Читаем без скачивания Путешествие на Запад. Том 2 - У Чэн-энь

– Каждый из нас опустится в котел с кипящим маслом, – отвечал даос.

Правитель велел принести огромный котел, наполнить его маслом, а затем приказал соперникам начать состязание.

– Премного благодарен вам за ваши заботы, – сказал тут Сунь У-кун. – Я давно уже не имел возможности помыться и последнее время даже ощущаю зуд. Вот сейчас как раз и выкупаюсь.

Когда котел был установлен, его наполнили маслом, принесли хворост и развели огонь. Как только масло закипело, Сунь У-куну предложили залезть в котел.

– Не знаю только, какое купанье вы предпочитаете – гражданское или военное? – почтительно сложив руки обратился Сунь У-кун к правителю.

– А какая между ними разница? – спросил император.

– При гражданском купанье одежды не снимают, – пояснил Сунь У-кун, – и, скрестив руки, бросаются в воду вниз головой. При этом одежда ни в коем случае не должна быть запачкана. Маленькое пятнышко уже означает проигрыш. При военном купанье необходимо раздеться догола и прыгнуть в котел, а там по собственному усмотрению проделывать разные прыжки, фокусы и вообще забавляться вовсю. Надо также принести вешалку для одежды и полотенце.

– Какой же из этих двух видов купанья вы предпочитаете? – обратился государь к даосу Сила барана.

– Если выбрать гражданское купанье, – смекнул даос, – то этот мошенник, пожалуй, пропитает свое платье какой-нибудь жидкостью, которая предохранит его от масла. Лучше военное купанье.

– Простите мне мою неучтивость, – сказал, выступив вперед, Сунь У-кун. – Мне все время приходится начинать.

С этими словами он разделся, потянулся всем телом, прыгнул прямо в котел с кипящим маслом и начал там барахтаться и кувыркаться, словно купался в воде.

– Ну и обезьяна! – шепнул Чжу Ба-цзе Ша-сэну, глядя на Сунь У-куна и покусывая пальцы. – Зря мы подтрунивали над ней. Кто мог подумать, что она способна на такие дела? Вдруг Сунь У-кун заметил, что они шепчутся, и это показалось ему подозрительным.

«А Дурень продолжает издеваться надо мной, – подумал он. – Вот уж поистине: «Умный трудится, а дурак наслаждается праздностью». Мне приходится проделывать всякие штуки, а они стоят себе и блаженствуют. Ну, погодите, подстрою я вам штуку, натерпитесь страху».

Сунь У-кун с шумом погрузился в котел и, опустившись на дно, превратился в финиковую косточку.

– Ваше величество, – доложил главный палач, – монашек сварился.

Правитель очень обрадовался и приказал выловить из котла тело Сунь У-куна. Палач взял шумовку и стал шарить ею в котле. Однако отверстия в шумовке были чересчур велики, и Сунь У-кун, превратившийся в финиковую косточку, естественно, проскальзывал сквозь них.

– Этот монах был совсем тщедушный и, видимо, от него ничего не осталось, – сообщил главный палач.

– Схватить остальных трех монахов и бросить их в котел! – приказал тогда правитель.

Сначала схватили Чжу Ба-цзе, и так как вид у него был особенно страшный, его повалили лицом вниз, а затем скрутили ему назад руки.

– Ваше величество, – воскликнул в совершенном смятении Трипитака. – Простите смиренного монаха. Мой ученик, приняв нашу религию, совершил немало славных дел. И теперь, когда он погиб в котле с кипящим маслом, я не хочу больше жить. Вы – правитель, и все здесь подвластны вам. Прикажите мне умереть, и я умру. Только перед смертью я хотел бы просить вас об одной милости: велите принести мне полчашки холодного рисового отвара и три бумажных жертвенных коня. Я совершу жертвоприношение душе умершего и помолюсь за него. После этого я готов принять смерть.

– Недаром говорят, – заметил правитель, – что китайцы отличаются высоким чувством долга.

После этого он велел принести все, что просил Трипитака. Когда это было сделано, Трипитака позвал Ша-сэна и вместе с ним подошел к котлу. Несколько человек схватили Чжу Ба-цзе за уши и тоже подтащили его к котлу.

– О ученик мой, Сунь У-кун! – воскликнул Трипитака:

С тех пор как ты принес монашеский обет,Ты в путешествии спасал меня от бед.Заботу, милость и любовь твою ко мнеТогда не раз в чужой я видел стороне.Хотели мы достичь Великого пути.Как мог задумать ты в обитель тьмы уйти?При жизни к одному ты весь был устремлен,И цель твоя была – достать святой канон,И, даже смерть вкусив, ты веру сохранил.В какой бы дальний край твой дух ни воспарил,Меня ты должен ждать средь гробовых святынь,И вместе улетим мы на гору Лэй-инь.[56]

– Учитель, – не вытерпел Чжу Ба-цзе. – Вы молитесь совсем не так, как нужно. Ша-сэн! Ты поднеси за меня чашку с рисовым отваром, а я буду читать молитву. – И он, тяжело дыша, заговорил:

Ты, обезьяна с шерстью шелудивой,Невежественный бимавэнь!Ты, на смерть осужденный справедливо,Варишься в масле, бимавэнь!Вот для тебя пришел последний день!Покончено с тобою, бимавэнь!

Сунь У-кун, который все это слышал, не выдержал, принял свой обычный вид и, выскочив наружу, как был голый и весь в масле, стал на краю котла.

– Дубина неотесанная! – крикнул он. – Ты кого это тут ругаешь?

– Ученик мой! – воскликнул Трипитака. – Как ты напугал меня!

– Да, прикидываться мертвым наш брат мастер, – заметил Ша-сэн.

– Ваше величество, – докладывали в это время перепуганные насмерть чиновники. – Монах вовсе не умер. Видите, он вынырнул из масла.

Между тем главный палач, опасаясь, как бы его не наказали за ложное донесение, поспешил доложить:

– Вначале монах действительно сварился, но так как он умер в неположенный день, душа его вернулась обратно.

Услышав это, Сунь У-кун рассвирепел. Он выскочил из котла, вытерся и надел платье. Затем он схватил свой посох и, взмахнув им, ринулся на главного палача. Удар был тяжел, и от палача осталось мокрое место.

– У кого это душа вернулась? – кричал Сунь У-кун.

Перепуганные насмерть чиновники поспешили освободить от веревок Чжу Ба-цзе и, повалившись на колени, взмолились:

– Смилуйтесь над нами, смилуйтесь!

Правитель сошел с трона и хотел было удалиться, однако Сунь У-кун задержал его:

– Ваше величество, а теперь прикажите вашему наставнику искупаться в масле.

– О мой наставник, – произнес государь, дрожа от страха, – спасите меня! Скорее искупайтесь в масле, иначе этот монах пустит в ход свой посох.

Сила барана сошел вниз, так же, как и Сунь У-кун, снял с себя одежду и, прыгнув в котел, стал там плавать и кувыркаться.

Оставив правителя, Сунь У-кун подошел к котлу и велел слугам подбрасывать хворосту. Затем он опустил руку в котел и так и ахнул. Масло было холодным как лед.