Читаем без скачивания Адмирал Нельсон - Владимир Шигин

Не выдержав "прелестей" Мертона, сбежал оттуда сэр Уильям:

— Пусть ваш безумный мир живет, как вам хочется, а я хочу дожить свою жизнь спокойно!

Тогда же Гамильтон составил завещание, согласно которому все свое имущество отписал, как когда-то и обещал, племяннику Чарльзу Гревиллю. Племянник посоветовал дядюшке развестись, и сэр Уильям серьезно призадумался…

Тем временем Эмма не давала Нельсону отдышаться. Один прием в Мертоне следовал за другим. Особенно пышное торжество она устроила в годовщину Копенгагенской победы. В разгар праздника красавица прочла настоящий панегирик своему возлюбленному: "Победителю при Ниле, покорителю Копенгагена, грозе и разрушителю Северной конфедерации, опоре и поддержке Сент-Винсента, герою 14 февраля, восстановившему Неаполитанское королевство, хранителю Рима, мстителю за королей, ангелу-хранителю Британии, герою из героев, участнику 124 битв, из которых он вышел со славой, достоинством и скромностью; Нельсону — которым гордится отечество и друзья".

В разгар мертонских празднеств в Бате умер отец Нельсона. Первой, кто откликнулся на случившееся, была Фанни, которая сразу же отправилась в Бат. Нельсон тоже хотел отдать последний сыновний долг, но ехать на похороны ему якобы категорически запретила Эмма, испугавшаяся, что совместное горе может вновь сблизить Нельсона и его жену. Поведение Нельсона в этом случае не может не вызывать удивления и осуждения. Боевой адмирал стал к этому времени бессловесной игрушкой в руках умелой обольстительницы. Ослушаться ее он не мог даже во имя собственного отца. Разумеется, этот случай сразу же стал известен в аристократических кругах и вызвал законное возмущение как Нельсоном, так и леди Гамильтон.

Затем прошел слух, что сэр Уильям все же решился подать на развод. Для Эммы это было бы полным крахом всех ее планов. Пока Гамильтон жил в Мертоне, все внешне выглядело вполне благопристойно: чета Гамильтонов гостит у Нельсона. С отъездом же сэра Уильяма все сразу поменялось: теперь было ясно, что, прогнав мужа, леди Гамильтон сожительствует с героем Нила. Развод в то время был делом скандальным, после которого уже нельзя было надеяться на снисхождение высшего света, куда Эмма все еще мечтала попасть. Еще один скандал, связанный с его именем, не нужен был и Нельсону.

Чтобы уговорить мужа отказаться от своего намерения, Эмма поспешила на Пиккадилли, где Гамильтон в последнее время снимал квартиру. Разговор супругов был нелегким. Сэр Уильям напомнил, что Эмма промотала все его состояние, Эмма умоляла его вернуться в Мертон. Гамильтон упорствовал.

— Я не поддамся твоему сумасшествию! — говорил он. — Не натягивай лук слишком сильно, тетива может лопнуть! Пусть все худшее останется в Мертоне, и туда я больше не вернусь!

Призывая сэра Уильяма быть благодарным Нельсону за его гостеприимство, Эмма уговорила его если и не вернуться в Мертон, то хотя бы в последний раз совершить вместе с ней и Нельсоном небольшое путешествие по Англии. Гамильтон согласился.

Поездка по Центральной Англии и Уэльсу Нельсона в сопровождении Гамильтонов была триумфальной. Везде героя Абукира и Копенгагена встречали феейверками, демонстрациями и народными гуляньями. Во время всей поездки Нельсон с Эммой усиленно отговаривали Гамильтона от развода. На обратном пути отставного дипломата завезли в Мертон на празднование дня рождения Нельсона. Эмма исполняла хвалебную песнь собственного сочинения в честь возлюбленного:

Так живи же бесконечноТот, кому мы благодарны,Флота нашего надежда.Пусть тебе судьба подаритМного дней счастливой жизни,Пусть друзей число утроит,Имя Нельсона и славуНавсегда соединит.

Теперь Нельсон и Эмма всеми силами старались угодить старому Гамильтону. Сэр Уильям заявил, что желает кататься по реке и ловить рыбу. Эмма с Нельсоном немедленно подтвердили, что это прекрасная идея и они тоже только об этом и мечтали. На следующий день Гамильтоны и Нельсон катались на лодке по Темзе. Эта поездка стала объектом внимания журналистов и вызвала массу насмешек.

"Тайме" писала: "Не боясь насмешек, которые на него навлечет такая благопристойность, герой Нила изо дня в день сидит и наблюдает, как сэр Уильям и леди Гамильтон ловят пескарей. Сэр Уильям, воплощенная щедрость, платит лодочнику целую гинею в день за его страдания".

Газета "Пост": "В настоящее время супруги Гамильтон ежедневно проводят время в лодке, подвигающейся по Темзе между Кингстоном и Хэмптоном и ловят рыбу. При этом лорд Нельсон находится неотступно при Ее Светлости".

Публикации порой граничили с оскорблением: "…Рука его (Нельсона. — В. Ж), обнаженная по самое плечо, восхищает своей силой и загаром. Особенно выше локтя…"

Гулянья в усадьбе Нельсона продолжались бесконечной чередой. Однако идиллия, как и следовало ожидать, стала омрачаться скандалами. Гамильтон слезно умолял отпустить его из осточертевшего ему Мертона. Эмма не отпускала, а Нельсон делал все так, как хотела Эмма. Наконец сэр Уильям вырвался на волю и уже из лондонской квартиры писал жене:

"Последние сорок лет своей жизни я провел в спешке и суете, которые неизбежны для должностного лица. Теперь я приблизился к возрасту, когда отдых совершенно необходим, и я пообещал себе, что у меня будет тихий дом. В момент женитьбы я был достаточно разумен: я понимал, что буду слишком стар для своей жены, когда она все еще будет в расцвете красоты и полна молодой энергии. Это время наступило, и мы поступим так, чтобы обе стороны были довольны. К несчастью, наши взгляды на жизнь очень расходятся. Ни в коем случае я не хочу стать отшельником, но почти всегда видеть за столом 12–14 человек, к тому же постоянно меняющихся, — для меня это слишком. Это напоминает мне то, что так раздражало меня в последние годы в Италии. Кроме моей семьи у меня нет никого. Не хочу жаловаться, но я вижу, что моя жена отдает все свое внимание лорду Нельсону и его интересам в Мертоне. Я прекрасно понимаю чистоту отношений лорда Нельсона с тобой и со мной и знаю, в каком неприятном положении окажется наш лучший друг, если состоится развод, поэтому я решил сделать все возмо&кное для его предотвращения. Эта крайность сильно повредила бы нам всем, но больше всех пострадал бы наш дорогой друг. Если наши расходы по дому не будут расти сверх меры (чего я, признаться, опасаюсь), я хотел бы продолжать жизнь в нынешних условиях. Но я не надеюсь жить долго, и мне дорог каждый миг. Я хочу, чтобы мне иногда позволяли быть хозяином самому себе и проводить время, как я хочу. Я мог бы, например, уезжать на Темзу ловить рыбу с друзьями или посещать в Лондоне Британский музей, Королевское общество, свой клуб и распродажи картин. Я бы нанимал помесячный легкий кабриолет или карету, с тем чтобы ездить по Лондону, приезжать в Мертон или Шеппертон, и тому подобное. Таков мой план, и мы могли бы ужиться очень хорошо, но я твердо решил, что больше не потерплю этих дурацких перебранок, которые часто случаются между нами и страшно омрачают нашу жизнь. Если уж мы действительно не можем спокойно жить вместе, я предпочел бы продуманный и согласованный развод. Однако, поскольку я уж не так долго буду кому-то мешать на этом свете, для нас всех было бы лучше терпеть знакомые неприятности, чем навлекать на себя совсем новые.