Читаем без скачивания История военно-окружной системы в России. 1862–1918 - Николай Ковалевский

В дальнейшем в адрес Д.А. Милютина много раз высказывались упреки в том, что при разработке военно-окружной реформы он по преимуществу ориентировался на французскую территориально-дивизионную систему. В ответ на это он, имея в виду опыт военного управления русскими войсками в Польше, на Кавказе и в Сибири, писал: «Для создания военных округов мы имели уже готовый образец не в иностранных государствах, но в устройстве наших же окраин, где с давнего времени существовала местная военная власть, достаточно самостоятельная не только для обычного в мирное время ведения дел, но и для распоряжений военного времени… власть, объединяющая в себе начальствование и над войсками, полевыми и местными органами хозяйственными»[90]. Оценивая позже всю деятельность Д.А. Милютина по проведению военно-окружной реформы, П.А. Зайончковский отмечал: «Сопоставляя устройство местного военного управления различных европейских государств с военно-окружной реформой, мы имеем полное основание утверждать, что наиболее последовательной системой военного управления являлась русская»[91].

Вступив в должность военного министра, Д.А. Милютин привлек к разработке своей программы преобразования центрального и местного военного управления все министерство. Почти ежедневно он проводил различные совещания, на которых обсуждались те или иные вопросы намечавшихся реформ. Для разрешения более серьезных вопросов создавались особые комиссии. Каждый желающий мог представить свои замечания и проекты. Ближайшими помощниками военного министра были член Военно-кодификационной комиссии действительный статский советник Ф.Г. Устрялов и полковник В.М. Аничков, профессор Военной академии, а с 1861 г. и чиновник для особых поручений при военном министре. В результате огромной, напряженной работы предварительная общая программа преобразований по различным частям военного управления и организации армии была готова менее чем в двухмесячный срок и 15 января 1862 г. уже представлена Александру II в форме всеподданнейшего доклада.

В этом докладе Д.А. Милютин тщательно избегает темы финансовых расходов, обходя молчанием щекотливый вопрос о возможном их увеличении в связи с военными реформами. В первую очередь он пытается обратить внимание царя на значение этих реформ, подчеркивая, что главная задача Военного министерства заключается в том, чтобы с помощью реформ поддержать русскую армию в положении, соответствующем военным силам других европейских государств. В частности, приводя данные о размещении войск в соответствии с потребностями защиты обширных границ Российской империи, военный министр делает вывод о нецелесообразности какого бы то ни было резкого сокращения армии. Без ущерба для боеспособности русских военно-сухопутных сил и в интересах сокращения военной сметы, по мнению Д.А. Милютина, можно бы было сократить нестроевой состав армии и, прежде всего, расформировать Отдельный корпус внутренней стражи (около 41 тыс. человек). Функции последнего в военное время предлагалось возложить на резервные войска, а в мирное – на запасные, которым достаточно иметь постоянный кадровый состав в 15–16 тыс. человек (в том числе частично укомплектованный за счет кадров расформировываемой внутренней стражи)[92].

Не поднимая еще вопроса (в связи с отменой в 1861 г. крепостного права) о введении всесословной воинской повинности, Д.А. Милютин осторожно упоминает о необходимости привлечения к рекрутской повинности «по возможности наибольшего числа лиц, для чего необходим пересмотр всех допущенных рекрутским уставом изъятий от оной»[93]. Военный министр убеждает царя в том, что при большем числе рекрутов и, соответственно, накоплении большего запаса служилых людей можно будет в дальнейшем содержать меньшую постоянную армию и меньше расходовать на нее средств, сохраняя вместе с тем полную готовность к войне.

Во всеподданнейшем докладе от 15 января 1862 г. в качестве основного недостатка существующей организации военного управления Д.А. Милютин называет «крайнюю централизацию, которая уничтожает всякую инициативу административных органов, стесняет их мелочною опекою высших властей»[94]. Излишняя централизация военного управления имела следствием то, «что при ней большая часть дел восходила через несколько коллегиальных и других инстанций до департаментов министерства и даже до Военного совета. За множеством подобных представлений и за невозможностью знать все подробности местных обстоятельств, ни совет, ни департаменты не были в состоянии по большей части ни рассмотреть, ни обсудить эти дела основательно».

Ближайшим способом к децентрализации, по мнению Д.А. Милютина, являлось введение территориальной системы военного управления путем создания военных округов. При этом он приводит аргументы против сохранения «строевой или тактической системы», основанной на разделении военно-сухопутных сил в мирное время на корпуса и даже армии с расчетом на то, что с началом войны они будут иметь готовые штабы и соединения. Ссылаясь на практику войн России в XIX в., военный министр показывает, что «весьма редко случается, чтобы не только армии, но даже и корпуса действовали на театре войны совокупно в нормальном своем составе мирного времени. Гораздо чаще, по разным стратегическим соображениям, на самом театре войны формируются отряды из войск разных корпусов… и корпусные штабы оставались без войск»[95].

Далее Д.А. Милютин излагает свою главную идею: «Территориальная система военного управления состоит в том, что все государство делится на несколько военных округов; в лице начальников их сосредоточивается и командование войсками, в округе расположенными, и заведывание местными военными учреждениями, наблюдение за охранением спокойствия и порядка в районе округа и вообще управление всеми отраслями местной военной администрации. Таким образом, в этих лицах сливается значение наших корпусных командиров, генерал-губернаторов (по военной части) и окружных начальников внутренней стражи»[96].

В своем докладе Д.А. Милютин, беспокоясь, видимо, о том, чтобы начальник военного округа не превратился во «всеобъемлющего начальника» с широкими военными и гражданскими административными правами, более связанного с царем и Министерством внутренних дел, чем с Военным министерством, предлагал, чтобы военно-окружные начальники облечены были властью в основном надзорного и наблюдательного характера. На это Александр II заметил на полях доклада: «Опасаюсь, чтобы подобная организация не могла бы достигнуть желаемой децентрализации; мне бы казалось ближе к цели облечь военно-окружных начальников полною властью над подведомственными им частями управления, на правах отдельных корпусных командиров или, скорее, главнокомандующих армиями в мирное время»[97].

С созданием военных округов, считал Д.А. Милютин, следует упразднить армии и корпуса, а основной строевой единицей сделать дивизию. В случае же войны войска приграничных округов выдвигаются на театр военных действий, образуя корпуса и отряды необходимого состава, а для командования ими назначаются наиболее способные боевые генералы независимо от их должностного положения в мирное время (а не «дряхлые генералы»). Внутренние же округа помогают действующим войскам наиболее дееспособными дивизиями и организацией снабжения и другого тылового обеспечения.

Д.А. Милютин настойчиво предлагал наделить будущие военно-окружные управления большими правами для самостоятельной хозяйственной деятельности с привлечением заинтересованной помощи местного «промышленного и торгового класса», доказывал необходимость объединения местных комиссариатских учреждений с провиантскими в окружные интендантства, распространения принципов военно-окружного управления на местные артиллерийские и военно-инженерные органы. Создание постоянного территориального аппарата в военных округах предполагало создание при военно-окружных управлениях и постоянных военных судов, что помогло бы упорядочить и упростить систему военного судопроизводства.

Во всеподданнейшем докладе от 15 января 1862 г., в связи с предварительным изложением в нем проекта военных реформ, военный министр еще не предлагает конкретные структуру и устройство военных округов. Кроме того, можно заметить, что Д.А. Милютин, оставаясь сторонником твердого и устойчивого порядка в империи, видел одним из предназначений военных округов и внутреннюю, военно-полицейскую функцию, что отвечало заботам царского правительства по поводу возможных крестьянских беспорядков. Царь почти всецело поддержал идеи преобразований, содержащиеся во всеподданнейшем докладе, и предписал Военному министерству: «Прошу приступить к этому неотлагательно». Когда после одобрения всеподданнейшего доклада начались его бюрократические, затяжные обсуждения в Совете министров, Александр II, по воспоминаниям министра внутренних дел П.А. Валуева, пресек их, сказав, что «как хозяин и начальник армии он это дело предлагает не для обсуждения, а к сведению»[98]. Это заявление царя на Совете министров стало для противников военной и других реформ определенным предостережением и строгим указанием, на которые они теперь были вынуждены постоянно оглядываться.