Читаем без скачивания Вампиры. Антология - Стивен Джонс

— Рейнолдс… — крикнул он, наваливаясь на дверь. — Я тебя слышу.

Ответа не последовало, но там явно кто-то был, Гэвин в этом не сомневался.

— Ну давай же, открывай. Открывай, говорю, ублюдок несчастный.

Тишина, затем глухой голос:

— Убирайся.

— Я хочу с тобой поговорить.

— Я сказал, убирайся, уходи. Мне нечего тебе сказать.

— Бога ради, ты обязан мне все объяснить! Если ты не откроешь эту чертову дверь, я позову кого-нибудь, кто это сделает.

Пустая угроза, но Рейнолдс забеспокоился:

— Нет! Постой. Погоди.

Ключ скрипнул в замке, и дверь приоткрылась на какие-нибудь пару дюймов. Квартира была погружена во тьму, за исключением потрепанной физиономии, которая вынырнула навстречу Гэвину из мрака. Это был Рейнолдс, вне всякого сомнения, но небритый и вообще какой-то опустившийся. Даже через приоткрывшуюся щель от него несло немытым телом, и на нем были только грязная рубашка и подштанники, подвязанные шнурком.

— Я ничем не могу тебе помочь. Уходи.

— Позволь мне объяснить… — Гэвин уперся в дверь, и Рейнолдс то ли слишком ослаб, то ли слишком испугался, чтобы ее удержать. Он отшатнулся назад, в полумрак прихожей. — Что за хрень у тебя тут творится?

По квартире разливалась вонь гниющих продуктов. Воздух был ею пропитан. Позволив Гэвину захлопнуть за собой дверь, Рейнолдс извлек из кармана засаленных подштанников нож.

— Не держи меня за идиота. — В его голосе звучал гнев. — Я знаю, что ты натворил. Отлично. Просто умница.

— Ты об убийствах? Но это не я.

Рейнолдс выставил руку с ножом навстречу Гэвину.

— И сколько же ванн крови тебе потребовалось? — спросил он, и глаза его наполнились слезами. — Шесть? Десять?

— Я никого не убивал.

— Чудовище.

Нож, зажатый в руке Рейнолдса, был тем самым ножом для бумаги, который Гэвин нашел в прошлый раз у него в кабинете. И с этим ножом Рейнолдс двинулся на Гэвина. Не было сомнения, что он действительно собирается воспользоваться этим оружием. Гэвин съежился, и Рейнолдса его страх, казалось, обнадежил.

— Ты, наверное, уже забыл, каково это — быть человеком из плоти и крови?

Парень, похоже, съехал с катушек.

— Послушай… Я пришел только для того, чтобы поговорить.

— Ты пришел, чтобы убить меня. Я мог бы выдать тебя… и ты пришел, чтобы меня убить.

— Ты хоть понимаешь, кто я? Рейнолдс презрительно захохотал:

— Не прикидывайся тем гомиком, ты — не он, ты похож на него, но ты — не он.

— Ради всего святого… Я Гэвин… Гэвин…

Слова объяснения, которые могли бы остановить приближение ножа, не шли у него с языка. Он только повторил:

— Гэвин… помнишь?

На секунду Рейнолдс заколебался, вглядываясь ему в лицо.

— Ты потеешь, — промямлил безумец.

Яростный огонек в его глазах потух. У Гэвина так пересохло в горле, что он смог только кивнуть.

— Понятно, — сказал Рейнолдс, — ты потеешь. Он опустил нож.

— Оно потеть не может. Никогда не умело этого делать и никогда не научится. Ты — мальчишка… а не оно. Мальчишка.

Лицо его расслабилось, и кожа на нем обвисла, как пустой мешок.

— Мне нужна помощь, — прохрипел Гэвин. — Ты должен объяснить мне, что происходит.

— Хочешь объяснений? — пробормотал Рейнолдс. — Ищи: все, что найдешь, — твое.

Он провел гостя в большую комнату. Шторы были опущены, но даже в полумраке Гэвину было видно, что все древности, когда-то аккуратно расставленные по полкам и развешанные по стенам, были разбиты вдребезги. Куски керамики разбиты на более мелкие куски, а те стерты в порошок. Каменные рельефы расколоты, надгробие Флавина, знаменосца, обратилось в горку булыжников.

— Кто это сделал?

— Я, — ответил Рейнолдс.

— Но почему?

Рейнолдс вяло проплелся через все эти руины к окну и уставился в щель между бархатными шторами.

— Понимаешь, оно вернется, — проговорил он, не отвечая на вопрос.

— Почему ты сломал все это? — повторил Гэвин.

— Это болезнь, — был ответ, — когда живешь прошлым. Рейнолдс отвернулся от окна.

— Большую часть этих предметов я украл, — сообщил он. — Я воровал их в течение многих лет. Мне было оказано доверие, которое я обманул.

Он пнул ногой увесистый булыжник — полетела пыль.

— Флавин жил и умер. И говорить о нем больше нечего. То, что мне известно его имя, не значит ничего или почти ничего. От этого он не воскреснет — он мертв, ну и бог с ним.

— А статуя в ванне?

На мгновение Рейнолдс задохнулся, увидев внутренним взглядом размалеванное лицо.

— Когда я пришел, ты решил, будто я — это она, верно?

— Да, я думал, она уже достигла того, к чему стремилась.

— Она подделывается, имитирует.

— Да, — кивнул Рейнолдс. — Насколько я понимаю природу этого существа, оно имитирует.

— Где ты его нашел?

— Возле Карлайла. Я там руководил раскопками. Мы нашли его в банях, внутри здания. Статуя, свернувшаяся клубком рядом с останками взрослого мужчины. Загадка. Мертвый мужчина и статуя, в банях, лежащие рядом. Не спрашивай, что меня привлекло в этой штуковине: я понятия не имею. Возможно, она умеет управлять не только телом, но и сознанием. Я украл ее и привез сюда.

— И кормил? Рейнолдс напрягся.

— Не спрашивай.

— Но я спрашиваю. Ты ее кормил?

— Да.

— Ты собирался пустить мне кровь, ведь так? Ты ведь для этого меня привел: чтобы убить меня и дать ей искупаться…

Гэвин вспомнил, как тварь колотила кулаками в стенки ванны, грозно требуя пищи, — совсем как дитя, бьющее кулачками о края колыбели. Еще немного, и тварь его пожрала бы, как ягненка.

— Почему она на меня не напала, как напала на тебя? Почему не выскочила из ванны и не сожрала меня?

— Это же ясно как день: она увидела твое лицо.

«Ну разумеется, она увидела мое лицо и возжелала его, а украсть лицо у мертвеца она не может, и она меня не тронула». Теперь, когда причины ее поведения вскрылись, Гэвин пришел в восторг: он ощутил вкус к разоблачению тайн, к этой пагубной страсти Рейнолдса.

— А человек в здании бань? Тот, которого вы обнаружили…

— Что?..

— Он не позволил той твари сделать с ним то же самое, так?

— Именно поэтому его тело оставили там, где оно было, просто законсервировали. Никто так и не понял, что он сражался с существом, которое пыталось украсть его жизнь.

Картина, черт ее подери, сложилась почти полная, неудовлетворенным оставался один гнев.

Этот парень чуть не убил его, чтобы накормить какой-то идиотский истукан. Ярость Гэвина прорвалась наружу. Он ухватил Рейнолдса за рубашку, а сквозь нее — и за кожу, и как следует тряханул. Что это захрустело — его кости или зубы?