Читаем без скачивания Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

— И куда я направился? — осведомился Майлз. Ему показалось, что он говорит мягко, но некоторые явно содрогнулись.

— На Архипелаг Джексона.

Элен посмотрела ему прямо в глаза с таким же выражением, какое бывает у биолога, готовящегося препарировать неизвестное существо. Неожиданное недоверие…

«Архипелаг Джексона. Ну, это все».

— Бел Торн? «Ариэль»? Таура? На Архипелаге Джексона? — Майлз задохнулся. — Боже милостивый…

— Но если вы — это вы, — сказал Трузилло, — то кто был тут три дня назад?

— Если ты — это ты, — мрачно подчеркнула Элен. Те, кто был в курсе, смотрели на него так же мрачно.

— Видите ли, — объяснил Майлз той части собравшихся, которые недоумевали, — у некоторых бывают злобные близнецы. Мне повезло меньше. У меня — близнец-идиот.

— Твой клон, — сказала Элен.

— Мой брат, — механически поправил он.

— Маленький Марк Пьер, — сказала Куин. — Ах, дерьмо…

Глава 3

Тошнота подступила к горлу, стены покачнулись, в глазах потемнело. Странные ощущения п-в-перехода исчезли — как и появились — внезапно, но осталось долгое внутреннее эхо, словно после удара в гонг. Он глубоко вздохнул. Четвертый переход за время полета. «Ариэль» уже три дня в пути. До Архипелага Джексона еще пять — почти полпути.

Клон оглядел каюту Нейсмита. Дольше скрываться невозможно, ни под предлогом болезни, ни под предлогом нейсмитовской черной депрессии. Он должен во всех подробностях обсудить с Торном предстоящую операцию — налет дендарийских наемников на ясли клонов. Ну что ж, нельзя сказать, что эти три дня прошли впустую, по крайней мере он успел изучить вахтенные журналы «Ариэля» за последние два года — с момента своей первой встречи с дендарийцами.

Увы, как раз об этой самой встрече — встрече адмирала Нейсмита со своим клоном на старой Земле — в журнале почти ничего не говорилось. Зато во множестве попадались записи о реабилитации раненых, о переоборудовании, о сварах с поставщиками и о брифингах инженеров. И только один приказ, имевший отношение к его, клона, похождениям: после сообщения о том, что на Земле видели клона адмирала Нейсмита, следовало предупреждение, что клон может попытаться выдать себя за адмирала. Давалась ошибочная информация, что при сканировании в ногах клона видны нормальные кости. При задержании клона было приказано пользоваться только парализаторами. И все. Никаких объяснений, никаких поправок, никаких дополнительных сведений. Все доклады Нейсмита-Форкосигана высшему командованию были преимущественно устными и документально не фиксировались — все хранилось в тайне от дендарийцев. Ну что ж, а вот это как раз на пользу.

Откинувшись в кресле, он угрюмо смотрел на экран комма. В дендарийских данных его называли Марком.

«Это еще одна вещь, которую на Барраяре не выбирают, — сказал ему Майлз Нейсмит Форкосиган, — Марк Пьер. Ты — лорд Марк Пьер Форкосиган. На Барраяре титул дается с рождения».

Но он не на Барраяре и сделает все, от него зависящее, чтобы никогда там не оказаться.

«Ты мне не брат, и Мясник Комарры мне не отец, — в тысячный раз мысленно возразил он. — У меня нет матери. Я — из репликатора».

Но с тех пор сомнения уже не оставляли его, и он не мог больше радоваться очередному удачному псевдониму. Внушительные имена, простые имена, причудливые имена, странные, обычные, глупые… Дольше всего он прожил под именем Яна Фандермарка — первое, неуверенное приближение к осознанию себя как личности.

«Тебя зовут Марк! — кричал Майлз, когда его волокли — он тогда не сомневался — на смерть. — Марк! Слышишь?»

«Я не Марк и не брат тебе, слышишь, ты, псих!»

Он сопротивлялся горячо, отчаянно, изо всех сил, но когда эхо протеста стихло, он вдруг осознал, что он — никто. Вообще никто.

Дико разболелась голова: боль вползла по позвоночнику, через шею и растеклась под кожей.

«Не брат тебе». Но если быть абсолютно честным, Нейсмита никак нельзя обвинить в том, что он сознательно навязал своему клону жизнь. Да, разумеется, они генетически идентичны. А может, просто все дело в… в намерении? И в том, кто платит деньги?

Во время последних судорог комаррского сопротивления, когда из какой-то клиники на Барраяре был похищен образец ткани, лорду Майлзу Нейсмиту Форкосигану едва исполнилось шесть лет. Майлз как таковой ни на Барраяре, ни на Комарре ни для кого не представлял интереса. В центре внимания находился его отец. Адмирал граф Эйрел Форкосиган, регент Барраяра, Покоритель (или Мясник) Комарры. Эйрел Форкосиган приложил все усилия, чтобы завоевать Комарру для Барраярской империи. И сделался объектом ненависти и мести Комаррского Сопротивления. Со временем надежда на успех Сопротивления угасла. Надежда отомстить, напротив, росла, питаясь горечью изгнания. Лишившись армии, оружия и какой бы то ни было поддержки, единственная группа комаррцев строила планы медленной безумной мести. Ударить по отцу через сына, которого он, как известно, обожает…

Комаррцы, как чернокнижник из легенды, заключили сделку с дьяволом и создали гомункулуса. Незаконнорожденный клон, подумал он с горькой усмешкой. Но потом все пошло не так. Майлз — калека, отравленный еще до рождения очередным смертельным врагом своего отца, развивался совершенно непредсказуемо, чего нельзя было сказать о его генетической копии… Это и стало первым ключом к разгадке, подумал он. Когда другие клоны ходили к врачам лечиться, они возвращались еще более крепкими и здоровыми и росли быстрее. Когда к врачам ходил он — а такое случалось очень часто, — после мучительных процедур он заболевал и словно прекращал расти. Скобы, которые ему накладывали на кости, на шею, на спину, превратили его в горбатого карлика — точное подобие Майлза.

«Я мог бы вырасти нормальным, не будь Майлз Форкосиган калекой».

Когда он понял, какова истинная цель создания остальных клонов — а среди детей, несмотря на все старания воспитателей, ходили самые разные слухи, — он даже втайне обрадовался своему физическому уродству. Едва ли они надумают использовать такое тело для пересадки мозга. Может, его сочтут непригодным, может, он еще избавится от любезных, улыбчивых слуг-тюремщиков…

Реальное избавление — в четырнадцать лет, когда за ним прибыли комаррские владельцы, — походило на чудо. А потом началась подготовка. Бесконечная суровая муштра, зубрежка, промывание мозгов. Сначала судьба — любая судьба — казалась счастьем по сравнению с тем, что ожидало его друзей-клонов. Он упорно готовился подменить Майлза и отомстить злым барраярцам за родную Комарру (которую, надо сказать, он никогда не видел). Но обучаясь на Майлза Форкосигана, он оказался в той же ситуации, что и знаменитый заяц из парадокса Зенона, который никогда не сможет догнать черепаху. Сколько бы он ни узнавал, как бы отчаянно ни зубрил, как сурово ни наказывали его за ошибки, Майлз учился быстрее и всегда знал больше. Как только клон достигал очередной точки, его близнец вновь оказывался впереди — не важно, в интеллектуальном или в каком-либо ином плане. Это были настоящие гонки.