Читаем без скачивания Полукровка (СИ) - Ник Иланоиленэль

Мы догнали остальных, громко и обстоятельно прощались с леди Айрин и Крегом, все обменивались адресами, на которые можно было писать, потом долго еще сидели в лаборатории Айрин, пили чай с плюшками и договаривались, что через пять лет вновь соберемся в нашей Школе.

Вечером, собрав все свои вещи, я в последний раз обняла подругу, они с Гаем уезжали в родной городок Ами, расцеловала сестричек, Тинару, которая отказалась ехать по распределению и записалась в отряд вместе с Айрин и Крегом:

— Лия, ну не ехать же мне домой, правда? Лекарь из меня почти никакой, ты и сама знаешь, а боец я неплохой. А то глядишь, попадешь домой, а через год отец уже выпихнет меня замуж, за какого- нибудь хлюпика. Не, я с Крегом и Айрин пойду, мир посмотрю, опыта наберусь. — Она крепко обняла меня, — я верю, что мы еще все встретимся.

Я со слезами расцеловала всех мальчишек и отправилась домой. С завтрашнего дня мы с сестричкой должны были уже присутствовать на занятиях с лордом Гайнером. Марион оказалась права, ректор, по началу, хмурил брови, что- то пытался злобно шипеть в наш адрес, но когда я показала ему способы построения нескольких заклинаний по методу драконов, то он пришел в восторг и с тех пор занимался медитацией вместе со мной. А когда Марион, вместе с ним, переместилась с помощью артефакта в соседнюю комнату- то мы были прощены окончательно и нам был дан карт — бланш на все наши занятия. Лорд Гайнер стал участвовать в них, скорее, не как учитель, а как такой же исследователь.

Две недели упорного труда и у Марион получилось, наконец, создать первый артефакт на длинные переходы, жаль только, как раз перед этим, ректор и милорд предупредив нас, что будут отсутствовать несколько дней, отбыли на границу королевства. Мари, ворвалась ко мне в лабораторию с горящими глазами и диким воплем:

— ПОЛУЧИЛОСЬ!!!!!! ЛИ!!!!!!!!! У меня получилось! Нужно срочно опробовать, давай, быстро собирайся, мы едем в поместье.

— Зачем????

— Ли, не тупи!!! Если мы исчезнем отсюда, стража поднимет тревогу, мы сейчас уедем в поместье, уйдем в лес, перенесемся к драконам и погостим у них пару дней, а потом вернемся, как раз и милорд приедет. И тогда мы уже с полной уверенностью можем предъявить им готовый, работающий артефакт.

— Мар, а если что- то пойдет не так? Кто тогда и где нас будет искать?

— Ли, прекрати, ничего не случится. Я уже опробовала его, переместилась в какой- то городишко, на юге страны, а потом тут же вернулась обратно. Давай, собирайся.

Если бы я тогда знала, чем закончится эта наша авантюра.

Мы поставили в известность начальника дворцовой стражи, что несколько дней нас не будет и отправились в поместье, даже не заезжая в особняк, тетя с графом опять где- то мотались, и мы довольно быстро добрались до замка. Там Мари даже не дала мне возможности отдохнуть, покидали вещи, сестра отдала распоряжения слугам, что мы на несколько дней уходим в лес, за травами и погнала меня за ворота замка. Сестрой овладела, какая- то, лихорадочная потребность, протестировать все возможности, созданного ею артефакта и она заразила ею меня. Только мы добрались до опушки леса, как Марион, сжав в руке небольшой камень, оплетенный серебряной проволокой, открыла знакомую мне серебристую пленку перехода. Сестричка завизжала от переполняющих ее чувств, и смело шагнула в переход, я рванула за ней, опасаясь, что, вдруг, не так что- нибудь сработает, и я останусь в лесу или попаду куда- нибудь не туда.

Вышли мы в какой- то странный зал, с темными многочисленными колонами из черного камня, вокруг никого не было, и только я собралась оглядеться и поинтересоваться у сестры, где это мы очутились, как что сильно ударило меня по голове. Внутри меня взорвался сгусток огня, и я потеряла сознание.

Очнулась я от нестерпимой вони, запах чего- то тухлого и горелого настойчиво лез в нос, раздирая ноздри, от него прояснялось сознание и накатывала тошнота. Попыталась повернуться и с ужасом обнаружила, что не могу пошевелит, даже, головой, не говоря уже о руках или ногах, под обнаженным телом чувствовался шершавый ледяной камень. Попыталась открыть глаза- не получилось. Веки были, словно, чугунные и не поднимались. Прислушалась, рядом кто- то чем- то шуршал, кряхтел, сестру не чувствовала, напряглась и крикнула про себя:

'Мари!!! Марион!!!'. Тишина, мертвая тишина и даже ощущение ее присутствия не чувствуется. Попробовала запустить диагностику своего тела и тут меня поразило еще одно открытие, магия во мне была, но словно запертая, я не могла дотянуться до источника, он был во мне, но словно и его и не было.

Рядом раздались чьи- то уверенные шаги и громкий скрипучий голос осведомился у кого- то:

— Так, так, так…Значит птички все‑таки попались. Очень хорошо. Сейчас мы попробуем их. Хе — хе — хе. — этот дребезжащий, какой- то сумасшедший смех окончательно вогнал меня в панику. Мы попали куда- то в очень нехорошее место, я кожей чувствовала присутствие чего- то ужасного и отвратительного.

Резкая боль в руке, теплая кровь, которая потекла по ней, отрезвила меня, кажется, я поняла, куда мы попали. Кому в нашем мире нужна кровь? Увы, только демонам. И мы у одного из них.

— Лакс, дай ка мне ее крови, вот так да. Ишь ты какая сладенькая. И кто у нас тут? Ооо!!! Да мне попалась та, которая согласно пророчеству поможет выиграть войну…Полукровочкааааа…Хе — хе — хе… Угодила ящерица, угодила, надо бы его наградить да, Лакс? — и снова раздался полубезумный мерзкий смешок, от которого меня передернуло.

— А давай ка ты мне и вторую попробовать, а это у нас кто такая, птичка.

Где- то неподалеку раздалось шарканье чьих- то ног, и в воздухе разнесся запах свежей крови.

— Ага, ведьма. Сильная. Хорошоооооо…будет из кого силу качать. Ну что, дадим птичкам посмотреть, где это они теперь будут жить…хе — хе — хе, не долго, правда…

Надо мной пронесся легкий ветерок, и я почувствовала, что могу открыть глаза, они слезились, видно было плохо, словно через грязное стекло, но я, упорно, пыталась разглядеть, где сестра, что с ней, и кто тут нас поймал.

Марион, без сознания, лежала рядом, на какой- то большой каменной плите, ее ноги и руки были прикованы к основанию плиты, голова зажата каким- то металлическим обручем, с ее руки, в большую, круглую чашу, капала кровь. Около меня стоял отвратительный согбенный, тощий, как палка, старикашка, с горящими, глубоко посаженными, красными глазами, выдвинутой вперед узкой челюстью, в черном, расписанном какими то знаками, балахоне. Сухие старческие руки с коричневой кожей, острыми ногтями, держали золотой кубок, из которого он, периодически причмокивая, что- то хлебал, и тогда на его губах оставался красный след.