Читаем без скачивания Огненные врата - Дмитрий Емец

– Невозможно! Силы принадлежат этому миру. Кводнону придется их вернуть, но вот кому он их вернет – вопрос открытый. Сомневаюсь, что Прасковье или Мефу. Ему придется найти кого-то другого. Не стража, а человека, потому что прежде силы были у человека. Желательно родившегося в тот же самый день, что и бывший наследник мрака. Не думаю также, что это будут Ната, Чимоданов или Мошкин.

Озвучив это, Вильгельм быстро взглянул на Лигула, передавая ему эстафету. Его сольная партия была закончена.

Тусклые зрачки главы мрака отправились в долгое путешествие по серой комнате и в финале остановились на мешке в руках у молодого человека. Тот по-прежнему стоял у дверей, переминаясь с ноги на ногу, и, не проявляя особенной робости в присутствии бонз, поглядывал по сторонам.

Его подвижное лицо никак не могло остановиться, откликаясь на все, что встречали его глаза.

– Викто́р! Подойди ближе, мальчик мой! – приветливо окликнул Лигул.

Юноша расслабленно приблизился к столу и положил на него мешок. То, что ему пришлось задеть мешком Тамерлана, ничуть его не смутило.

– Позвольте представить вам Виктора Шилова, родившегося в тот самый день! Как видите, Прасковья не единственный человек, выросший в Тартаре и сохранивший эйдос. Но о Прасковье вы все знали. С Викто́ром же случай особенный, – прошуршал глава мрака.

– Нижний Тартар меня побери! – изумленно воскликнул Бельвиазер.

Лигул заложил руки за спину. Паучьи пальцы зашевелились, точно он взвешивал, какую часть правды можно сказать. Потом глава мрака решился и быстро начертил руну. Похожая на неприятное насекомое руна быстро проползла по воздуху и, разделившись надвое, втекла в уши Виктора, лишив его слуха. Проверять действие руны Лигул не стал. Надежность древней магии была ему хорошо известна.

Молодой человек отнесся к лишению слуха, даже не дрогнув ртом. Он не боялся ни глухоты, ни слепоты, ни боли. Жизнь в Тартаре многому его научила.

Глава Канцелярии лизнул ноготь большого пальца. Голос Лигула не всегда бывал скрипуч. Порой он говорил быстро, возбужденно, брызгая слюной, как говорят увлекающиеся чиновники, просчитавшие все наперед и знающие ответ прежде, чем задан вопрос.

– Посмотрите на него! Всмотритесь в это лицо, в эту мимику! – сказал Лигул с умилением. – Ну разве не прелесть? Он презирает и передразнивает всех нас разом и каждого по отдельности. И нас, и Тартар, и свет, и человеческий мир. И даже то, чего он не может знать, он презирает наперед.

Карл Австрийский по-старушечьи допил чай и слизнул с губ влажную каплю.

– Что-то я не пойму, куда вы клоните! Он верен мраку или нет? Откуда этот парень вообще взялся в Тартаре?

– Любопытная история, – Лигул оттолкнул от себя пальцем закапанное кровью перо. – В одном городе жили два мальчика. Одному шесть лет, другому – три или четыре. Просто соседи по подъезду, но так умилительно дружили, что младшего всегда отпускали со старшим. Идут, за ручки держатся – такие гномики! Мамы капали слезами! Только строго-настрого велели, чтобы старший не водил младшего через дорогу, к недостроенным корпусам больницы. Но они все равно тайком ходили, и младший никогда не выдавал старшего. Верность идеалам дружбы, хи-хи. И вот однажды они забрели в самый конец стройки и решили забраться в подвал. Это была, конечно, идея старшего. Он стоял снаружи и проталкивал младшего ногами в окно. «Прыгай!» – и разжал руки. Он думал, там низко, ну полметра от силы. «Казалось – оказалось» – вечный ключ к прозе жизни.

– Погиб? – понимающе отозвался китайский страж Чан.

Лигул ухмыльнулся.

– Не совсем! Как раз под окном недоставало плиты. Малыш провалился метра на три, в незаделанную щель. Было слышно, как он плачет где-то внизу и жалуется, что у него ножка не туда повернулась. Занятная формулировочка, э?

– Старший позвал кого-то?

– Как бы не так. Он испугался, что его накажут, убежал и потом клялся, что они не ходили на стройку. Поэтому малыша там и не искали, хотя перерыли весь город. Старший все это время продрожал у себя в комнате. Считали, что он переживает о пропавшем друге, хотя на самом деле маленький висельник был убежден, что его посадят в тюрьму, если узнают, что это он сбросил малыша в дыру… А через несколько дней я забрал старшего в Тартар, потому что обнаружилось, что он еще и родился в один день с Мефом… А второго мальчика, того, что застрял в фундаменте, принесла Аида Плаховна. Живым! До сих пор не пойму: коса у вас, что ли, не поднялась?

– Его не было в разнарядке! – поджав губы, заявила Мамзелькина.

Буонапарте дернул верхнюю пуговицу своего знаменитого сюртучка:

– А куда делся маленький, которого доставила Аида Плаховна?

– Не имеет значения. Он служит мраку, и этого довольно, – поспешно сказал Лигул.

Возникла неловкая пауза, которую сгладил очень уместной глупостью Карл Австрийский.

– Странно, что Троил не заявил протест! Детки – цветы, будем говорить, жизни!

– Я тоже с волнением ожидал протеста, – признал Лигул. – Но так и не дождался. Свет порой непредсказуем. Допускают же они войны, чуму, голод, тиф, сибирскую язву? Возможно, они решили, что, если старший имеет тягу к мраку, будет полезно показать ему самое «дно», чтобы он от него оттолкнулся и попытался всплыть? Ну я и показал ему «дно»! Вот только меньшого они нам зачем отдали – вот чего я не пойму!

Горбун хихикнул, показав съеденные зубки. Бонзы мрака слушали Лигула вежливо. Многие помнили, что толкать речи он любил еще в Эдеме, равно как и раздавать значочки: «Долой слепое послушание! Будем добрее добра!»

Бельвиазер скосил глаза на молодого человека, который не мог слышать ни слова из их разговора. Юноша стоял и с интересом разглядывал короткий кинжал для дархов на поясе у Лигула. Поскольку сам глава Канцелярии в дуэлях не участвовал и дархов не срезал, некоторые смельчаки шутили, что кинжал нужен ему, чтобы точить карандашики.

– Прасковья, разумеется, с ним знакома не была. Для нее вчерашний шоколад был несвежим, его же я держал в крайне тяжелых условиях. Начиная с десяти лет за дохлую кошку на обед ему приходилось драться на мечах с тартарианцем. Ну, не считая самых больших праздников, когда он получал ее даром: день конституции Тартара, день независимости Тартара, день самоопределения Тартара и день отделения от Эдема. В остальное время ему приходилось питаться тем, что он добудет сам. Ну а добыть здесь что-либо сложно. Сами знаете поговорку: червяк из Тартара загрызет земную лошадь.

– И где же вы его прятали? – спросил Чан.

Лигул тонко улыбнулся. Ему нравилось удивлять тех, кого, как начальника китайского отдела, удивить было непросто.