Читаем без скачивания Тринадцатый Император. Часть 1 - Никита Сомов

– А на что…, – поворачиваясь ко мне по инерции начал Володя. Но, увидев меня в готовым к бою, да ещё с такой довольной физиономией, решил, что дальнейшие разговоры будут излишними. Резко уйдя с линии моего огня, он хотел что-то крикнуть остальным, но опоздал.

– Левый борт, огонь! – Выкрикнул я запуская по известному адресу награду Сашке за излишнее любопытство. С четырех шагов промахнуться было мудрено, и я попал в точности куда и метил. Пока все разбирались в ситуации, я отправил второй снежок Алексею в живот и… оказался на тропинке один с растерявшейся Машей. На мгновенье заколебавшись, глядя в её испуганные глаза, с уже отнесенной для броска правой рукой со снежком, я тут же схлопотал целых два подряд в корпус от Владимиров – шестнадцатилетнего брата и моего адъютанта Барятинского.

– Получи! – Запустил я снежок в своего шустрого адъютанта. Результатов броска я увидеть не успел – бросился на противоположную сторону тропинки, попутно уклоняясь от огромного снежка Александра. Ну и лапищи!

– Все кто справой стороны за меня! – крикнул я Алексею, от души впечатавшему мне снежок между лопаток. – Маша, давай к нам!

Спустя пять минут, яростно разгоревшаяся перестрелка начала утихать – все участники, включая меня, сбили дыхание и начали сдавать. Немного переведя дух и, скрытно заготовив четыре снежка, я решил воплотить в жизнь ещё один коварный план в своем исполнении. Уклонившись от очередной порции пущенных в меня снежков, я, встав на одно колено, быстро переложил три снежка на сгиб левой руки, схватив последний правой и пошел в атаку. Начав кидать снежки в Александра один за другим, я, не обращая внимания на остальных противников, с каждым броском на несколько шагов приближался к брату. Подойдя почти вплотную к условно разделявшей наши отряды тропинке и, выпустив последний снежок, я с криком: 'Иду на таран!' – бросился на сбитого с толку моей атакой Сашку и повалил его в снег. Не прошло и десяти секунд, как сверху на меня кто-то навалился – образовалась куча-мала. Подомной приглушенно хохотал Александр, не оставляющий попыток сбросить меня. Маша радостно нарезала круги вокруг нас, благоразумно не решаясь лезть в нашу кучу-малу. Ещё немного поваляв друг друга в снегу, вымокнув и окончательно устав, мы направились домой, весело вспоминая по пути перипетии недавнего сражения.

Придя во дворец мы были мягко пожурены матушкой, выслушали пятиминутную нотацию, были переодеты в сухое и строевым шагом направлены в обеденный зал. На обед обычно подавали бараньи котлетки с зеленым горошком и запеченным картофелем, но сегодня у нас в меню был ростбиф и горячий пунш. После обеда я традиционно был предоставлен сам себе и мог тратить свободное время, так как мне заблагорассудится.

Не подумайте превратно, мои дела не ограничивались лишь праздным времяпровождением в окружении семьи. Несколько отойдя за первые дни, от болезни и впечатлений, связанных с похоронами Отца, я приступил к тому, что собственно и требовалось от меня как от Государя Императора – государственным делам. Каждый день, после обеда я удалялся к себе в кабинет и там просматривал бумаги, переданные мне из Императорской Канцелярии. Судя по ним, в стране наблюдалось некое затишье. Не зная, что ожидать от молодого Государя, Двор и Кабинет застыли в нерешительности, боясь слишком явно высказать свои мысли и политические пристрастия, дабы не попасть впросак.

С бумагами я засиживался до ужина, регулярно просматривая биографии тех или иных личностей в дневнике. Ещё только приступив к построению политики своего царствования, я решил, что непосильно для одного человека, каков бы ни был его пост, развернуть развитие целой страны. Нужны соратники и помощники. Нужны те, кто сможет подставить твёрдое плечо в моих начинаниях, понять их и продолжить.

Постепенно страницы дневника заполнялись кандидатурами тех, кто мог оказаться мне полезен. Бывало, я целыми часами не вставал из-за стола, въедливо вчитываясь в шероховатые страницы артефакта, а затем ходил взад-вперед по кабинету обдумывая открывшуюся мне картину жизни какого-либо незаурядного человека этой эпохи. Передо мной стояла непростая задача. Мне следовало определить тех, кто обладает большим потенциалом для дальнейшего роста, решить, кого стоит привлечь уже сейчас, а кого в отдаленном будущем. Так, например, Скобелев являлся замечательным кандидатом на роль моего сподвижника. Он устраивал меня по целому ряду причин. Самостоятельный, возможно даже излишне, он имел свое мнение по самым различным вопросам и, как показала история, при необходимости был готов твердо его отстаивать. Вообщем – то что мне нужно. Но, как говорится, было одно 'но'. Тот генерал, которого я знал из будущей русской истории, сейчас ещё только двадцатилетний юноша с горящим взором, смеющий примеривать на себя генеральский мундир лишь в мечтах. Его характер ещё не закалился в боях и походах по Средней Азии, а жизненный и боевой опыт стремятся к нулю. Словом, приблизь я его сейчас к себе, результат будет непредсказуемым. Очень даже может статься, что Россия потеряет одного из своих самых одаренных полководцев. Так что пока я просто взял его кандидатуру на заметку с намерением присматривать за его судьбой и, возможно, приблизить к себе в будущем.

В итоге у меня образовалось два списка. В первом были выписаны люди, которые могли быть мне полезны прямо сейчас, в основном это была 'старая гвардия' Отца – люди уже состоявшиеся, нередко занимавшие министерские и сенатские должности. Во втором же находились те, в ком я видел большой потенциал, талантливые молодые люди (и некоторые ещё не родившиеся) кому предстоит стать моей командой в будущем. Составив списки, я наметил несколько кадровых решений, которые было необходимо сделать в ближайшее время.

В Гатчине, с её размеренным ритмом жизни, я четко определился с целями и планами на ближнюю и дальнюю перспективы. В суматохе первых дней в этом времени мне было недосуг остановиться и обдумать то чего же именно я хочу и, главное – могу достичь своими действиями. Но вот я оказался предоставлен на некоторое время самому себе и, конечно, тут же задумался над своей миссией. Немного 'побеседовав' с дневником и малость подучив историю России данного периода, я уже видел, что многие реформы моих предшественников носили бессистемный и непродуманный характер. Все императоры, безусловно, искренне желали счастья и процветания России, иногда даже и её народу. Однако же, многие их действия частенько противоречили друг другу, несли неоправданно большие расходы и оставляли после себя большое количество жертв, без которых, зачастую, было не так уж трудно обойтись. Мои амбиции требовали от меня постараться избежать всего этого, в меру моих сил. Как? Ответ банален – мне была нужна цель на многие годы способная определить мою внешнюю и внутреннюю политику и гибкий план по её достижению.

Голову над тем, какую цель выбрать, мне ломать не пришлось. Если уж играть – то по крупному! Вообщем я остановился на вполне прозаическом и скромном плане: сделать Россию самой сильной, богатой и успешной страной в мире. Кроме того, надо было позаботиться о том, чтобы не повторить судьбу моего 'будущего'.

Неизбежность крупных мировых войн, неизбежных в будущем, меня признаюсь пугала. Хотелось бы, чтобы человечество перестало подвергать себя опасности быть уничтоженным каким-нибудь из своих собственных, самоубийственных творений. Ведь в этом мы обладаем редкостной изобретательностью. Человечество могло уничтожить себя десятками рукотворных способов, начиная от быстро достигающих своих целей ядерных бомб и заканчивая неумолимым климатическим сдвигом с порожденными им катаклизмами. И чтобы вообразить это, мне не требовалось особого воображения. Достаточно вспомнить из любой из сценариев столь популярных фильмов-катастроф. Или просто атомную войну, которая уничтожила человеческую цивилизацию в моём, личном будущем.

Впрочем, направление развития человеческой цивилизации в другое, более мирное, русло было весьма отдалённой задачей. Слишком уж масштабной была проблема и слишком неочевидны пути решения. А вот задачу создания их России сверхимперии, я уже вполне мог осуществить за свою жизнь. Благо что и как нужно достигнуть я представлял себе в полной мере. Именно в этом и заключалось мое преимущество перед обычными людьми, преимущество человека которому довелось пожить в двух эпохах, в двух разных тысячелетиях.

Я обладал знанием того, что единственный более-менее успешный проект по захвату и удержания мирового господства – проект Соединённых Штатов Америки – лишь в малой степени опирался на военную силу. Родившись как союз успешной военной и финансовой политики, он добился успеха благодаря новой форме войны – информационной. Той войны, когда армии и пушки сменяли транснациональные компании и финансовый капитал, а их в свою очередь средства массовой информации и новостные выпуски. Конечно, средства массовой информации пока находились в зачаточном состоянии, но новые виды связи: телеграф, а в ближайшем будущем телефон и радио, требовали моего самого пристального внимания. Равно как и печатные издания: газеты, журналы, книги. Я не мог себе позволить недооценивать силу печатного слова. Достаточно вспомнить такие книги как 'Что делать?', 'Капитал', 'Майн Камф' чтобы понять, каких бед может принести всего лишь двести-триста страниц по недоразумению прошедшего цензуру текста.