Читаем без скачивания Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

После этого заявления во всем командном управлении воцарилась мертвая тишина.

«Отвлечь, — подумал Тег. — Какое же неподходящее слово».

То сопротивление, которое он задумал, должно было вызвать истерику среди Преподобных Черниц, особенно когда их заставят поверить, что гхола здесь. Они не только контратакуют, они, в конце концов, прибегнут к стерилизации. Почти весь Ракис превратится тогда в выжженные руины. Здесь вряд ли останется кто-либо живой, не выживут ни черви, ни песчаная форель.

— Преподобные Черницы все это время стараются безуспешно засечь и захватить червя, — сказал он. — Я в самом деле не понимаю, как они могли быть настолько слепы в своем понимании того, как вы транспортируете одного из них.

— Пересадить? — Луцилла запуталась.

Тег редко видел Преподобную Мать в такой растерянности. Она стремилась собрать воедино услышанное от него. Он уже замечал, что члены Ордена имели ряд способностей ментата. Ментат может прийти к достоверному решению без достаточных данных. Он подумал, что будет слишком далеко от нее или любой другой Преподобной Матери, когда она наконец увяжет все данные, во всем разберется. Потом будет отчаянная борьба за создание его потомства! Они заберут Димелу, сделав ее Выводящей Матерью в руках Разрешающих Скрещивание, разумеется… И Одрейд. Она этого тоже не избежит.

У них есть и ключ к тлейлаксанским акслольтным чанам. Теперь будет только делом времени, чтобы Бене Джессерит преодолел угрызения своей совести и воспроизвел источник спайса — его производит человеческое тело!

— Значит, мы здесь в опасности? — спросила Луцилла.

— В некоторой опасности, да. Беда Преподобных Черниц в том, что они очень богаты. Они совершают ошибки богатых.

— Испорченные развратницы! — воскликнула она.

— Я предлагаю тебе подойти к выходному люку, — сказал он. — Скоро здесь будет Одрейд.

Она покинула его, не проронив ни слова.

— Вся бронетехника уже развернута здесь, — доложил офицер связи.

— Предупреди Бурзмали, чтоб он был готов принять командование, — сказал Тег. — Остальные из нас скоро отсюда выйдут.

— Ты ждешь, что мы все присоединимся к тебе? — спросил тот, кто искал козла отпущения.

— Я выхожу, — сказал Тег. — Я пойду один, если это нужно. Присоединится ко мне только тот, кто этого пожелает.

«В конце концов, все они пойдут, — подумал он. — Давление равенства мало понимают те, кто не прошел подготовки Бене Джессерит».

На командном пункте настала полная тишина, кроме слабого жужжания и пощелкивания приборов. Тег задумался об «испорченных развратницах».

«Неправильно называть их испорченными, — подумал он. — Иногда сверхбогатые действительности становятся испорченными. Это происходит из-за веры в то, что деньги — власть — могут купить все и вся. Почему бы им не верить этому? Они видят, как это происходит каждый день. Так легко поверить в абсолютность. Надежда прорастает вечно и вся прочая чушь! Это как иная вера. Деньги купят невозможное. Затем приходит испорченность».

С Преподобными Черницами было совсем не так. Они в некотором роде вне пределов испорченности, они прошли сквозь нее, ему это было видно. Но сейчас они вошли во что-то другое, Тег удивился, в самом ли деле он понимает, что это такое. Знание, однако, было при нем, и его новому сознанию никуда не деться от этого.

Никто из Преподобных развратниц ни на секунду не заколеблется подписать мучительный приговор целой планете, если это сулит личную выгоду. Или если в обмен получишь некое воображаемое удовольствие, или если мука подарит еще несколько мгновений жизни.

Что доставляет им удовольствие? Что удовлетворяет? Они как симутоманы. Что не стимулирует для них удовольствия, им этого требуется каждый раз все больше.

«И они знают про это!» Как же у них должно все внутренне кипеть от ярости! Попасть в такую ловушку! Они все видели, и ничего не было для них достаточно — ни добра, ни зла. Они совсем потеряли чувство умеренности.

Но они опасны. И вероятно, он не прав в одном: возможно, они больше не помнят, на что все было похоже до страшной трансформации, которую их стимулянт с едким запахом выразил оранжевыми пятнышками в их глазах. Воспоминания воспоминаний могли быть искажены. Даже ментат сверхчувствителен к такому изъяну в самом себе.

— Червь идет! — закричал офицер связи.

Тег повернулся на стуле и посмотрел проекцию на миниатюрном экранчике, показывавшем местность к юго-западу. Червь с двумя крохотными пятнышками восседавших на нем людей представлялся отдаленной двигающейся полоской.

— Доставьте сюда Одрейд одну, когда они прибудут, — сказал он. — Шиана, юная девушка, останется сзади, чтобы помочь завести червя в трюм. Вы будете ей подчиняться. И чтоб Бурзмали обязательно находился совсем рядом и наготове. У нас будет не много времени для смены командования.

Когда Одрейд вошла на командный пункт, она все еще тяжело дышала и от нее пахло пустыней: смесью меланжа, кремния и человеческого пота. Тег, было похоже, отдыхал, сидя в кресле. Его глаза оставались закрытыми.

Одрейд подумала, что застала башара в нехарактерном для него состоянии тихой, почти печальной задумчивости. Затем он открыл глаза, и она увидела в нем перемену, о которой Луцилла успела сделать ей только небольшое предостережение вместе с несколькими торопливыми словами о трансформации гхолы. Что же случилось с Тегом? Он почти рисовался перед ней, позволяя разглядеть изменения в нем. Его подбородок был тверд и чуть-чуть вздернут в обычной позе наблюдения, узкое лицо с сетью старческих морщин не утратило своей живости. Длинный тонкий нос, очень характерный для его предков Коррино и Атридесов, еще чуть удлинился с преклонными годами. Но его седые волосы оставались густыми, и небольшой хохолок на лбу привлекал взгляд смотрящего… Привлекал к его глазам!

— Откуда ты узнал, что нас надо встречать здесь? — спросила Одрейд. — Мы понятия не имели, куда червь нас везет.

— Здесь, в Срединной Пустыне, немного населенных мест, — ответил он. — Ставка игрока. Это казалось наиболее вероятным.

«Ставка игрока»? — она слышала это выражение ментатов, но никогда не понимала его.

Тег встал с кресла.

— Берите этот корабль и отправляйтесь в место, которое вы лучше всего знаете, — приказал он.

Дом Соборов? Она чуть не произнесла это вслух, но подумала об окружавших ее, о незнакомых военных, которых набрал Тег. Кто они такие? Краткое объяснение Луциллы ее не удовлетворило.

— Мы несколько изменяем план Таразы, — пояснил Тег. — Гхола не останется здесь. Он должен ехать с вами.

Она все поняла. Им понадобятся новые таланты Данкана Айдахо, чтобы противостоять развратницам. Он не был больше просто приманкой для разрушения Ракиса.

— Ему нельзя будет покинуть место своего заточения внутри не-корабля, без сомнения, — сказал Тег.

Одрейд кивнула. Данкан был виден наблюдателям-ясновидцам, таким, как навигаторы Космического Союза.

— Башар! — крикнул офицер связи. — Нас засек спутник!

— Отлично, вы, земляные свиньи! — взревел Тег. — Все наружу! Оставьте здесь только Бурзмали.

Распахнулся задний люк станции, ворвался разгоряченный Бурзмали.

— Башар, что мы…

— Нет времени! Принимай командование! — Тег поднялся с командирского кресла и взмахом руки приказал башару Бурзмали занять его. — Одрейд скажет тебе, куда лететь, — по мстительному наитию Тег схватил за левую руку Одрейд, притянул ее к себе и поцеловал в щеку. — Делай то, что ты должна, дочка, — прошептал он. — Этот червь в трюме, может быть, скоро окажется единственным во всем мироздании.

И тогда Одрейд поняла: Тег полностью знал замысел Таразы и намеревался выполнять распоряжения своей Верховной Матери до самого конца!

«Делай, что должна». Этим сказано все.

Мы смотрим не на новое состояние вещества, а на вновь понятые соотношения между сознанием и веществом, предоставляющие нам более полное проникновение в механизмы работы предвидения. Оракул лепит спроецированное внутреннее мироздание, чтобы выработать новые внешние вероятности из непонимаемых сил.

Нет нужды понимать эти силы до использования их для физического мироздания. У древних металлургов не было надобности понимать сложные молекулярные и субмолекулярные особенности их стали, бронзы, меди, золота и олова. Они изобрели мистические силы, чтобы объяснить неизвестное, в то время как сами продолжали работать с кузнечными горнами и молотами.

Древние сооружения, при помощи которых Орден засекретил свой Дом Соборов, свои архивы, помещения своих самых священных руководителей, не просто издавали звуки по ночам. Эти звуки очень походили на сигналы. За многие годы, проведенные здесь, Одрейд научилась понимать эти сигналы. Особенный звук, напряженное поскрипывание — это деревянная балка в полу, замененная около восьми сотен лет назад. По ночам ее вело и коробило — вот она и поскрипывала.