Читаем без скачивания Из жизни жен и любовниц - Анна Данилова

– Ладно, уговорили.

– Значит, так, – говорил Мирошкин уже в машине, когда они мчались за город, в поселок, где проживала семья Глафиры. – У меня тут нарисовалось еще одно дело. Девочку, Полину Блохину, этой ночью изнасиловали и удушили. Ее тело нашли в парке. В одном ухе у нее была точно такая же сережка, как и та, что вы нашли в квартире Борисова. Как вы думаете, это совпадение?

Лиза присвистнула:

– Ну, уж нет, не верю я в такие совпадения!

– То-то и оно! Но и это еще не все. В сумке Полины, к счастью, был ее телефон. Обычно преступники избавляются от такой улики, поскольку там могут быть звонки, каким-то образом связанные с ними, но на этот раз телефон не взяли. Среди последних есть и звонок с телефона Дениса Борисова.

– Борисов ей звонил?!

– Да, причем незадолго до ее смерти.

– Это просто невероятно! – воскликнула Лиза. – Нет, это, конечно же, не совпадение…

– А может, с его телефона звонил кто-то другой? – предположила Глафира.

– Конечно, этого мы тоже не можем исключить. Но какое интересное дело вырисовывается! – воскликнула Лиза. – Налицо как бы конфликт пасынка и отчима, попытка убийства отчима, исчезновение пасынка, его следы в квартире отчима… Мы бы так и крутились вокруг этого семейного конфликта, подыскивая общий знаменатель в этом деле, выискивая подлинный мотив, заставивший мальчика поднять руку с ножом на Борисова, и тут вдруг – эта сережка, телефонный звонок! Очень интересно! Сережа, когда это сделали – позвонили с телефона Борисова Полине?

– В десять вечера, а смерть ее наступила приблизительно в полночь.

– Ей еще кто-нибудь звонил?

– Да. Ты не поверишь: отец!

– А она кому-нибудь звонила?

– Да, и тоже отцу. В половине двенадцатого ночи.

– Сережа, у тебя такой странный голос, словно ты говоришь о звонке с того света… – сказала Лиза. – Подумаешь, позвонил отец или она позвонила отцу!

– Да в том-то и дело, что никакой отец ей не звонил! На имя отца, Блохина, оказывается, зарегистрированы три номера, то есть три телефона. Он взял с собой один, которым благополучно пользуется в Евпатории, названивая по местным номерам. Сауны, рестораны, местные жители, с которыми эта пара, вероятно, подружилась… Один телефон отключен, а вот третий как раз и проявился в нашей истории.

– Так значит, им кто-то воспользовался, – сказала Глафира.

– Очень ценный вывод, – улыбнулся Мирошкин. – Только вот кто?

– Быть может, попытка убийства Борисова и убийство Полины Блохиной как-то связаны между собой? Но только уж каким-то очень сложным образом, – сказала Лиза. – Ну не вижу я точек соприкосновения этих двух совершенно разных людей.

– Полина была изнасилована. Причем довольно-таки жестоким образом. Примерно за сутки до смерти. А может, и позже.

– Быть может, она была беременна? – предположила Глафира.

– Нет, не была. Гера Туров предполагает, что у девочки был вообще всего один половой контакт. Причем весьма травматичный.

– Получается, что она – частый гость клуба, тусовщица – была девственна?

– Да. За ней присматривали родители, в частности отец. Он всегда приезжал за ней. Свидетели утверждают, что все окружение Полины к этому уже привыкло, поэтому никто не позволял себе в отношении нее ничего лишнего.

– Родители уехали, и кто-то воспользовался этим. Кто же?

– Тот, кто воспользовался, тот потом ее и убил, – сказал Сергей. – Мне кажется, Макс может знать что-то о Полине. Возможно, он был свидетелем этого преступления или того, что ему предшествовало. Или же он каким-то образом связан с ранением отчима. Не представляю, где мы можем его найти?

– Надо установить слежку за его другом, Капитаном, – сказала Лиза. – Он может, конечно, утверждать все, что угодно: он, мол, понятия не имеет, где скрывается Макс. Но на то он и друг, чтобы защищать его. Уверена: он точно что-то знает! И если даже предположить, что Кап не знает, где Макс, то уж точно он в курсе того, что произошло с Максом накануне его исчезновения. Сережа, ты был в больнице, разговаривал с хирургом Борисова?

– Да, был. У Борисова все без изменений. Как только он придет в себя, мне тотчас позвонят, чтобы я смог побеседовать с ним. И там же, в больнице, я встретился с его женой, Вероникой. Сообщил ей, что в квартире ее мужа были обнаружены отпечатки пальцев ее сына, но она не растерялась и сказала, что Макс бывал там… Когда же я заявил, что следы его пальцев остались на ноже, она растерялась, расплакалась…

– Но если на ноже следы Макса, тогда он – первый подозреваемый… – сказала Глафира. – Все, приехали. Предлагаю отложить этот разговор до утра…

– Как темно, тихо и дождь… – задумчиво произнесла Лиза, обнимая себя за плечи, словно дождевые капли забрались под ее свитер. – Но окна твоего дома светятся так, словно там светит солнце…

Глафира вышла из машины, отворила ворота, пропуская автомобиль во двор, под навес. Сад, окружавший большой каменный дом, казался черным, безжизненным, мрачным. Пахло горькой осенней листвой, гарью от осенних костров и еще чем-то неуловимым, сладким, яблочным…

– Смотрите, окно в кухне распахнуто, – воскликнула Глафира, помогая Мирошкину вытаскивать из багажника пакеты с ресторанной едой. В воздухе запахло кухней, жареным луком, мясом. – Чувствуете, яблоками в саду пахнет? Это Дима с мальчишками печет шарлотку, точно вам говорю! Идемте скорее, а то вы промокнете…

Глава 8

Соседка, Дарья Ивановна

– Привет, Марина, это я… Как ты, температура спáла? Ну и хорошо. Я чего звоню-то! Поговорить надо. Мне кажется, я преступление совершила! Ты же помнишь, я рассказывала тебе, как моего соседа, Дениса Ивановича, зарезали? Да нет, он не умер, слава богу. Он очень хороший человек, положительный. От него в свое время жена ушла, вертихвостка такая, зараза, Катька… Так вот. Он снова женился. Я видела его жену, такая приятная с виду женщина, вежливая, всегда со мной здоровалась. Но жили они у нее, вместе с ее сыном, я его тоже видела, его Максом зовут. Понимаешь, Марина, в ту ночь, когда его зарезали, мне позвонили в дверь… Было очень поздно, но точное время я вспомнить не могу, я тогда уснула на диване перед телевизором. А когда в дверь позвонили, я вскочила – не пойму, где я, что я, ну, спросонья была, понимаешь? Подошла к двери, спросила: «Кто?» Мне никто не ответил. У меня, как ты знаешь, в двери глазок, я посмотрела: на лестничной площадке – никого. Ну я и открыла, так, на всякий случай, чтобы проверить, приснился мне этот звонок или нет, мало ли… Открываю я и вижу, что дверь напротив меня, ну, то есть дверь в квартиру Дениса Ивановича, открыта… Не совсем, но – приоткрыта. И я испугалась, понимаешь? Я что-то почувствовала! Мне бы подойти, к примеру, позвать: мол, Денис Иванович, это вы? Или вообще сразу полицию вызвать… Но я, повторяю, испугалась. Сама не знаю чего. Подумала еще, что сосед мой пошел мусор выбрасывать, у нас же сейчас все мусоропроводы забили, чтобы крыс не разводить, и теперь мы выбрасываем его в баки, за домом. Вот я и подумала, что он пошел мусор выносить, а дверь специально оставил приоткрытой… Хотя нет, Марина, вру я тебе все… Денис Иванович не такой дурак, чтобы ночью дверь оставлять открытой! Это все наше равнодушие, мое равнодушие и трусость, я тебе честно признаюсь… Словом, я подумала: моя хата с краю – ничего не знаю. Вернулась домой и легла спать. Даже лицо кремом намазала, представляешь? Не забыла о себе, любимой, позаботиться. А Денис Иванович в это самое время кровью истекал… его уже тогда прирезали, и он лежал. А тот, кто это сделал, позвонил в мою дверь, я теперь так понимаю, для того чтобы соседа моего побыстрее нашли… Как – что?! Да если бы я позвонила в полицию ночью, его могли бы спасти и он не потерял бы так много крови. Да нет, говорю же, он еще жив, иначе я бы знала… А следователю я сказала, что мне позвонили в дверь вечером, мне неудобно было признаться в том, что я, увидев дверь открытой, спокойно легла спать… Но вообще-то это не главное. А главное заключается в том, что я знаю, кто его зарезал. Знаю, и до сих пор никому не сказала! Сказать? А ты точно никому не расскажешь? Да, я понимаю, что у тебя температура и ты мало с кем общаешься… Марина, дело в том, что ночью, чтобы проверить, был звонок или нет, я выглянула в окно – у меня же кухонное окно выходит как раз на улицу. Я даже свет не зажигала, ну, чтобы меня с улицы не увидели… А там, внизу, возле подъезда, горит уличный фонарь. Его, кстати, недавно отремонтировали, раньше-то была темень во дворе, а сейчас светло, как днем. Так вот. Я видела его, этого человека! Этого парнишку. Это был Макс! Я узнала его. Он пулей вылетел из квартиры Дениса Ивановича, но перед этим позвонил мне – мол, откройте, загляните в его квартиру… Да, я так думаю, что это он своего отчима и зарезал… Нет, не рассказала, в том-то и дело, что следователю я ни словом не обмолвилась. И не потому, что я чего-то боюсь. Я так подумала: не мое это дело! Денис Иванович-то жив. Да и не факт, что Макс его и зарезал. Он мог прийти к нему, а тот уже ранен был, Макс испугался и деру дал. А что, думаешь, такого не могло быть? Короче, я не знаю, что мне делать! Что? А… Ее Вероника зовут. Думаешь? Встретиться и рассказать ей? А что, это идея! Она-то зла своему сыну никогда не пожелает, зато будет знать, как себя вести. И все же… Ой, прямо не знаю, что делать… Как правильно поступить? Думаешь? Ладно, наверное, я так и сделаю. Вот прямо сейчас и поеду к ней. Они живут рядом с университетом, там, где биологический факультет, там Кристиночка моя училась, а потом я там неподалеку как-то увидела Дениса Ивановича, он и показал мне дом, где теперь живет. Номера квартиры я не знаю, но не думаю, что в этом доме проживает несколько Вероник с Максимами. Я ее найду, ты знаешь! Марина, я на обратном пути заеду к тебе. Привезу аспирин, ты же вчера говорила, что у тебя закончился? И банку с малиновым вареньем сейчас положу в сумку. Небольшую, мне же через весь город ехать.. Уф… Не знаю, что из всего этого получится, но ты правильно мне посоветовала… Ладно, дорогая моя подружка, дождись меня… Знаешь, я по дороге курицу куплю и суп тебе сварю, когда приеду. Ну, все, пока, пока…