Читаем без скачивания Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить - Татьяна Маркина

— Что, аллергия? Или заразился? — шутливо спросила Таня.

— Нет, кажется, это крылья прорезаются на спине от моего ангельского поведения. Я и рад бы был, но кроме тебя для меня никого не существует. Ты одна на всей земле. Танюша, можно…

— Максим, не надо, — прервала признания Таня. — Назад возврата нет. У меня есть друг, он меня любит.

— А ты его?

— Ну конечно! — поспешила ответить она.

Максим отхлебнул кофе, откинулся на спинку стула и спросил:

— И что он сделает, когда придет и застанет нас вдвоем?

Вот таким, дерзким и самоуверенным, он устраивал ее больше, чем со своими душевными излияниями, от которых щемило сердце.

— Он не придет.

— На работе?

— Нет, — она посмотрела на письмо, как будто оно могло исчезнуть с холодильника, и призналась, — он в тюрьме.

— Господи, Татьяна, с кем ты связалась? — вскричал Максим. — Не могу поверить, моя девушка, моя принцесса связалась с каким-то уголовником! Разве я тебе не говорил, что они все оттуда выходят ненормальными? Он же присосется к тебе как клещ, будет тянуть из тебя деньги, бить тебя, и ты не сможешь избавиться от него, пока он снова не сядет. Брось его, оставь пока не поздно. Поверь моему слову, мало кто из них остается адекватным.

— И ты, конечно, исключение, — прервала его тираду Таня.

— Причем тут я?

— Ты же тоже сидел.

— Это не то, я был в СИЗО. Тоже не сахар. Но я говорил о зоне. Зона меняет психику.

— Игорь тоже сидит в СИЗО. И ни в чем не виноват, он проходит не по уголовному делу, а по экономическому. Он ничего не сделал, а его обвиняют в мошенничестве! — на глаза навернулись слезы. С тех пор как арестовали Игоря, ее глаза были постоянно «на мокром месте».

— Ты плачешь? — испугался Максим. — Извини, я не знал, я подумал, ты познакомилась с каким-то уголовником по переписке, мне в отместку.

— Слишком много о себе думаешь, — Таня совладала с собой, — я не стала бы кидаться первому встречному на шею, лишь бы тебе назло.

— Конечно. А могу я чем-то помочь? — предложил Максим. — Достать что-нибудь для передачи, письмо переслать? Это, наверное, от него письмо? — кивнул Максим на холодильник, — я сразу заметил, что письмо какое-то странное, пришло не по почте.

— Просто Шерлок Холмс какой-то, — удивилась Таня, ей казалось, что Максим не видел как она доставала письмо из ящика.

— Ты все время смотришь на конверт. Тебе, наверное, не терпится прочитать письмо? Ты, читай, я не буду мешать.

Он стал пить остывающий кофе. Таня не знала, что двигало им — желание загладить свою вину, вызвавшую ее слезы, или сочувствие товарищу по несчастью, но он был искренен. Она же не могла ответить ему тем же — под угрозой была жизнь Игоря, если она проболтается.

— Ты не хочешь читать письмо при мне? — понял Максим. — Но, Таня, если ему что-то надо, я реально могу помочь. Ты только скажи, у меня сохранились кое-какие знакомства.

И вдруг Таню осенило — ей запретили обращаться в милицию, а про своих братьев уголовников разговора не было. А Максим многих знает, знает их нравы и привычки, если не сможет пресечь вымогателей, то хотя бы даст совет. И она ему все рассказала.

В результате сложной бартерной цепочки в цех, в котором работал Игорь, в обмен на наше сырье из Кореи завезли оборудование. Сделку решили повторить, теперь в обмен на запчасти. Игорь предложил поощрить работников и завести еще партию телевизоров и видеомагнитофонов. Из-за недоразумения или злого умысла, бытовая техника застряла на таможне, тогда как фрезы пришли в цех. Игоря отправили в Читу, там добиться правды он не смог, главное, что ему сказали — это какие-то документы были оформлены неправильно, и получить свои магнитофоны предприятие сможет, выкупив их. Игорь вернулся. На предприятии выделить деньги не смогли, не нашли подходящей статьи расходов, и никто не захотел рискнуть, чтобы получить технику — проще списать ее на убытки, подарив ее таможне. Тогда Игорь предложил собрать деньги у рабочих — авансом за телевизоры и «видаки». А инициатива, как известно наказуема — это поручили опять же Игорю. Многие работники охотно сдали деньги — в магазинах на полках пустота, и деньги лежат у людей в «кубышках». Чтобы собрать нужную сумму, Игорь прошелся также по общежитиям. Так Таня познакомились с Игорем.

И вот за несколько дней до вылета, Игоря вызвали повесткой в прокуратуру, завели на него дело и взяли подписку о невыезде, Игорь сдал билеты, хотел раздать людям деньги, но его арестовали. Дело возбудили сразу по нескольким статьям: хищение, мошенничество, даже спекуляция. Никто из начальства не попытался защитить Игоря. Еще до ареста Игорь забрал деньги с работы и принес Тане, он боялся, что если деньги изымут как «вещдок», он никогда не сможет вернуть их, и тогда статьи за мошенничество ему не избежать. Они вместе придумали, где спрятать деньги — семьдесят тысяч. Игорь вручил ей список вкладчиков с просьбой раздать деньги людям и забрать у них расписки, в случае его ареста, но не сразу, а если разбирательство затянется. Игорь верил, что его дело быстро развалится — ведь сейчас уже не «те времена», какая может быть спекуляция.

Но, увы, «дело шили суровыми нитками». Таня уже хотела раздать деньги, но тут в почтовом ящике обнаружила чистый запечатанный конверт, с письмом, все буквы в котором были вырезаны из газет и наклеены на лист бумаги. Она сначала подумала, что это ее ученики играют в детективов, но, прочитав его, удивилась и немного воспряла духом. В письме ей назначали день и время, когда она должна была прийти на квартиру Игоря и ждать там телефонного звонка. Если она хочет, чтобы с Игорем ничего не случилось. Таня решила, что это осторожный доброжелатель, имеющий какие-то доказательства в пользу Игоря.

С нетерпением она ждала звонка на следующий день, и вначале приняла за шутку требование выкупа — те самые семьдесят тысяч за жизнь Игоря. Иначе в одно прекрасное утро он не проснется на нарах. Но, положив трубку, она заметила, что в квартире Игоря кто-то побывал — многие вещи лежали не на месте. В страхе она убежала из квартиры.

— Блин, Таня! — воскликнул Максим, — вечно ты умудряешься вляпаться в какую-нибудь историю.

— Я? Это я умудряюсь? — ее голос задрожал от слез.

— Да, связалась с каким-то прохвостом, который сам запутался в махинациях и тебя подставил.

— Я думала ты действительно собираешься помочь, а ты просто ревнуешь! — слезы тут же высохли от возмущения, он почти кричала. — Выслушивал меня, чтобы потом изобличить Игоря.