Читаем без скачивания Факел свободы - Дэвид Вебер

— Ослабить Факе, и как заставить манти и хевенитов стрелять друг в друга вновь, вы имеете в виду?

— Это именно то, что я имею в виду, — признал Розак. — И "ослабить Факел", как вы выразились, было бы логичным первым шагом, если они планируют ударить по нему с последующей атаки из космоса.

— Эти бедные ублюдки не могу сделать перерыва, что ли? — задал Ватанапонгсе риторический вопрос. — Сначала они теряют свой исследовательский корабль, неделю спустя кто-то пытается убить их королеву, и теперь это выглядит все больше и больше похожим на планы "Рабсилы" ударить по ним из космоса чужими руками, как минимум.

— И два флота, которые, скорее всего, были в состоянии сделать что-то с этим, вновь заняты стрельбой друг в друга, — согласился Розак. — А кроме того, если бы я был любителем пари — которым, как, конечно, мы оба знаем, я не являюсь, — он и Ватанапонгсе улыбнулись друг другу; Луис Розак никогда не был заинтересован в ставках просто на деньги, — я был бы готов положить несколько кредитов на вероятность того, что в любых инструкциях, какие "Рабсила" может дать там, где замешан Факел, не будут содержаться слова "Помни Эриданский Эдикт" нигде.

— Я чертовски уверен, что они не будут. — Короткая усмешка Ватанапонгсе исчезла. — А с Мантикорой и Хевеном, вновь стреляющими друг в друга, Эревон захочет сохранить свои собственные военные силы и средства поближе к дому, на всякий случай.

— Хорошо. — Розак кивнул сам себе. — Я думаю, ты прав насчет Эревона, и даже если это не так, они не те, кто имеет договор с Факелом. Мы. Я хочу, чтобы вы и Эди сделали полную штабную оценку всей разведывательной информации, которую мы получили относительно "Рабсилы", находящихся вне закона кораблях Госбезопасности, и всему, что мы можем наскрести о новых системах целеуказания манти и известных планах передислокации. Я хочу иметь возможность кратко объяснить Орэвилу ситуацию в целом, надеюсь, в течение недели.

* * *

— Ты в порядке, Джек? — спросил Стивен Лазорус, и Джек МакБрайд быстро поднял глаза от записки, что он изучал.

Оба они сидели в кабинете МакБрайда в Гамма-Центре, работая с рутинными документами в рамках текущей части своих регулярных встреч три раза в неделю. Лазорус был помощником начальника службы безопасности Центра, старшим подчиненным МакБрайда, и они знали друг друга буквально с присоединения к Безопасности Согласования курсантами. Они хорошо работали вместе, и, что было важнее, они были друзьями. Что придало взгляду Лазоруса — своего рода смеси недоумения и озабоченности — дополнительный вес в некотором смысле.

— Разве я не "в порядке"? — спросил МакБрайд после короткой паузы.

— Если бы я знал, что может тебя беспокоить, я, наверное, знал, является ли это тем, что действительно тебя беспокоит. Оказалось так, что я не "знаю" ничего подобного, но, если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что, вероятно, это имеет некоторое отношение к нашей проблеме с ребенком гипер-физика.

— Симоэнс?

— Если ты случайно знаешь о другой "проблеме с ребенком гипер-физика", ты, возможно, просто не смог привлечь мое внимание к ней, — сухо сказал Лазорус, и почти вопреки себе, МакБрайд усмехнулся.

— Нет, слава Богу. — Он покачал головой. — Но ты, вероятно, прав. Если я, кажется, немного… отвлекся, это, наверное, потому что я переживаю за него.

— Мы приближаемся к концу его проекта, Джек, — указал Лазорус значительно более серьезным тоном.

— Я знаю. — МакБрайд сделал отмашку правой рукой. — Но даже когда мы закончим, этот человек по-прежнему будет ценным исследовательским активом.

— Да, он будет. — Темные глаза Лазоруса встретились с голубыми глазами МакБрайда очень ровно. — Это не главная причина, по которой ты беспокоишься о нем, все же.

МакБрайд смотрел на него мгновение, думая о том, сколько времени они знали друг друга. Их карьеры сводили и вновь разделяли их достаточно часто на протяжении многих лет, и Лазорус провел значительно больше времени в поле, как "стрелок", нежели МакБрайд. В отличие от генома МакБрайда, геном Лазоруса был бета-линией, но даже без всякого рода небиологических имплантатов, которые некоторые военные и / или секьюрити-ориентированные бета- и гамма-линии часто получали, присутствие Лазоруса было однозначно смертоносным. МакБрайд был достаточно уверен, что его старый друг был назначен в Гамма-Центр специально для обеспечения дополнительного, относительно недавнего опыта работы на местах, которого ему самому не хватало.

И, несмотря на их дружбу, Лазорус был, несомненно, самым опасным человеком во всем Гамма-Центре, где сам МакБрайд все больше и больше испытывал противоречивые чувства по отношению к Согласованию в целом — и быстрому приближению "Прометея", в частности.

— Нет, — МакБрайд, наконец, вздохнул. — Нет, Стив, это не только его ценность. Этот человек уже был забит достаточно жестко. Я не хочу видеть его еще больше расплющенным.

— Не хорошее отношение, Джек, — сказал тихо Лазорус. — Я не говорю, что я хочу видеть его избитым по любому более, чем должно, но мы должны поддерживать наш профессионализм там, где замешаны люди, за которых мы ответственны. И мы особенно не должны слишком приближаться к тому, у кого такая вероятность самоуничтожения.

— Это была не моя идея, в первую очередь, Стив! — указал МакБрайд. — Бардасано лично прикрепила меня к этому.

— Обстоятельство, которое я мучительно хорошо знаю. — Кивнул Лазорус, но беспокойство все еще парило в его глазах. — Но чья бы ни была эта идея, прошло шесть месяцев — почти в семь — с тех пор как девочке был положен конец, и больше четырех месяцев как Бардасано назначила его к тебе, а ему не становится лучше. Фактически, мы оба знаем, что ему становится хуже. Он идет к краху, Джек. Мы не можем — ты не можешь — предотвратить это, как бы ни старались. Все, что мы можем сделать, это минимизировать побочный ущерб, когда произойдет… и я не хочу, чтобы последствия этого частично повлияли на тебя.

— Я ценю это, — мягко сказал МакБрайд. — И я уверен, что я буду в порядке, — добавил он, обманывая так тщательно, как он когда-либо мог в своей жизни. — Я работаю над этим, так или иначе.

Лазорус вновь кивнул. Он был, очевидно, еще меньше счастлив от ситуации, тем не менее. Как бы ни ценил МакБрайд озабоченность своего друга, позволить Лазорусу подобрать даже намек на то, что происходит с ним на самом деле было определенно противопоказано, поэтому он перевернул рукой записку, которую на самом деле и не видел.