Читаем без скачивания Тайны войны - Юрий Корольков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он нагнал женщину, вышедшую из аптеки, посмотрел на нее сбоку.
– Здравствуйте, барышня!
Лилиан обернулась. Перед ней стоял бородатый крестьянин в потрепанной, будто с чужого плеча одежде. Но мелькнуло что-то знакомое.
– Дядюшка Жан… Неужели вы?! – Лилиан бросилась к Фрашону и заплакала. – Помогите мне, я не знаю, что делать…
Подошел Шарль, поклонился. Она стояла перед солдатами в стоптанных туфельках на босу ногу, в шляпке с обломанным черным пером и помятом костюме. Она сильно осунулась, подурнела. Фрашон едва узнал барышню. Он слышал, что Лилиан вышла замуж, живет в Париже, – и вот на тебе, какая встреча!
Лилиан потянула за собой Фрашона.
– Идемте со мной! Нужно найти врача. Там раненый. Он не может дальше идти. Нам немного осталось… Вы тоже в Фалез, дядюшка Жан? Как я рада, что мы с вами встретились!
В комнатке, куда привела их Лилиан, на постели лежал черноголовый мужчина с забинтованной ногой.
– Вчера во время налета ранило. На дороге…
– Это ваш супруг, барышня?
– Нет, нет! Это месье Терзи. Мы идем в Фалез. Он провожает меня.
Фрашону показалось, что барышня смутилась. Какое ему дело, кто это… Он поздоровался, осторожно протянув руку.
Врача не нашли, и Фрашон рано утром отправился в соседнее село. Он привел доктора, но это был терапевт. Доктор промыл рану, забинтовал и сказал, что нужно искать хирурга. Тогда и решили, что Фрашон с Шарлем отправятся в Фалез, известят месье Буассона и приедут за ними в повозке или в машине. Лилиан надеялась, что отец давно уж вернулся в Фалез.
Так и сделали. Фрашон забежал домой, обнял жену, пробормотал: «Потом, все потом!» – и сразу же побежал к Буассонам. Хозяин давным-давно вернулся из Парижа. Ему удалось починить машину. На ней проехал половину пути – пока хватило бензина, оставил «пикап» у незнакомых людей и волновался, как бы не пропала машина. Поехал за ней механик. Должен был вернуться третьего дня, но задержался. Виноторговец беспокоился – нет ни дочери, ни машины.
Заложили коляску. Буассон решил ехать сам. Он множество раз переспрашивал Фрашона, как встретил тот дочку, как она выглядит, что с ними произошло. Хозяин спрашивал и про внучку. Но Фрашон не мог ничего сказать. Девочка как девочка. Мать при нем дважды ее кормила.
Фрашон несколько раз пытался спросить хозяина про долг, но не мог собраться с духом. Наконец осмелился:
– Господин Буассон, вы там должок жене не отдали?
– Какой должок? А, за работу! Отдал, отдал. Катарина приходила – отдал ей… Туфли, говоришь, стоптаны?.. Так, так. Что делается! Понять невозможно… На машине мы быстрее доехали бы.
В Сен-Жю Лилиан повисла на шее отца.
– Ну, будет, будет! – утешал он ее, а сам, расстроившись, вытирал платком слезы.
К вечеру все прибыли в Фалез. Рана Леона оказалась не слишком серьезной, но двигаться он не мог. Ему отвели комнатку тетушки Гарбо, которая переселилась в столовую. Леон для себя решил – застрял он здесь, видимо, довольно надолго.
IV
Итак, Франция сложила оружие. Она капитулировала, сдалась на милость победителя.
События развивались с катастрофической быстротой, приближаясь к неизбежному своему завершению. Они вовлекали в водоворот и страны, и песчинки – людей с их судьбами. События ломали, крушили, ввергали людей в новые и новые бедствия. Изменяли привычное, несчастье превращали в какую-то страшную норму всеобщего бытия.
Подготовленные и развязанные годами предательств, честолюбием, жаждой власти, жаждой обогащения, интригами, низменными страстями, события мстили жестоко и слепо.
Четырнадцатого июня германские войска биваком расположились в Булонском лесу. На следующий день они вступили в Париж. Французское правительство переселилось в Бордо. Премьером оставался Рейно. Он еще верил в чудо, раскрывая пакет с долгожданным ответом Рузвельта.
«Французское послание глубоко взволновало… Правительство Соединенных Штатов делает все, что в его силах… Мы удвоим свои усилия… Сопротивление французского народа вселяет уважение, оно замечательно…»
Фразы, фразы и ничего конкретного. В политике не бывает чудес. Рейно понял это. Не слишком ли поздно? Но Поль Рейно не будет могильщиком Франции. Пусть маршал Петен заключит перемирие. Рейно оставил пост премьер-министра, к которому так упорно стремился.
Петен стал во главе правительства.
Виновникам катастрофы еще казалось, что они могут управлять событиями. Но это были только иллюзии.
Уинстон Черчилль призывал защищать Париж руками французов, когда немцы заночевали в Булонском лесу, а полиция, вооруженная пулеметами и карабинами, получила приказ расстреливать всех, кто на свой страх и риск попытается оборонять столицу. Париж объявили открытым городом.
Генерал Вейган, который совсем недавно плел паутину интриг и провокаций против Советской России, оказался во главе рассыпавшейся французской армии. Для этого он прибыл из Бейрута – там был штаб предстоящего вторжения в Россию. Вейгану казалось, что он еще что-то сможет свершить, стать спасителем нации. Он сменил Гамелена, апостола Мажино, – глашатая пассивной обороны. Новый главком издал приказ о контрнаступлении. Но приказ повторял план Гамелена, только в более решительных выражениях. Решительных действий не наступило и не могло наступить. Черчилль спутал карты. Английский экспедиционный корпус, открыв фронт, грузился на военные корабли, на шлюпки и спортивные яхты. Это, как цепная реакция, повлекло за собой новые катастрофические последствия. Мощная группировка французских войск, прижатая к берегам канала, лишенная управления, оказалась бессильной выправить положение. Бельгийский король капитулировал перед натиском фашистских полчищ. Стотысячная бельгийская армия сложила оружие в районе Остенде.
Потерпев поражение, Вейган изменил поведение, стал требовать заключить перемирие. Он никогда не был сторонником активной борьбы с фашистской Германией. Для него иноземные полчища представляли меньшую опасность, чем угроза усиления коммунистов. Надо немедленно заключить перемирие. Армия должна сохранить остатки дисциплины. Иначе кто станет поддерживать порядок внутри страны? Если красные не восстали, они могут восстать. Вейган вдруг вспомнил о боге. Все, что произошло, он объяснял божьей карой, наказанием за грехи, за отход от христианской веры. Нельзя бренным людям идти против воли всевышнего. Он был смешон в роли сельского пастора.
Премьеру Рейно тоже кажется, что он управляет событиями. Он передает власть кагуляру, фашисту французского издания – Вейгану. Свой пост премьера вручает Петену. Перед реакционерами распахиваются двери в правительство. С Петеном пролезают в открытую дверь Лаваль, Дарлан и другие.
Старому маршалу тоже кажется, что он нашел выход, что он подчиняет события. Петен думает, как его давний единомышленник генерал Вейган. Петен требует капитуляции. Но и он только щепка в бурном потоке событий.
Петену кажется, будто он дважды спасает отечество. В канун первой мировой войны будущий маршал, еще тогда ушедший в отставку по возрасту, снова надел погоны. Его называли героем Вердена. Клемансо разоблачил тогда маршала как неисправимого пессимиста, скептика, прорицателя поражения. Теперь маршалу восемьдесят пять лет. У него выцветшие, влажные глаза и дряхлая, старческая походка. Но Петен считает – у него достаточно сил, чтобы спасти нацию. Это мог сделать Клемансо, «сокрушитель министров», сделает и он, маршал Петен. Сделает другими путями. Клемансо ненавидел Германию. Петен вступит с ней в соглашение. Главное, чтобы ему не мешали.
Первое, что сделал маршал, возглавив правительство, – арестовал Манделя. Никакой оппозиции! Он припомнил ему заседание в Туре. Бывшего министра внутренних дел арестовали в кафе. Через день освободили. Петен извинился – произошло недоразумение. Для себя сделал вывод – немного поторопился, нельзя так круто.
Петен стал пристально наблюдать за де Голлём. Он странно ведет себя. Когда-то де Голль служил в полку под командой его, Петена, но теперь он не желает подчиняться, хочет вести самостоятельную политику. Маршал приказал установить строжайшее наблюдение за де Голлём. Однако заместитель военного министра обманул бдительность агентов Сюрте. Англичанин Спирс оказался хитрее. Понятно, зачем Черчилль оставил его во Франции в эти дни. Де Голль отправился провожать Спирса на аэродром. Попрощались. Самолет вырулил на старт. Де Голль шел рядом, произносил какие-то обычные в таких случаях фразы. Рядом стояли агенты Сюрте. Но вдруг распахнулись дверцы кабины, услужливые руки протянулись к де Голлю. Он вскочил в самолет.
В тот же день он был в Лондоне. Сторонники Петена предложили де Голлю вернуться во Францию. Он отказался. Тогда генерала заочно приговорили к смертной казни. Но для вишистов он был недосягаем.
Так происходили последние события во Франции. Казалось, все рушилось. Но, несомненно, была еще возможность восстановить положение, спасти национальную честь Франции. Компартия подсказывает выход. Загнанная в подполье, она призывает правительство объединить национальные силы, поднять народ, арестовать предателей.
