. Я что, не вовремя? Ты передала на автоответчик, что надо прийти тотчас же, без звонка.

— Нет-нет, ты все сделала правильно.

— Что стряслось? Ты вся на нервах…

— Так и есть. Пошли.

Белая женщина проследовала за черной в соседнее помещение, куда никто не решился бы зайти без приглашения. Не обращая внимания на заполнившие комнату колдовские атрибуты, негритянка прошла прямо к кофейному столику. Роза же, как обычно, обратилась к алтарю и последовательно коснулась пальцами лба, губ и груди; слишком уж много веков она молилась святым и старалась умилостивить демонов, чтобы на сей раз пренебрежительно обойтись со священными символами — не может же быть, чтобы они совсем не обладали никакой мощью.

Коринна подхватила со стола открытый журнал — какое-то солидное научно-популярное издание типа «Попьюлар микэникс» или «Нэшнл джиогрэфик» — и протянула подруге, ткнув пальцем в нужное место:

— Прочти-ка!

Здесь было ничуть не светлее, чем в соседней комнате. Палец Коринны упирался в заголовок рекламного объявления в конце журнала: «ИССЛЕДОВАНИЯ ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВА». Далее следовал пространный текст на четыре колонки, сформулированный с большой осторожностью. Большинство читателей сочли бы этот текст нудным, сухим, представляющим интерес лишь для специалистов. Но Роза так и подскочила, пробежав глазами по строчкам: «…пребывающие в идеальном здравии долгожители… молодые, но потенциально долгоживущие индивидуумы также представляют интерес… научные исследования… воспоминания о лично пережитых исторических событиях…» Руки ее задрожали, а из груди невольно вырвалось:

— Неужели опять?!

Коринна вышла из задумчивости и окинула Розу пристальным взглядом. Но сказала лишь:

— И что ты об этом думаешь?

— Может, тут и нет ничего особенного, — промямлила Роза. — То есть кому-то хочется… м-м… осмотреть и расспросить людей то ли очень старых, то ли собирающихся стать таковыми.

— Что значит очень старых?

Роза вскинула глаза на нее и сорвалась в крик: