Читаем без скачивания Северное сияние. Юбилейное издание с иллюстрациями - Филип Пулман

– Что до тебя, Лира, – сказал отец Хейст, – я рад, что ты интересуешься Капеллой. Тебе повезло, дитя, что ты живешь в таком историческом месте.

– Угу, – отозвалась Лира.

– Но меня удивляет твой выбор товарищей. Ты чувствуешь себя одинокой?

– Нет.

– Тебе… Тебе не хватает общества других детей?

– Нет.

– Я не имею в виду кухонного мальчика Роджера. Я имею в виду таких детей, как ты. Благородно рожденных. Ты хотела бы такую компанию?

– Нет.

– Или, скажем, других девочек…

– Нет.

– Понимаешь, никто из нас не хочет лишить тебя обычных детских радостей и развлечений. Иногда мне кажется, что тебе должно быть одиноко среди пожилых Ученых. Ты это ощущаешь?

– Нет.

Он сплел пальцы рук и постукивал сверху большими пальцами, не зная, о чем еще спросить этого упрямого ребенка.

– Если тебя что-то огорчит, – проговорил он наконец, – знай, что ты всегда можешь прийти ко мне и рассказать. Надеюсь, ты знаешь, что всегда можешь прийти.

– Да, – сказала она.

– Ты молишься?

– Да.

– Хорошая девочка. Ну, беги.

Едва сдержав вздох облегчения, она повернулась и ушла. Жрецов под землей не оказалось, и Лира снова вышла на улицы. Тут она чувствовала себя как дома.

А потом, когда она почти потеряла к Жрецам интерес, они появились в Оксфорде.

Впервые Лира услышала об этом, когда пропал мальчик из знакомой цыганской семьи.

Случилось это во время Конской ярмарки, и гавань на канале была заполнена длинными лодками с торговцами и путешественниками, а набережные Иерихона пестрели яркими сбруями, оглашались стуком копыт и гомоном торжища. Лира всегда радовалась Конской ярмарке: иногда удавалось прокатиться на лошади, за которой плохо присматривали, и было сколько угодно возможностей затеять войну.

А в этом году у нее был грандиозный план. Вдохновленная прошлогодним захватом каяла, на этот раз она намеревалась вволю наплаваться со своими дружками из Кухни. Она может доплыть до самого Абингтона и устроить хороший тарарам на…

Но в этом году войны не получилось. Когда она и еще двое мальчишек прогуливались под утренним солнцем вдоль верфи в Порт-Медоу, передавая друг другу украденную сигарету и важно пуская дым, раздался знакомый оглушительный крик:

– Ты что с ним сделал, дубина стоеросовая?

Это был могучий голос, голос женщины, но женщины с луженой глоткой и медными легкими. Лира сразу стала искать ее взглядом, потому что это была Ма Коста, которая два раза огрела Лиру по голове так, что зазвенело в ушах, зато три раза угощала ее печеньем. Семья ее была знаменита роскошью и великолепием своего каяла. Они были князьями среди цыган, и Лира восхищалась Ма Костой, но пока решила держаться подальше, потому что это ее лодку угнала в прошлом году.

Дружок Лиры, услышав крик, без долгих раздумий схватил камень, но Лира сказала:

– Не вздумай. Она рассержена. Переломит тебе хребет, как прутик.

На самом деле Ма Коста была не столько сердита, сколько встревожена. Человек, к которому она обращалась, лошадник, пожимал плечами и разводил руками.

– Да не знаю, – говорил он. – Только что был здесь – и уже нет. Я и не видел, куда он делся…

– Он тебе помогал! Лошадей твоих чертовых держал!

– Так и должен был тут стоять. Сбежал, бросил работу…

Договорить он не успел, потому что Ма Коста нанесла ему мощный удар по скуле, за которым последовал такой залп ругательств и оплеух, что он завопил и бросился наутек. Лошадники по соседству засмеялись, а пугливый жеребенок вскинулся на дыбы.

– Что происходит? – спросила Лира цыганенка, который наблюдал за этим разинув рот. – Чего она разозлилась?

– Из-за сына, – ответил ребенок. – Из-за Билли. Думает, наверно, что его Жрецы забрали. Они могли. Я его не видел с…

– Жрецы? Так они и в Оксфорд пришли?

Цыганенок окликнул друзей, тоже наблюдавших за Ма Костой.

– Она не знает, что тут делается! Она не знает, что Жрецы пришли!

Пяток сопляков воззрился на нее насмешливо, и Лира бросила сигарету, восприняв это как сигнал к драке. Все деймоны мгновенно приобрели воинственный вид – обзавелись кто клыками, кто когтями, кто вздыбленной шерстью, а Пантелеймон, презирая скудное воображение этих цыганских деймонов, принял вид дракона величиной с борзую.

Но бой не успел начаться: в гущу ворвалась Ма Коста, отшвырнув с пути двух цыганят, и встала перед Лирой, как боксер.

– Ты его видела? Ты видела Билли?

– Нет, – сказала Лира. – Мы только пришли. Я его сколько месяцев не видела.

Деймон Ма Косты, ястреб, кружил в ясном небе над ее головой и немигающими желтыми глазами яростно озирал окрестность. Лира испугалась. Никто не волнуется, если ребенка несколько часов нет, тем более цыганского ребенка: в сплоченном плавучем мире цыган все дети драгоценны и бесконечно любимы, и мать знает, что, если ребенок пропал из виду, поблизости от него будет кто-то другой и защитит его не раздумывая.

Но вот Ма Коста, королева среди цыган, в ужасе от того, что исчез ее ребенок. Что же это делается?

Ма Коста окинула невидящим взглядом кучку ребят и пошла прочь сквозь толпу на набережной, громогласно призывая сына. Ребята повернулись друг к другу, позабыв вражду перед лицом материнского горя.

– Кто такие эти Жрецы? – спросил приятель Лиры Саймон Парслоу.

Первый цыганенок ответил:

– Не знаешь, что ли? Они по всей стране воруют детей. Они пираты…

– Не пираты, – поправил другой, – они Ганнибалы. Поэтому их и зовут Жрецами.

– Они едят детей? – спросил другой ее приятель Хью Ловат, кухонный мальчик из Колледжа Святого Михаила.

– Никто не знает, – сказал первый цыганенок. – Они их забирают, и больше их никто не видит.

– Все это мы знаем, – сказала Лира. – Мы уже сколько месяцев играем в детей и Жрецов, еще до вас. Спорить могу, их никто не видел.

– Видели, – сказал один мальчик.

– Кто же? – прицепилась Лира. – Ты их видел? Почем ты знаешь, что там не один человек?

– Чарли видел их в Банбери, – сказала цыганская девочка. – Они подошли и заговорили с женщиной, а другой человек утащил ее маленького сына из сада.

– Ага, – пропищал цыганенок Чарли. – Я сам видел!

– Как они выглядят? – спросила Лира.

– Ну… я их не совсем видел, – сказал Чарли. Зато видел их грузовик. Они приехали на белом грузовике. Засунули мальчика в грузовик и быстро уехали.

– Почему их зовут Жрецами? – спросила Лира.

– Потому что они их жрут, – сказал первый цыганенок. – Нам говорили в Нортгемптоне. Они там тоже были. Девчонка в Нортгемптоне, у ней увели брата, и она говорит, человек, который забрал его, сказал, что его съедят. Это все знают. Они их жрут.

Цыганская девочка, стоявшая рядом, громко заплакала.

– Двоюродная сестра Билли, – сказал Чарли.

Лира спросила:

– Кто последний видел Билли?

– Я, – откликнулось полдюжины голосов. – Я видел, когда он держал старую лошадь Джонни Фьорелли… Я видел его возле продавца пастилы… Я видел, когда он качался на кране…

Сопоставив свидетельства, Лира решила, что в последний раз Билли видели не больше чем два часа назад.

– Значит, за эти два часа тут побывали