Читаем без скачивания Зима 1238 - Калинин Даниил Сергеевич

Да еще обернулась сеча самым страшным унижением в его жизни: Удатный забрал свою дочь Ростиславу – молодую и любимую жену Ярослава… И не отдавал, несмотря ни на какие уговоры и мольбы обоих супругов. Два года не отдавал! Лишь после тесть немного оттаял и позволил им воссоединиться, после чего семья начала быстро пополняться детками: красавица Ростислава подарила мужу девятерых сыновей и еще двух дочек! Но братоубийственная липицкая сеча и сейчас является Ярославу в ночных кошмарах…

После нее был совместный поход с Юрием и Святославом на булгар, а двенадцать лет назад, вновь став новгородским князем, Ярослав наголову разбил большое войско воинственных литовцев близ Усвята! Разошлись литовцы после поражения русичей на Калке, воспользовались ослаблением Смоленского княжества да захватили всю Торопецкую волость, пограбили людей, побили купцов! Но отвадил их Ярослав, крепко да надолго отвадил…

Затем князь ходил на ямь и крестил корелу, после чего уже сам отразил нападение ями на свою землю. И наконец, всего четыре года назад сокрушил крестоносцев на Омовже вблизи захваченного ими Юрьева! Умылись тогда кровью псы-рыцари, заметно ослабели после поражения меченосцы…

Немало и крепко повоевал за свою жизнь Ярослав Всеволодович, случались на его веку и громкие победы, и сокрушительное поражение. Он познал в бою быстрых, юрких половцев, стремящихся заманить преследующего врага в ловушку и часто бьющих из своих составных луков. И упрямых в сече булгар, помимо легкой конницы располагающих и пешими копейщиками, и тяжелой конницей бахадиров, равной гридням русичей в конной сшибке… Он познал ярость и доблесть в сече Мстислава Удатного… Но всех их разбили монголы, всех!

Они захватили всю половецкую степь, взяли и разрушили многочисленные булгарские крепости, ничем не уступающие по защищенности детинцам русичей… Разгромили на Калке войско четырех сильнейших князей южной Руси – рать, что заметно превосходила силы тестя и старшего брата на Липице! Так как они с Юрием смогут противостоять монголам, коли пойдут они на Владимир, а то и дальше – на Новгород?!

Три тысячи конных гридей ведет за собой Ярослав. Это и переяславльские ближники, и верные лично ему новгородские дружинники, с коими он взял Киев и утвердился в нем князем. И собственно киевские ратники, коих, увы, совсем немного… За годы вражды и соперничества русичей (а заодно и венгров, и ляхов!) за великий град земля княжества оскудела, а после Калки не осталось и тени ее былой мощи! Разве что торки представляют собой достаточную для сражения силу, но торки, по древнему договору с князьями, защищают степной рубеж, не влезая в бесконечные распри за Киев. Не удалось и Ярославу сманить их за собой…

Так кого же вести ему на помощь старшему брату? Времени на сбор ополчения у новгородского князя в обрез. А ведь еще и вече должно утвердить его созыв, но удастся ли убедить людей пойти на войну? Вспомнят ли они, что после Липицы владимирская рать сражалась вместе с новгородской на Омовже? Осознает ли опасность вторжения боярская верхушка? Ярослав однажды уже душил голодом строптивых новгородцев, заняв Торжок и не пуская обозы с зерном из Суздаля. Но как быть, коли Суздаль падет и некому будет сеять и собирать урожай будущим летом, а на севере вновь выдастся холодное да дождливое лето?! А ежели не осознают, поднимется ли народ против князя, коли начнет он хватать да сажать в поруб бояр, посмевших не подчиниться? Одни вопросы…

А тут ведь еще и с севера давят вороги… Сейчас его вой попирают копытами верных жеребцов землю Полоцка, пока еще сидит в нем русский князь… Но меченосцы и рыцари рижских епископов уже отняли у княжества данников из племен чуди и отразили все попытки полоцких князей выбить немцев с занятых ими земель, где ворог во множестве возводит деревянные в большинстве своем замки, но с каменными цитаделями.

Захватили псы-рыцари княжества Куконосское и Герсикское, зависимые от Полоцка, и перекрыли полочанам торговый путь через Двину, построив город-крепость Ригу в устье реки… Ослабело княжество в борьбе с крестоносцами – и тут же начали притеснять его литовцы! Последние также враждуют с католиками, но благодаря давлению внешнего ворога они сплотились, окрепли, приняли единого для всех племен князя! И в итоге смогли разгромно разбить меченосцев при Сауле два года назад, заманив тяжелую рыцарскую конницу на болота…

Хорошо бы заключить с литовцами союз, вместе с ними начав давить немцев, да только не хотят те союза. Они, окрепнув, захотели воевать, захотели больше земель да богатой добычи! И ныне чередуют удары то по Полоцкому княжеству, то по Смоленскому, и в Новгородские земли пытались влезть! И если до Калки смоленские рати успешно отражали натиск литовцев, то ныне все переменилось – ослабели смоляне, того и гляди захватят вороги княжество! И вот что с этим можно поделать-то, а? Когда враг неудержимо напирает с севера, а с востока в большой силе пришли никому не ведомые монголы?!

Хотя… Кое-что все-таки можно. У полоцкого князя Брячислава Васильковича ведь подрастает дочка, уже заневестившаяся красавица Александра. И, сосватав ее за старшего сына, Ярославу удастся сблизить Полоцк с Новгородом, отдалить его от литовского влияния! Тем более что будущие внуки смогут претендовать уже и на княжество… Наконец, для Александра такое решение также вполне удачно: молод сын, горяч, как бы не натворил бед из-за играющей в жилах крови! Лучше уж пусть с законной, венчанной супругой милуется, тогда, глядишь, и детки побыстрее пойдут…

А ведь сейчас это важно, очень важно… Кто знает, чем кончится вторжение монголов, кабы не пришлось вместе с окрепшим уже сыном идти в сечу! А там всякое может случиться, а так хотя бы внук или внучка останутся… Но даже если и не с монголами Александру ратиться, хватит и на его век походов да битв. Ибо меченосцы – точнее, теперь уже тевтонцы – не остановят свой натиск на восток, на земли Руси, покуда не получат желаемое… Или пока не будут истреблены!

Глава 6

– Егор! Егор!!! Просыпайся!

Кто-то отчаянно трясет меня за плечо, и я выныриваю из сгустившейся во сне тьмы, словно из толщи воды, немного очумело оглядываясь по сторонам. В очередной раз переход от красочной, живой и едва ли не осязаемой нави к настоящему дезориентирует меня, особенно учитывая, что в своих сновидениях я являюсь безмолвным, а главное, бездумным свидетелем. И потому в первые секунды после пробуждения на меня накатывают эмоции от пережитого, а уже после начинается лихорадочное осмысление…

Вот и сейчас приходится привыкать к тому, что я не стою рядом с князем Юрием Ингваревичем в узкой стороже надвратной башни, что не слежу за яростной схваткой у надолбов, словно паря над ней, лишь иногда опускаясь, а мирно сижу за столом во все той же избе! И следом меня догоняет отдаленно бьющаяся на задворках сознания мысль: мы не попадем в город подземным ходом. Ни одним из них…

Между тем Микула, добродушно усмехнувшись, подал мне деревянную миску с ароматной, пышущей жаром пшенной кашей, после чего едва ли не ласково произнес:

– Ну здоров ты спать, тысяцкий голова! Насилу до тебя добудился. Давно ведь уже все проснулись, кулеш сготовили, а ты даже не шелохнулся! Ночью, что ли, уснуть не смог?! Или…

Тут северянин чуть приглушил тон: о своих видениях я однажды рассказал ельчанам и Коловрату, еще в самом начале пути. Но остальные по-прежнему не в курсе… И не то чтобы я не доверял хлопочущему у печки Ждану, но вот как-то не пришлось к случаю поведать и ему о своем даре провидца. Хотя видения меня уже очень давно не посещали, и я уже позабыл о своих сверхспособностях, а тут вдруг…

В ответ на вопрос Микулы я коротко бросил, давая понять, что сейчас не настроен что-либо обсуждать:

– Или.

Здоровяк-дружинник понятливо кивнул, не обижаясь на холодный ответ. Он вообще редко обижается, этот прекраснодушный богатырь, и тем страшнее та разительная перемена, происходящая с ним в схватке… Примирительно кивнув в ответ, я уже погрузил поданную товарищем же ложку в аппетитно дымящееся варево со стойким мясным духом, как дверь четырехстенка распахнулась, и внутрь ураганом ворвался Кречет: