Читаем без скачивания Ярослав Мудрый - Наталья Павлищева

Роже фыркнул:

– Дались вам эти нечистоты!

– А вы знаете, я уже несколько отвык от их запаха и привык к чистым улицам… Тяжело будет привыкать снова.

– Надо было оставаться в Киеве.

Но как бы ни возражал Роже, он понимал, что Савайер и княгиня Ирина правы, лучше пусть Анна ждет худшее и обнаружит лучшее, чем наоборот.

Конечно, Анну все равно потрясло то, что она увидела в считавшей Русь захолустьем, а себя цивилизованной Европе. Но, будучи подготовленной, княжна действительно перенесла увиденное легче, хотя и писала отцу в Киев, мол, в какую же варварскую страну вы меня отдали замуж, батюшка! Здесь грязно, люди неграмотны, не моются и не считают это зазорным!

Франция и Париж XI века разительно отличались от нынешних.

Собственно Францией, то есть владениями короля Генриха, являлись окрестности Парижа, который был маленьким захудалым городишком, скорее даже большой деревней, стоявшей на острове Сите, а потому просто не успевшей зарасти нечистотами по уши.

У нас очень мало свидетельств о Франции того времени, но едва ли она отличалась от более поздней в лучшую сторону. Ушли в прошлое античные правила заботы о своем теле, остались в воспоминаниях римские термы… И мыться стало… совершенно неприлично! Нашей Ярославне, привыкшей к совсем иному, можно только посочувствовать.

Небольшое нелирическое отступление, чтобы вы смогли прочувствовать, в какой среде оказалась дочь Ярослава Мудрого. Слабонервных просьба перевернуть страницу.

Целых тысячу лет Европа просто вымирала от грязи! Европейцы почему-то не знали трех вещей, без которых немыслима жизнь людей, если плотность их заселения превышает одного человека на квадратный километр, – отхожих мест, выгребных ям и скотомогильников! Таковыми были… улицы или даже сами жилища! Особенно это касалось городов.

Любые отходы находили свое место на улицах, будучи выброшены или выплеснуты прямо через окна или двери! И даже в королевских покоях не всегда пользовались хотя бы ночными вазами, справить нужду (в том числе и большую) не возбранялось в любом уголке роскошных дворцов даже во время приемов или балов и несколько веков спустя!

В городах того времени стояла вонь, невообразимая для нас, нынешних. Смесь запахов людских и конских испражнений, крыс, трупов животных, а иногда и людей, в домах гари от каминов, пота, нестиранного белья, лука, скисшего молока, гниющих тел… Воняло всегда и везде – на улицах, в домах, во дворцах, даже на природе, если рядом оказывался человек, потому что воняло от самих людей. У них были гнилые зубы, а из-за этого испорчены желудки, вечно урчало в животах, и страшно несло изо рта.

Все малые и большие надобности справлялись там, где человек оказывался в ту минуту, даже если это был прием во дворце! Никого не смущал пристроившийся за большим гобеленом разряженный кавалер с вытекающим из-под его ног ручейком или присевшая в уголке дама. Они, может, и хотели бы добежать до ночной вазы, но на страже обычаев стояла… диарея, приходилось присаживаться, где приспичило… Главным было не наступить в чужое…

Можно многое добавить, но стоит пожалеть чувства читателей и ограничиться только небольшим перечнем жертв свинской жизни французского двора.

Даже привычный к постоянной вони, окружавшей его от рождения, король Филипп II однажды упал в обморок, когда стоял у окна, а проезжающие мимо телеги взрыхлили колесами плотный многолетний слой нечистот. Кстати, этот король умер от… чесотки! От нее же погиб и папа Климент VII! А Климент V пал от дизентерии. Одна из французских принцесс умерла, заеденная… вшами! Неудивительно, вшей называли «божьими жемчужинами» и считали признаком святости.

Королева Испании Изабелла Кастильская с гордостью признавалась, что мылась всего два раза в жизни – при рождении и перед свадьбой! Столько же раз принимал водные процедуры и знаменитый король-солнце Людовик XIV, кстати, оба раза по настоятельному совету врачей. Но сие мероприятие показалось любимцу женщин и любителю всевозможных украшений (на его костюме размещалось 180 бантиков!) столь чудовищным, что он поклялся больше никогда не идти на поводу у эскулапов! При этом весь ежедневный туалет короля состоял из протирания рук и крайне редко лица концом влажного полотенца по утрам. Видимо, король очень боялся стереть свою красоту!

Русские послы доносили в Москву, что король Франции «смердит аки дикий зверь»! Самым распространенным недугом Средневековья была… диарея. Добавьте к этому кариес, чесотку, вшивость, смердящие из-за антисанитарии раны, застарелый пот… ну и много еще чего, и получите весьма колоритный образ «просвещенной» Европы.

Когда через четыре сотни лет после Анны Ярославны другая девушка голубых кровей, византийская царевна Софья Палеолог уезжала к своему будущему мужу из Рима (эпохи Возрождения, между прочим!) в далекую Московию, ее провожали как в последний путь. Ведь воспитанная при дворе папы римского Софья ехала к «этим диким русским», которые (страшно сказать!) моются в банях! И это при том, что всей просвещенной Европе было хорошо известно, даже трактат такой выпущен, что сквозь чисто вымытую кожу в организм человека в огромном количестве проникают болезнетворные бациллы! Бедолагу жалели все, а ну как и ее заставят мыться?! Заставлять не пришлось, бабушке будущего Ивана Грозного очень понравилось чувствовать себя чистой…

Анну Ярославну, тоже привыкшую мыться у себя дома в Киеве, можно только пожалеть. Что ей оставалось? Приучать своих подданных к воде и золе (мыла тогда не знали) или отвыкать от водных процедур самой. К сожалению, новая королева явно выбрала второе. Может, просто оказалась не в силах убедить остальных, включая мужа, в необходимости соблюдать элементарную чистоту? Кроме того, на защите грязи и против ухода за своим телом стеной стояла тогдашняя церковь, тягаться с которой королеве, да еще и чужестранке, было весьма сложно.

Как бы то ни было, Франция ни при жизни Анны, ни после нее чище не стала. Ее сын Филипп I имел прозвище Толстый, слыл большим лентяем и обжорой и не был замечен ни в каких попытках построить бани или что-то тому подобное. И в Европе не появилось ни новых отхожих мест, ни выгребных ям…

Изменить Анна ничего не смогла, но сама была, наверно, поражена весьма и весьма…

Наконец после многих месяцев пути и пребывания у родственников добрались до Франции. Встреча назначена в Реймсе, где появления королевской невесты ждал восстановленный красавец собор. Это был канун Троицы.

Сам Реймс уже виднелся вдали на той стороне какой-то речки, когда Савайер вдруг показал рукой на дальний край леса, что за мостом: