Читаем без скачивания Последняя девочка - Вадим Юрятин

Сети у нас, по понятным причинам, давно уже не было, так что знакомиться нашим Мальчику и Девочке пришлось по старинке. Сначала наши «Ромео и Джульетта» некоторое время смотрели друг на друга, а мы всячески пытались их разговорить. Это было печальное зрелище. Потом я решил, что нужно оставить «влюблённых» наедине. По крайней мере, когда-то давно, в «моё» время, было не принято мешать парочкам своими советами. Потом мы приготовили супчик, состоявший, в основном, из папы Последней Девочки и каких-то корешков. Вся наша маленькая колония, собравшись на верхнем, самом тёплом этаже Бункера, отпраздновала этим супчиком появление Девочки в наших рядах.

После того как наши дети познакомились друг с другом, пора было переходить к следующему этапу.

Последняя Девочка оказалась барышней неробкого десятка. После всех этих наших убогих уловок и ухищрений она заявила нам со всей прямотой, что если речь идёт о том, чтобы они занялись с Последним Мальчиком сексом, то она согласна, а все эти глупые приёмы ни к чему. Мы не знали, что сказать в ответ. Она же напомнила нам, что ей уже 13, даже почти 14 лет, что в мире «до взрывов» ей довелось в пятом классе посещать уроки сексуального просвещения, так что она знает обо всех основных разновидностях половых сношений, включая оральные, вагинальные, анальные, аксиллизм и маммологизм. Она, оказывается, знает, как правильно надевать презерватив, хотя это знание в нашей ситуации было как раз лишним. В общем, девочка она была опытная, хотя и ни разу не пробовавшая применить свои знания на практике.

И ещё она попросила, раз уж нам так надо было получить от неё требуемый результат, отстать от неё и от Макарки, прекратить следить за каждым их шагом и пытаться определить, как они проводят время. Это, дескать, неприлично, и они сами без нас разберутся, что к чему. Лучше б мы, по её словам, оборудовали для неё отдельную комнату да прибрались немного, а то жить в этом бардаке невозможно.

Комнату для нашей Девочки мы, конечно, соорудили, употребив на это все имеющиеся у нас ресурсы. Однако, несмотря на все наши старания, вызвать у наших «молодых» любовь или ещё какие-нибудь чувства по отношению друг другу мы так и не смогли. Возможно, на это просто не хватило времени, ведь прошла всего одна неделя.

Об одной счастливой неделе жизни в Бункере

С появлением Девочки наш дикий бункерский мир преобразился. Началась какая-то невозможно счастливая идиллия посреди разрушенного мира. Забегая вперёд, скажу, что длилось это недолго, всего-то неделю, в течение которой мы устраивали совместные посиделки около центрального очага. Посиделки эти очень походили на семейные ужины. Мы вспоминали былое, делились разными дурацкими историями, рассказывали анекдоты и смеялись! Хохот, этот забытый звук из прежней жизни, эхом отражался от холодных бетонных стен.

Проповедник пытался нести нам Слово Божие. Но на самом деле нёс он, надо сказать, редкостную чушь. К тому же объяснить своими словами он ничего не мог. Вот, например, почему это «в начале было Слово»? Что такое «слово»? На самом-то деле это цифра, точнее, набор цифр. Можно пуститься в рассуждения, в каком виде эти цифры были изначально представлены Создателем. Но, скорее всего, на начальном этапе построения Вселенной они представляли собой простейший бинарный код. Так что, если уж что-то и было вначале, то явно не слово, а цифра. Электрик, разбиравшийся немного по этой части, начинал строить предположения о том, что именно могло прийти в голову нашему «Цифровому Богу», и что в таком случае выглядело бы хорошо. Потом мы плавно переходили к возможности формирования цифровой картины мира. Электрик сравнивал это с моделью игры, в которую он играл большую часть своей жизни. «Цифрового Бога» в этой ситуации можно было представить разработчиком, написавшим основные строки программного кода, те самые строки, что запустили Игру. Одновременно он был также и её продюсером, принимающим Игру для дальнейшего использования. Мы же, обладающее разумом население, выступаем в качестве активных бета-тестеров Игры, проверяя её на наличие всевозможных багов. «По всей видимости, – продолжал Электрик, – количество проблемных точек Игры превысило допустимый уровень, что привело к тому, что баланс Игры никак не сводился, поэтому «Цифровой Бог» решил что-то изменить».

Мясник в ответ завёл разговор о пользе концлагерей. Вот уже где не было багов, и баланс сводился без проблем! Дальше он начал рассказывать про мыло из пепла, нитки из жил и изделия из кожи.

Макарка задавал мне, как «профессору», всякие дурацкие вопросы, вроде того: «а если электричество – это поток частиц, то почему то, изначальное место, из которого они вытекают, не разваливается после того, как включают ток? Ведь частицы эти, электроны – это составная часть клетки. Как же тогда клетка без них обходится, когда они куда-то там утекают?». Или вот ещё что-нибудь такое: «если клетка состоит из ядра и электронов, которые сами состоят из кварков, то почему бы этим кваркам не состоять из ещё более мелких частиц, которые, в свою очередь, могут тоже состоять ещё из других частиц? Тогда получается, что чем дальше мы уходим вглубь, тем меньше шансов найти «основу», на которой всё держится. А если мы эту основу не находим, а только углубляемся всё дальше и дальше, то где гарантия того, что этот мир вообще существует?». Вот такие сложные вопросы в голове у нашего Последнего Мальчика, и попробуй-ка на них ответить!

Девочка сидела и слушала, иногда лёгкая улыбка трогала её губы. Где-то нашлись чистые листы бумаги, и теперь наша красавица постоянно рисовала на них что-то карандашом.

Мы изо всех сил старались ей понравиться, мы так любили её, нашу Последнюю Девочку, мою последнюю надежду.

О запретном

Я должен сообщить вам ещё кое-что, нечто такое, о чём в нашем «довзрывном» мире нельзя было не то что публично признаться, но и тихонько подумать про себя.

Как и всё прекрасное в нашей жизни, это случилось совершенно внезапно в одну из последних наших «семейных» посиделок у очага в центре «зала» на верхнем этаже Бункера. Мы сидели рядом и говорили о какой-то ерунде, о чём-то старом и забытом, вроде телевизионных передач, о фильмах и о книгах. Посреди этого нашего пустого, как бы раньше сказали «светского» разговора, Девочка вдруг подняла руки, собрала в пучок свои длинные светлые волосы и, повернувшись вполоборота, на мгновение взглянула на меня своими совсем уже недетскими голубыми глазами. Эта поза, такая забытая, но такая женственная и естественная! Простое желание поправить причёску, когда девичья рука изящно приподняла вверх густую копну волос, обнажив на секунду длинную красивую шею. Ещё мгновение, поворот головы, и волосы пышной волной упали на хрупкие плечи. Эта картина заставила меня внезапно прервать все свои рассуждения. Я забыл, о чём говорил всего секунду назад. Она словно выключила меня на какое-то время.

В сытом и беспечном Континентальном Союзе мы, мужчины, любили потрепаться о природе женской сексуальности, споря, что важнее: ноги, грудь или попа. Сейчас же, когда прошло немало лет, стоя на краю могилы, могу сказать, что всего милее мне вот этот пушок в треугольной ложбинке на затылке, а ещё этот изгиб скрещённых и поднятых вверх рук, и приоткрывшиеся на секунду подмышки.

В её глазах отразился огонь костра, вспыхнув на мгновение золотым блеском. Я почему-то сказал ей, что слово «аксиллизм» услышал от неё впервые в жизни, хотя давно и долго работал в сфере, связанной с чувственными наслаждениями. Она усмехнулась, обняла руками колени, потом положила на них голову, и, глядя мне прямо в глаза, объяснила значение этого термина. Я спросил её, так, из чистого любопытства, не помнит ли она, как там называется «это», когда в виртуальных очках и с хомячками? Она задумалась на секунду и ответила. Оказывается, она и это знала. Само слово, правда, снова вылетело у меня из головы. Я попросил её показать, что она там рисует. Выяснилось, что это наши портреты: меня, Мясника, Электрика, Проповедника, Макарки. Для полноты картины не хватало только Плотника, хоть он и дурак набитый, предатель, и, вообще, я не хочу о нём вспоминать. Девочка сказала, что может изобразить и его, если есть фотография или что-то такое. Я пообещал ей фото Плотника, а также попросил написать автопортрет.

После её появления я почти перестал «летать». Я побрился. Я снова стал бодр и весел, словно в первые дни переселения в Бункер. Я перемещался по нашему жилищу с бешеной скоростью, пытаясь всё наладить и починить. Мне вдруг стало резать глаза то запустение, в которое пришёл Бункер в последнее время. Сознание, которое как будто долгое время было залеплено грязным полиэтиленом, вдруг прояснилось до чистоты цейссовских стёкол. Во мне начало прорастать нечто такое, что я давно и сознательно, казалось бы, навсегда, в себе подавил. И ещё я вдруг заметил, что куда-то делась моя сестра.