Читаем без скачивания Сочинения. Том 8 - Александр Строганов

ПОКАТИЛОВ Что?

КУЛИК Вы стреляетесь, а она, предположим… она, допустим, режет себе вены в ванне. Или, скажем, топится.

ПОКАТИЛОВ Я запрещаю!..

КУЛИК Простите. Простите, Игорь Дмитриевич. Неловкость, сорвалось… Просто я недолюбливаю ее, вы же знаете… Не беспокойтесь. Двойного самоубийства не будет… Не тех кровей барышня. Можете быть уверенным. (Пауза.) Однако осмелюсь заметить…

ПОКАТИЛОВ Помолчи. Пожалуйста, помолчи.

Покатилов возвращается к письму.

КУЛИК А вообще, вы совершенно правы… Не нужна она нам с вами.

ПОКАТИЛОВ Кто?

КУЛИК Людмила Сергеевна – не та женщина, что нам нужна.

ПОКАТИЛОВ Что значит «нам»?

КУЛИК Нам» – это все равно, что вам… Запоздалая ответственность. (Пауза.) Хорошая, нужная женщина должна быть простым земным существом. Вот как бабушка или одноклассница, о которой вы помните, что она носила дырявые чулки… Конечно, в известной степени, она обязательно должна быть кошкой. Но только в известной степени. Не больше.

ПОКАТИЛОВ Знаешь, как у нас?.. Вот я иногда незаметно наблюдаю за ней и думаю – что это за человек? Что она делает в моем доме?.. И, ведь, она давно здесь… Мы с ней спим иногда, беседуем, ужинаем, бываем в гостях, но, как бы это сказать? Все, что связано с ней – для меня точно в тумане… При этом она мне нисколько не надоедает… И она – ласковая, ласковая, ласковая… Я ведь, Эдуард, если разобраться, не знаю, кто я. Жизнь кончается, а я так и не разобрался. В самом главном, наверное, не разобрался… Одно хорошо знаю – я безвольный. Вот это – да! Это – я!..

Пауза.

КУЛИК А знаете, Игорь Дмитриевич, я предполагаю, что, если бы вы согласились немного повременить… ну, там, годик другой, вы бы столкнулись с любопытнейшей метаморфозой.

ПОКАТИЛОВ Что еще?

КУЛИК Ваша Людмила Сергеевна превратилась бы в лисицу.

ПОКАТИЛОВ Ну что ты за человек?

КУЛИК А вот увидите… Я давно изучаю ее… Когда вы с ней поднимаетесь по лестнице, я всегда следую сзади. Иду и внимательно смотрю на край ее платья. Теперь могу признаться. Теперь почему не признаться?.. Пару раз видел.

ПОКАТИЛОВ Что видел?

КУЛИК Хвост… Кончик хвоста… Заявляю со всей ответственностью. Однажды она почувствовала мой взгляд. Обернулась. И тут же спрятала хвост… И смутилась… Конечно, мои наблюдения можно было бы списать на контузию, но она же смутилась. Вот ведь что.

Пауза.

ПОКАТИЛОВ Да я знаю, что она неверна мне. Но это закономерно. Что я могу дать ей кроме денег. Я же пуст, Эдуард… Этот мир мне мало интересен. Точнее так. Я здесь инородное тело… Всегда нахожусь в ожидании чего-то другого, совсем другого… А ей, конечно, хочется жить… И все равно она не оставляет меня, беседует со мной… случается, утешает… Знаешь, я однажды даже предложил ей привести в дом своего любовника. Так прямо и сказал – Зачем нам, взрослым людям, играть в прятки? Я знаю все. И ты знаешь, что я знаю. И он знает, что ты знаешь, что я знаю. Одним словом, так прямо и сказал – приходите и живите у нас… Квартира большая…

КУЛИК Почему же вы мне ничего не сказали?! А если бы он убил вас? раньше времени?

ПОКАТИЛОВ Что ты, что ты? Знаешь, кем он оказался?.. Мальчиком. Совсем мальчиком… Не больше тридцати. Белокурый такой, кудрявый… Алеша… Краснеет, глаза опускает… В то же время, пылкий любовник… Я иногда наблюдал за ними. Она просила… Ей нравилось, чтобы я наблюдал… Ты уж прости меня за эти подробности.

КУЛИК Ну, что – это жизнь.

ПОКАТИЛОВ Она может ударить его. Он – заплакать… Одним словом, он – именно то, чего ей хотелось… Он – врач. Работает где-то в поликлинике… Совершенно без средств к существованию… Врач, говорят, хороший… Ничего дурного не скажу, приятный молодой человек. Жить у нас так и не остался. Уходил поздно вечером, или рано утром… Тогда наступало мое время. Она очень, очень любвеобильная, очень любвеобильная и добрая женщина… (Улыбается.) Он такой трогательный. Однажды попросил у меня денег на такси.

КУЛИК И вы дали?

ПОКАТИЛОВ Конечно… И еще давал. Не годится, когда дама платит в ресторане… Знаешь, пожалуй, и я полюбил его… С моей стороны эгоизм чистой воды… Мне так удобнее. Мне удобно, когда драконы спят.

Пауза.

КУЛИК Знаете, кто вы, Игорь Дмитриевич? Вы – человек Возрождения.

ПОКАТИЛОВ Ну, довольно об этом. Все… Тишина.

Покатилов склоняется над письмом.

КУЛИК Вот, кстати, Наньжун Гу сказал – Когда в деревне заболевает один человек, его сосед расспрашивает его, и больной может рассказать о своей болезни. Но его рассказ о болезни – это еще не сама болезнь. Когда я спрашиваю вас о Великом Пути, я словно пью снадобье, от которого мой недуг только усиливается. Хотелось бы услышать о том, что есть главное для сбережения жизни?.. – Ты хочешь знать о том, как сберегать свою жизнь? – ответил Лао-цзы. – Способен ли ты охватить единое и не терять его? Можешь ли ты, не прибегая к гаданию на панцирях черепах и стеблях трав, узнавать о будущем счастье или несчастье? Умеешь ли ты останавливаться? Способен ли все отринуть? Можешь ли оставить людей и искать самого себя? Можешь ли уйти от всего? Можешь ли быть совершенно непосредственным? Можешь ли стать младенцем? Ведь младенец кричит целыми днями и не хрипнет – таков предел гармонии. Он целыми днями сжимает кулачки – и ничего не хватает – такова всеобщая полнота жизненных свойств. Он целый день смотрит и не мигает – такова его несвязанность внешним. Он идет, сам не зная куда; останавливается, сам не зная почему. Он ускользает от всех вещей и плывет вместе с переменами. Таков путь сбережения жизни.1 (Пауза.) Может быть…

ПОКАТИЛОВ Ну, что еще?

КУЛИК А может быть, ну его к такой-то матери, это самоубийство? может быть, не стоит?.. Как не крути, самоубийство – большое беспокойство… В конце концов, вы не принимали присяги, как тот капитан…

ПОКАТИЛОВ (Крайне раздражен.) Какого черта ты крутишься около меня?.. Я тебя рассчитал? Рассчитал. Ничего тебе не должен? Ничего. Ну, так и ступай, ступай, ступай себе с Богом!

КУЛИК А письмо?

ПОКАТИЛОВ Что, письмо?

КУЛИК Ну, как же? вы хотели, чтобы именно я передал Людмиле Сергеевне письмо.

ПОКАТИЛОВ Ах, да, письмо. Конечно, письмо… Пожалуйста, не мешай, мне хочется как можно скорее завершить… Ступай пока в бар, выпей что-нибудь. Когда все закончу, позову тебя.

КУЛИК (Встревожено.) Что, простите, закончите?

ПОКАТИЛОВ (Поднимает глаза на Кулика.) Письмо, разумеется. (Улыбается.) А ты что подумал?

КУЛИК Да так, глупость одна, стыдно сказать.

ПОКАТИЛОВ (Смеется.) Не переживай, я не стану являться тебе по ночам.

КУЛИК Об этом нельзя знать заранее, прошу прощения… Не думаю, что отец Гамлета после смерти жаждал посещать своего горячо любимого сына. Хотя, месть, конечно, великая страсть!

ПОКАТИЛОВ А если он просто хотел пошутить? Мы же не знаем, каким он был? Что, если весельчак и балагур?

КУЛИК Ничего себе, шуточки.

ПОКАТИЛОВ Ну, все. Ступай, ступай, не мешай мне.

Покатилов вновь принимается за письмо. Кулик не шелохнется.

ПОКАТИЛОВ (Отрывается от письма.) Все же ты, Эдуард, должен видеть разницу между мной и капитаном… Да, нас обоих связывает чувство долга. Его – воинского и моего – карточного. Казалось бы, по внешним признакам, мы, в известной степени уравновешены. Но, если исследовать проблему глубже, станет очевидным, что капитан не имеет выбора, а я – имею… Я, в данном случае, свободен в принятии решений… Капитан отправляется в свое инфернальное путешествие как бы связанным по рукам и ногам, я же делаю самостоятельный шаг в пропасть. И это, на самом деле, большое утешение… Мой страх – это страх предвкушения. В таком страхе, если хочешь, присутствует даже некое сладострастие… Кроме того, твой капитан – скорее всего воинствующий атеист, можно назвать его радикальным атеистом. Мне же посчастливилось познакомиться с такими, как бы это лучше выразиться, пространствами, что теперь я нисколько не сомневаюсь в многослойности бытия… Чтобы быть ты понял, предложу следующую формулу – я отправляюсь в некий яблоневый сад, в существование которого посвящен только я один… А в том саду, Эдуард, я рассчитываю встретить… кого бы ты думал?

КУЛИК Вот уж не знаю. Наверное, своих родителей? Обычно скучают о родителях…

ПОКАТИЛОВ (Счастливо улыбаясь.) Теслу.

Пауза.

КУЛИК Это того, что останавливался здесь?

ПОКАТИЛОВ Представь себе, того самого! У меня к нему накопилась масса вопросов…

Покатилов склоняется над письмом.

КУЛИК Хотите сказать, что, в конечном счете, принадлежите себе?.. Иллюзия.

ПОКАТИЛОВ Нет, не иллюзия.

КУЛИК В таком случае – галлюцинация… Если вы говорили о сокровенном человеке всерьез, а вы говорили о сокровенном человеке всерьез, не сомневаюсь, доказать, что это галлюцинация не составит труда.