Читаем без скачивания Верю! Слава Тебе, Боже! Как верить несмотря ни на что - Георгий Завершинский

Обычное человеческое представление о Божьей заповеди состоит в напоминании о том, что мы должны делать и чего не должны. А если не хотим? Не нарушается ли при этом свобода? Как быть тогда с Божьим образом в человеке?

Каким образом Бог видит Свою заповедь? Установление границ человеческой свободе, чтобы люди не возносились и не делали себя равными Богу? А святые писали об обожении человека…

Встает немало вопросов, когда мы задумываемся над библейским рассказом о сотворении человека (см. Быт 1:26–28).

Бог дал Адаму помощника – его жену Еву (см. Быт 2:18–25). Чем она должна помогать Адаму? Убираться в доме, стирать и готовить еду? Или, может быть, услаждать его зрение и слух танцами с пением? И конечно, рожать Адаму детей – наследников и помощников в старости…

Если это все, что задумал Бог при создании Адама и Евы, то Адаму можно было бы обойтись и одному. А детей и наследников тогда создали бы по образу самого Адама. Ведь для Бога нет ничего невозможного.

Появление женщины, природа которой отличается от мужской, имеет принципиальное значение не только для помощи в быту и рождения детей. Женское бытие восполняет мужское – так образуется среда общения, которое всегда напоминает человеку о том, что и Творец имеет общение в Себе Самом. Это основа тех «образа и подобия», которые от Бога получили первозданные люди – Адам и Ева.

Бог дал людям способность желать не только духовного единства, но и физического, то есть чувственного и телесного. Эрос – греческое именование любви именно в этом смысле, то есть любви как желания близости.

Свойство желать единения и близости помогает нам правильно понять основу Божьей заповеди и то, как ее видит Сам Бог. Заповедь состоит не в том, что мы должны делать – как это понимает человек, а в том, что мы ХОТИМ делать – как это «понимает» Бог!

Теперь приоткрывается смысл Божьей заповеди о «запретном плоде» – не стоит вкушать его лишь потому, что человек желает быть с Богом и не хочет разлучаться с Ним никогда. Подобное желание должно быть многим из нас хорошо известно…

В молодости звучат клятвы верности – навсегда и при любых обстоятельствах. «Что бы в жизни ни произошло, – говорят влюбленные друг другу, – я тебя не оставлю и не буду принадлежать больше никому». Нечто глубоко внутренне, присущее человеку как таковому, подвигает нас на подобные слова. Не «отголоски» ли Божьей заповеди верности?

Вспомним влюбленную пару с «Титаника»: он уступил своей возлюбленной место на обломке двери, а сам пошел ко дну. Всякий искренний человек – зритель фильма Джеймса Кэмерона, пожалуй, верит, что их разлука лишь временна, а единство навсегда. Если навсегда, значит, перед Богом, кроме Которого никто не мог дать человеку способности быть верным своей любви и преданным ей даже до смерти.

Потомство человеческого рода продолжается именно благодаря «отголоскам» Божьей заповеди преданности в любви. Не стоит брать запретного плода потому, что не желаешь горечи разлуки. А она стала для многих хорошо знакомым чувством после адамова согрешения.

Другая Божья заповедь – «плодитесь и размножайтесь» – дана, чтобы люди населяли землю, вкушали ее плодов и строили свою жизнь в мире на основе преданности и согласия. Это оказалось непростой задачей для человека, оставшегося без Бога. Каин поднял руку на Авеля, и дальше недоверие и несогласие в человечестве только усугубляются.

Население нашей планеты неуклонно возрастает, причем в основном в так называемых «развивающихся» странах. Более активная и трудоспособная часть их жителей распределяется по всему миру, «наполняя» его. Однако «обладания» землей здесь пока не подразумевается. Люди «плодятся и размножаются», «наполняют» землю, но «обладают» землей лишь очень немногие.

Происходит нечто обратное заповеди «обладания» землей, когда жители Африканского континента, например, приезжают работать во Францию, Великобританию или США. Получается так, что скорее земля вместе с ее богатыми владельцами обладает большинством населения планеты.

Божья заповедь была иной…

Может ли случиться, что когда-нибудь один человек сосредоточит в своих руках всю землю и все творение? Тогда он заменил бы собой Бога… Потому были положены пределы человеческого обладания землей и постижения ее тайн. Теперь нам ясно, что наука НИКОГДА не позна́ет все тайны вселенной. Просто потому, что тогда кто-то могущественный «приватизирует» вселенную…

Стоило ученому Малянову из повести Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света» сесть за работу, немедленно случалось что-то такое, из-за чего вернуться к работе не было никакой возможности. Обвинили в смерти соседа, в квартире откуда-то появилась обаятельная незнакомка, под окном вдруг выросло дерево и так далее. Могучая сила избирательно останавливает деятельность и других ученых – коллег Малянова в разных областях науки. Мы постепенно понимаем, что на некоторые открытия наложены табу. Так авторы повести видят реакцию Высшего разума на деятельность человека.

Подобная мысль лежит в основе фантастического романа «Солярис» Станислава Лема. Совершенно автономно и более философски режиссер Андрей Тарковский развивает ее в одноименном фильме. Личностно и глубоко предстает проблема соотношения разума человека и его чувств – любви, преданности и красоты. Невольно приходит на ум мысль о том, что Бог вкладывает в заповедь «обладания» совсем иной смысл, чем человек.

Совсем недавние времена показали, как велико бывает стремление к власти и обладанию. Диктатура не обошла «самые цивилизованные» страны и народы – Гитлер и Муссолини, Сталин и Франко. Есть ли у человека гарантия, что подобное не повторится и что один диктатор в конце концов не овладеет всей землей?

Христос положил пределы человеческому безумию в стремлении обладать и властвовать. «Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также» (Ин 5:19). Его власть и сила от Бога. Своими делами Христос воздает славу Отцу, чтобы Отец прославил Его.

«Малая закваска квасит все тесто» (1 Кор 5:6). Даже если в мире останется совсем немного Христовых последователей, Бог не отступится. Христианство начиналось с двенадцати и семидесяти апостолов, потом было пятьсот учеников. Затем настало время проповеди всем народам – Бог избрал молодого иудея Савла и сделал его «апостолом языков» Павлом.

«Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?» – взывал Авраам к Богу. Библия приводит нам диалог, который очень напоминает торг (Быт 18:23–33): погубит ли Бог город, если там останется хоть пятьдесят (сорок, тридцать, двадцать, десять) праведников? Всякий раз Он отвечал Аврааму – нет, не погублю. Однако на цифре «десять» диалог прервался…

Размножаться и плодиться, наполнять землю и обладать ею призваны не грешники, а праведники. Во Христе Бог положил пределы для умножения греха. Он «положился за грех» и пришел призвать к покаянию «не праведников, а грешников» (Лк 5:32). Значит, тот диалог, что Бог прервал с Авраамом, продолжается во Христе. Число праведных перед Богом не должно «сойти на нет»!

«Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби»

Посылая двенадцать апостолов с проповедью в мир, Христос наставляет их: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф 10:16). Единство человеческих мудрости и простоты именно то, чего нам так не хватает.

Максим Горький, восхищаясь своим «великим другом» Ульяновым-Лениным, особо отмечал в нем «сочетание мудрости и простоты, сердечности, человечности». Не будем анализировать подлинность этих качеств в «самом человечном человеке». Благодаря его неутомимой деятельности был установлен далеко не самый человечный режим в истории. Однако восхищение «вождем пролетариата» было выражено понятными всем словами, которые имеют общечеловеческую основу.

Мудрость и простоту воспевают поэты – например, Хайям и Есенин, философы – Плотин и Шопенгауэр, авторы библейских книг Притч и Премудрости, богословы и мыслители всех времен. Христос учил апостолов тому, что было уже знакомо как несомненная добродетель.

Русская Православная церковь прославила простоту в мудрости московского святителя Филарета (Дроздова) и мудрость в простоте преподобного старца оптинского Анатолия (Потапова). Поражают «простые слова, но глубокого, может быть, последнего смысла, полные» в мудрости и простоте духовной поэзии архиепископа Сан-Францисского Иоанна (Шаховского).