Читаем без скачивания Предатель. Ты мне (не) изменил (СИ) - Никитина Жанна

Кажется, в его глазах мелькает разочарование. Но я могу ошибаться. Мои эмоции сейчас в таком раздрае, что я вряд ли воспринимаю ситуацию правильно. Скорее, выдаю желаемое за действительное.

— Езжай домой, — грубо бросает Денис. Отворачивается.

— А если что-то случится? — надеюсь, что муж слышит в моем голосе волнение.

— Все уже случилось, — безэмоционально бросает он.

В висках начинает стучать. Я слишком напряжена. Мне бы самой успокоиться. Хочу остаться в палате, но Денису это не нужно, а навязываться я точно не стану.

— Тогда я поеду, — отдираю пальцы от поручня кровати. — Если что, звони.

Денис в самый последний момент поворачивается ко мне. Склоняет голову набок.

— Все будет хорошо, — вдруг тепло выдает он. — Мы завтра обо всем поговорим.

Благодарность расплывается в груди. По идее, это я должна поддерживать Дениса, но все равно признательная за его ободряющие слова.

— Всего доброго, — киваю мужчинам и быстро выхожу из палаты.

Волнение никак не хочет покидать меня. Кажется, зря я оставляю Дениса. Это неправильно. Дохожу почти до конца коридора, когда понимаю, что не могу уехать, не хочу оставлять Дениса одного. Тем более, это моя вина. Пусть я и оборонялась, но все равно, он здесь из-за меня.

Разворачиваюсь на пятках и шагаю обратно. Быстро подхожу к палате, поворачиваю ручку, когда слышу ничем не заглушаемые голоса.

— Зачем вы это сделали? — весело спрашивает доктор. — Ваше состояние прекрасное. Могли бы поехать домой.

Горло сдавливает ледяная рука. Что? Мотаю головой. Хмурюсь.

— Понимаете, — спокойно отвечает Денис. — У нас с женой сейчас кризис. Видите, ее волнует только моя работа. А так она будет переживать за меня.

— Ну вы даете…

На негнущихся ногах отхожу от палаты. Денис здоров. Зачем тогда он так поступил со мной настолько жестоко? Не верю, что ему хочется вызвать у меня волнение. Скорее, он жаждет моей паники. Грудь сжимает стальным обручем. Он решил поиздеваться надо мной! Козел! Снова направляюсь обратно к палате. Нет! Не спущу Денису это с рук. Я заставлю его извиниться за все.

Делаю несколько шагов, как меня останавливает вибрация телефона в сумочке. Нехотя тянусь внутрь. Время позднее, поэтому звонок должен быть важным. На экране высвечивается номер папы. Нехорошее предчувствие заставляет желудок сжаться. Тошнота подступает к горлу. Трясущимися пальцами смахиваю зеленую трубочку.

— Алло, — подношу телефон к уху.

— Аврора, только сильно не переживай, — голос папы подрагивает. — Маме стало хуже.

Глава 18

Одна больница сменяется другой, на этот раз более скромной. Коридоры выглядят не такими стерильными, как в предыдущей. В голубых бахилах спотыкаюсь на линолеуме. Удерживаюсь. Быстро иду дальше.

«Девятая палата… девятая палата…», — как мантру повторяю про себя.

Нужная дверь оказывается по левую руку. Без стука врываюсь внутрь, запоздало понимая, что в палате может быть не только мама. Так и есть — комната рассчитана на двух человек, но вторая кровать пустует.

Лучше бы не занятыми были обе.

Папа, сидящий в ногах у мамы, сразу поднимается мне навстречу. В сером свитере и черных брюках он кажется бледнее обычного. Светло-русые волосы взлохмачены, что на него непохоже. Он смотрит на меня голубыми усталыми глазами.

— Как мама? — крепко обнимаю его.

— Ты зачем примчалась? — тихо спрашивает он.

— Это даже не обсуждается! — чуть отстраняюсь.

— Так разговариваете, будто меня здесь нет, — вялый голос мамы слышен из-за спины отца.

Зажмуриваюсь и сразу распахиваю веки. Я должна крепиться, чтобы поддержать маму. Слезы скапливаются в уголках глаз. Всеми силами стараюсь их сдерживать. Мне страшно настолько, что сводит желудок. Но я не могу показать маме слабину. Она расстроится. Не допущу этого!

— Я думала, ты спишь, — огибаю папу. Натягиваю на лицо улыбку. — Итак, как ты себя чувствуешь?

Присаживаюсь на край кровати рядом с мамой. Беру ее холодную худую руку. Ее рыжие с сединой волосы, совсем недавно начавшие отрастать после химиотерапии, пока торчат в разные стороны, как лучики солнышка. Бледно-голубые глаза будто подернуты дымкой.

— Все хорошо, — мама пытается подняться на подушках.

Кидаемся вместе с папой, чтобы помочь ей. Придерживаем, пока она не устраивается поудобнее.

— Чего вы переполошились? — мама укоризненно смотрит на нас. — Обычная болезнь.

— Обычная болезнь? — папа слегка повышает голос, что ему не свойственно. — Ты упала в обморок, — он всплескивает руками.

— Как так? — неверяще смотрю на маму.

Паника захлестывает с головой. Руки начинают подрагивать. Не могу удержать дрожь.

— Милая, — мама сжимает мою ладонь. — Все станет понятно завтра. У меня взяли анализы. Но уверена, что ничего страшного. Просто усталость.

— И головные боли, — бурчит папа.

Мама стреляет в него сердитым взглядом. Они играют в гляделки, пока папа не сдается.

— Схожу-ка я за кофе, — он опускает плечи, разворачивается к двери. — А вы тут поболтайте. Рора, тебе принести?

Киваю.

— Если будет, то… — начинаю, смотря в спину уходящему папе.

— То горячий шоколад, — он оборачивается, улыбка трогает его губы.

Тепло разливается в груди. За долгие походы по больницам, я пристрастилась к горячему шоколаду из автомата. Приторная сладость отвлекает от грустных мыслей. Приятно, что папа помнит об этом.

Тихий щелчок закрываемой двери заставляет вздрогнуть.

— Почему ты приехала одна? — мама обычно не ходит вокруг да около. Вот и сейчас она огорошивает своей прямотой.

Закусываю щеку. Невольно вспоминаю, как ворвалась в палату к Денису и, почти крича, сказала, что мне нужна машина. Не помню, чего еще я говорила, единственное, что четко всплывает в памяти, как я произнесла четкое “Нет!” на предложение мужа поехать со мной, после чего развернулась и ждала уже в коридоре, нервно вышагивая вдоль него. Через минут двадцать за мной приехал Игорь. И вот через три часа я сижу в палате мамы, раздумывая, что ей сказать.

— У Дениса работа, — тяжело вздыхаю. Опускаю глаза, делая вид, что рассматриваю складки на белом пододеяльнике.

— У вас все хорошо? — мама тянется ко мне, мягко гладит по щеке. Резко вскидываю на нее взгляд. Вопросительно приподнимаю бровь. Как она догадалась? — Ты за последнее время вообще о нем ничего не рассказываешь, хотя раньше кроме Дениса ни о чем говорить не хотела. Что случилось?

Как же сильно мне хочется все рассказать маме. Прикусываю язык. Ей нельзя нервничать. Не сейчас.

— Ничего, — мотаю головой. — Рядовая ссора, каких у пар миллион, — вымученно улыбаюсь.

Мама хмурится, сдвигает брови к переносице.

— Знаешь, почему мы с твоим папой до сих пор вместе? — она придает своему голосу строгости. Пожимаю плечами. — Потому что мы обсуждаем каждую нашу проблему. Проговариваем ее и находим решение. Рора, ты должна быть мудрой. Почему ты не обсудишь все с Денисом?

— Я обсуждаю, — слегка тушуюсь.

— Милая, когда люди разговаривают, они приходят к какому-то решению, — мама переплетает наши пальцы. — А ты пока что только обижаешься на мужа.

Горечь возникает на языке. Мне грустно, что мама, не зная ситуации, поддерживает Дениса. Если бы рассказать ей… она бы вела себя иначе. Но мама права — нужно поговорить. Необходимо наконец выяснить все раз и навсегда, а после этого подать документы на развод. Думаю, в память о нашем счастье, мы сможем договориться. Твердое решение придает уверенности. Наконец-то я у меня появляется план.

Я остаюсь с мамой до понедельника. Папу мы отправляем домой отдыхать. На основании анализов ей ставят хроническую утомляемость и запрещают активные действия. А в понедельник утром ее уже выписывают. За выходные Денис звонил несколько раз, но я не брала трубку. Лишь отписывалась, что все хорошо, и я скоро приеду.

В итоге, за время, проведенное с мамой, в моей голове полностью сформировался план, поэтому после того, как мы отвозим маму домой, я сразу направляюсь в офис к Денису. На часах уже почти двенадцать, поэтому он точно там.