Читаем без скачивания Зодиак - Нил Стивенсон

— По сути, они ждут людей, которые выглядят как ты. — Я указал на самого волосатого из команды «Иглобрюха». — И думают, что мы поведем себя как сбрендившие горлопаны, станем скандалить и жаловаться. Поэтому сперва надо действовать, а потом ныть. Нельзя, чтобы нас списали как назойливых пустобрехов.

В ответ — пассивно-агрессивные пристальные взгляды: я ведь прошу этих людей отказаться от всего, что им привычно. Но акцией руковожу я, и они сделают, как сказано.

— Как всегда, если вам не нравится план, можете просто не участвовать в акции, отправиться в город или еще что. Но здесь мне нужно как можно больше энтузиастов.

— Я иду, — донеслось из камбуза.

Голос принадлежал Артемиде, автору омлетов, лучшему пилоту «Зодиаков» в нашей организации. Разумеется, она пойдет: вся акция построена на «Зодиаках» и вообще похожа на операцию коммандос. Артемида моложе меня, и понятие «военная четкость» не несет для нее такого эмоционального груза, как для средних лет мужиков из команды «Иглобрюха».

В четыре утра Артемида спустила на воду любимый «Зодиак» и на всех парах унеслась к тусклым огням в полумиле от нас. Огни горели на двадцатифутовом судне береговой охраны, которое отрядили за нами присматривать. Так уж вышло, что у судов такого размера нет собственного камбуза с плитой, поэтому Артемида сварганила пару лишних омлетов, которые сложила в термосумку, чтобы они не остыли, и сейчас повезла ребятам завтрак. Летела она, сверкая и мигая, как НЛО, и уже через несколько минут мы услышали, как она кричит «привет» береговой охране с энтузиазмом, определенно непристойным в такую рань. В ответ ей раздались радостные возгласы. Ребята знали ее по предыдущим миссиям «Иглобрюха», и она любила флиртовать с ними по радио. Для них она была легендой — как русалка.

А тем временем мы с Томом тихонько отчалили в другом «Зодиаке». У этого мотор был маленький и с хорошим глушителем. К тому же мы сорвали оранжевую ленту и вообще все, что легко увидеть в темноте.

«Иглобрюх» стоял в трех милях от берега и милях в пяти от токсической свалки, которую как раз запирала Дебби. Джим выждал пятнадцать минут, давая береговой охране поесть, а нам улизнуть, и завел гигантский датский одноцилиндровый дизель «Иглобрюха». Шум его был слышен на обоих «Зодиаках», и если кто-то ждал его на берегу, то уж никак не мог пропустить. Обычно, чтобы не загрязнять воду, Джим предпочитает паруса, но время было предрассветное и царил полный штиль. А кроме того, мы тут метили на «военную четкость».

Около шести утра радиоэфир взорвался псевдопереговорами «Иглобрюха» с «ЭООС-1» и «ЭООС-2», и с «Гнилым мясом» (мой нынешний позывной), и болтовней о транспарантах и дымовых шашках. Мы знали, что эти частоты прослушивает служба безопасности. Тем временем Таня, собрав за собой процессию «линкольнов», прибыла в Блю-Киллс и начала поднимать с кроватей в мотелях журналистов, которым раздавала отксеренные карты и пресс-релизы.

Суть пресс-релизов сводилась к тому, что мы серьезно возмущены токсичным болотом к северу от города. Тем самым, к которому сейчас понеслась парочка «Зодиаков». Я так и видел: Артемида с развевающимися на ветру волосами летит над утренним приливом со скоростью сорок миль в час, а какой-нибудь пилот «Зодиака» послабее пытается за ней угнаться. Она прошла спецкурс «ЭООС» в Европе, где научилась изводить двухсотфутовые танкеры: ходить зигзагом под носом у корабля, но так, чтобы сам «Зодиак» не затянуло под днище. Она знала, как удержать большой вал своим «меркьюри», как скользить с волны на волну, не отрываясь от воды.

Мы с Томом, конечно, слушали радио, но и так знали, что происходит. Вся флотилия направлялась к устью. Береговая охрана могла только смотреть, поскольку подниматься на катерах и лодках вверх по реке законом не возбраняется. Но сейчас «Швейцарские Сволочи» уже, наверное, подняли и охранников, и службу безопасности и отправили их на свалку токсичных отходов с наказом стать плечом к плечу вдоль берега, чтобы остановить вторжение «ЭООС».

Когда они прибудут на место и протолкаются через орду журналистов, то обнаружат, что внутрь им не попасть. А также (так всегда бывает) что ни одни кусачки на свете не раскрываются достаточно широко, чтобы перерезать криптонитовый замок. Они обнаружат, что пилы тупятся, если, конечно, не запастись лезвиями из высокопрочной стали. Если они окажутся на редкость сообразительны, то раздобудут паяльную лампу и разогреют металл настолько, чтобы размягчить сталь, а тогда смогут раскромсать ее ножовкой и через несколько часов попадут на собственную свалку. Тем временем будут жужжать камеры, и за забором полным ходом и без помех пойдет демонстрация «ЭООС». Впрочем, охранники могут предпочесть и другой вариант: лезть через забор или резать рабицу кусачками — только делать это придется перед камерами нью-йоркских журналистов.

Таня с Дебби припарковали «омни» прямо перед воротами и агитировали в мегафон. Слушая радио, я иногда разбирал одно-два слова из того, что они говорили: в основном советовали всем сохранять спокойствие — непременный призыв наших операций, особенно когда поблизости полицейские патрули.

Один из «Зодиаков» привез парня в особом скафандре, снабженном специальными перчатками и маской, — таком, который не разъедят диоксины. На экране выглядит пугающе. Этот «Зодиак» плавал в трех дюймах от берега — пока на чужую собственность не вторглись. У парня в скафандре было примитивное оборудование для взятия проб на длинных шестах — чтобы он мог дотянуться до свалки и с ученым видом в нее потыкать.

На другом «Зодиаке» был парень в скуба-костюме, который, как только его доставили на место, прыгнул за борт и исчез. Каждые несколько минут он выныривал, чтобы отдать Артемиде бутыль, полную отвратительной бурой воды. Она (в перчатках, разумеется) обменивала ее на пустую. Затем он снова погружался.

Химические компании ненавидят, когда мы такое проделываем. Это их с ума сводит. По предыдущим стычкам со мной «Швейцарские Сволочи» знали, что у «ЭООС» теперь есть свой эксперт-химик и что мы слов на ветер не бросаем. Ни ныряльщик, ни парень в скафандре никогда лиц не показывали, поэтому они не могли определить, который из них Сэнгеймон Тейлор. Взятие проб — не только для виду, так, во всяком случае, они считали. Мерзкую жижу проанализируют, и неприятные факты будут, скажем так, разбрызганы по страницам газет.

Кампания началась еще вчера — статьей в разделе «Спорт и отдых», опубликованной уважаемым журналистом и спортсменом Рыжим Грутеном, который в подробностях и с удивительным знанием дела рассказывал о влиянии этого токсичного болота на спортивную рыбалку. Статью сопровождала шокирующая фотография дохлой рыбины. Приводилось мнение авторитетных источников из «ЭООС», что, возможно, все устье придется закрыть для рыбалки.

Через полчаса подойдет «Иглобрюх», и серьезные сотрудники «ЭООС» начнут изучать речной берег вверх по течению на предмет отравы. Если им повезет, они поймают двухголовую утку. Но даже если они ничего не найдут, факт их поисков будет отмечен в газетах.

Мы с Томом тихо и незаметно направлялись к истинной цели.

7

Большую часть побережья Нью-Джерси защищает от океана узкая отмель, тянущаяся в миле или около того от берега. Местами она подходит к материку, местами она широкая и прочная, а местами (возле Блю-Киллс, например) истончается, распадаясь на островки и песчаные наносы.

«Киллс» по-голландски означает «ручьи». Тут действительно имеется короткая широкая река, которая расходится на множество протоков и рукавов прежде, чем достигнет моря. И ручьи сплетаются вдоль топкой поймы, которой положено быть заповедником для дикой фауны.

Пойма находилась к северу от нас. Городок Блю-Киллс и его «отросток» Блю-Киллс-бич были построены на более высоком и сухом южном берегу. Всю местность защищает от волн Атлантики россыпь островков и отмелей. И мы сейчас пересекали отравленную лагуну, которую они образовывали.

Я заранее изучил фотографии со спутника в инфракрасном излучении, поэтому знал, где искать поросший деревьями и кустарниками островок поближе к нашей цели — приблизительно в миле от Блю-Киллс-бич. Причалили мы среди обычного мусора, остающегося после пивных вылазок подростков. Проверив оборудование, Том забрался в «доспех Дарта Вейдера».

Обычно ныряльщики надевают костюмы для подводного плавания из толстой и пористой резины. Вода проникает внутрь, тело ее нагревает, а после поры в резине закрываются. Но если придется плавать в токсичных отходах, в таком костюме никто погружаться не рискнет. Поэтому в основе «доспеха Дарта Вейдера» — водонепроницаемый костюм. Я добавил шлем с лицевой маской из очков для ныряния, дополнительные шланги, набор для мелкого ремонта и кое-что под названием «Клейкая масса для починки кроссовок». Когда (не без труда) натягиваешь шлем на голову, загубник акваланга идет в положенное отверстие, а над носом размешается односторонний клапан для выдоха. Если шлем надет правильно, то хотя бы на время защитит тебя от того, в чем ты плаваешь.