Читаем без скачивания ГУЛАГ (историко-социологический аспект) - Виктор Земсков

Эти заключенные тоже не подлежали расконвоированию и использовались главным образом на общих работах. Остальные заключенные в ИТЛ, а также все находившиеся в ИТК содержались на общем режиме. Разрешалось их расконвоирование, использование на низовой административно-хозяйственной работе в аппарате лагерных подразделений и ИТК, а также привлечение к постовой и конвойной службе по охране заключенных.

По Указу от 27 марта 1953 г. были досрочно освобождены также все высланные (категория «высланные» перестала существовать) и часть ссыльных. На момент выхода этого Указа на учете состояло 13952 ссыльных и высланных, из них по амнистии было освобождено 8042 человека, и под надзором осталось 5910 ссыльных [там же].

На конец лета и осень 1953 г. планировалось произвести крупномасштабное освобождение спецпоселенцев. В апреле-мае 1953 г. в МВД СССР была проведена соответствующая подготовительная работа, были разработаны проекты Указа Президиума Верховного Совета СССР и постановления Совета Министров СССР об освобождении спецпоселенцев. Из изученной нами переписки министра внутренних дел СССР С. Н. Круглова и Л. П. Берия за апрель-июнь 1953 г. явствует, что они намеревались в августе представить указанные проекты на утверждение в Верховный Совет СССР и Совет Министров СССР. В том, что эти указы и постановление будут приняты, они не сомневались. Планировалось до конца 1953 г. освободить около 1,7 млн. спецпоселенцев и временно, сроком на один-два года, оставить на учете спецпоселений 1,1 млн. человек, облегчив им режим [там же]. Однако в связи с арестом Л. П. Берия крупномасштабного освобождения спецпоселенцев в 1953 г. не последовало. Более того, такие намерения были признаны вредительскими, так как их осуществление привело бы к переселению больших масс людей, что отрицательно сказалось бы на решении народнохозяйственных задач. Правда, позднее, в 1954–1958 гг., жизнь заставила Н. С. Хрущева и его окружение постепенно осуществить бериевский план по освобождению спецпоселенцев.

В середине 50-х годов в ГУЛАГе стремительно сокращалась численность политических заключенных («контрреволюционеров»). По Указу от 27 марта 1953 г. были досрочно освобождены лица, осужденные по политическим мотивам на сроки до 5 лет включительно. Главным образом за счет этого численность политических заключенных в ИТЛ и ИТК снизилась с около 580 тыс. в 1950–1951 гг. до примерно 480 тыс. осенью 1953 г. Сокращение числа политических заключенных в ГУЛАГе в 1954–1955 гг. шло по преимуществу за счет их освобождения по отбытии сроков наказания и в меньшей степени — за счет досрочного освобождения на основе пересмотра дел и по амнистии, В 1954–1955 гг. из лагерей и колоний досрочно было освобождено 88278 политических заключенных, из них 32798 — на основе пересмотра дел и 55480 — по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» После XX съезда КПСС (1956 г.) процесс досрочного освобождения политических заключенных на основе пересмотра дел ускорился. Если 1 января 1955 г. в лагерях и колониях содержалось 309088 осужденных за контрреволюционные преступления, то 1 января 1956 г. 113735, а 1 апреля 1959 г. — лишь 11027 человек [там же].

За период с 1 апреля 1954 г. по 1 апреля 1959 г. численность политических заключенных в ГУЛАГе сократилась в 40,7 раз, а их удельный вес в составе всех заключенных — с 33,0% до 1,2% (табл. 6).

Находившееся в середине 50-х годов у власти руководство в лице Н. С. Хрущева, Г. М. Маленкова, К. Е. Ворошилова, В. М. Молотова и др., ответственное наряду с покойным «вождем народов» за прошлые массовые репрессии, занималось в общем-то противоестественным для себя делом, освобождая в массовом порядке политических заключенных и даже реабилитируя часть из них (в основном из числа репрессированных в 1937–1938 гг.). Это ни в коей мере не было проявлением доброй воли или раскаяния. Они исходили из следующей посылки: гарантом сохранения режима и прочности собственного положения в качестве правящей элиты на данном этапе может служить только политика либерализации (она же — политика самосохранения), которая включала в себя различные мероприятия по оздоровлению морально-психологического климата в стране, упразднение внесудебных органов, довольно крупные шаги в сторону правового государства, публичное отречение от «сталинизма».

Таблица 6 Заключенные лагерей и колоний МВД (по состоянию на 1 января 1959 г.) Характер преступлений Численность, количество человек Удельный вес, % Контрреволюционные преступления 11027 1,2 По Указу от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» 211006 22,2 По Указу от 10 января 1955 г. «Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества» 8311 0,9 По Указу от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личного имущества граждан» 296138 31,3 По Указу от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» 33160 3,5 Бандитизм 21384 2,3 Умышленное убийство 38055 4,0 Умышленное тяжкое телесное повреждение 31004 3,3 Хулиганство 184023 19,4 Нарушение правил прописки паспортов 6842 0,7 Воинские преступления 7676 0,8 Прочие преступления 99821 10,5 ИТОГО 948447 100,0

Необходимым компонентом либерализации (самосохранения тоталитарной системы) явилась также критика прошлой репрессивной политики и ее подтверждение на практике посредством массового освобождения и реабилитации репрессированных. Причем официальная пропаганда сумела обработать общественное мнение в том духе, что, мол, массовые репрессии невинных людей имели место лишь в 1937–1938 гг., а в другие периоды их будто бы почти и не было. Н. С. Хрущев и его окружение благополучно свалили всю ответственность за репрессии на покойников в лице И. В. Сталина, Н. И. Ежова, Л. П. Берия.

В процессе отхода в середине 50-х годов от репрессивной политики личностный фактор играл подсобную роль, так как обстоятельства были сильнее воли и желания отдельных личностей. Мы убеждены, что будь тогда жив Сталин, то именно он возглавил бы политику либерализации. Только в этом случае реабилитированные назывались бы не «жертвами культа личности Сталина», а, вероятно, «жертвами врага народа Ежова».

Реабилитированные коммунисты, включая немногих уцелевших старых большевиков с дореволюционным стажем, не были близко подпущены даже к низовым звеньям партийной и государственной власти. Партией и государством на всех уровнях безраздельно продолжали управлять люди, в той или иной степени причастные к прошлой политике в качестве прямых или косвенных палачей либо же их «выдвиженцы».

В процессе посмертной реабилитации партийных и государственных деятелей, военачальников, ученых и др. имела место строгая выборочность. Среди прочих критериев был и такой: а) подлежат реабилитации только те, кто был осужден внутренними судебными или внесудебными органами СССР; б) не подлежат реабилитации те, кто был осужден также и Коминтерном. Это делалось с целью не поставить в неудобное положение мировое коммунистическое движение. Поэтому о посмертной реабилитации лиц (в первую очередь уничтоженных ближайших соратников В. И. Ленина), к осуждению которых имел отношение Коминтерн, не могло быть и речи. Легче обстояло дело с посмертной реабилитацией военачальников (М. Н. Тухачевского, В. К. Блюхера, И. Э. Якира и др.), к осуждению которых Коминтерн не имел отношения.

С середины 50-х годов в отношении людей, уличенных в «крамоле», со стороны власть имущих стала проявляться этакая снисходительность, заключавшаяся в том, что, к примеру, если раньше за антиколхозный анекдот или частушку человек непременно получил бы до 10 лет лагерей, то теперь его за это даже не арестовывали. Однако эта снисходительность имела определенные границы, и инакомыслие по-прежнему не прощалось. ГУЛАГ становился пристанищем новой волны политических заключенных — борцов против тоталитаризма, за права человека.

Примечания

1

Некрасов В. Ф. Десять «железных» наркомов // Комс. правда, М. 1989. 29 сент.; Земсков В. Н. «Архипелаг ГУЛАГ»: глазами писателя и статистика // Аргументы и факты, 1989. №45; Дугин А. Н. ГУЛАГ: открывая архивы // На боевом посту, 1989. 27 дек.: Дугин А. Н. ГУЛАГ: глазами историка // Союз, 1990, №9; Дугин А. Н. Сталинизм: легенды и факты // Слово, 1990. №7; Дугин А. Н. Говорят архивы: Неизвестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. 1990, №7.