Читаем без скачивания Дождь Забвения - Аластер Рейнольдс

Наблюдать это было чудовищно. К горлу подкатила тошнота, Ожье отогнала ее усилием воли. Человек был хорошо знакомым, но Верити встречалась с ним в совершенно другой обстановке.

Он ощутил ее присутствие и обернулся. Смычок скрежетнул напоследок по струнам.

Томас Калискан. Музыкант. Глава Бюро древностей, человек, с которым Верити недавно поссорилась, отказав в незаслуженном соавторстве статьи.

Он положил скрипку на стол.

– Здравствуйте, Верити. Как мило, что вы решили зайти ко мне.

Глава 5

У схода на вокзал молодой человек в очках и длинном плаще пытался сунуть Флойду в руку листовку, распечатанную на мимеографе.

– Месье, прочтите, – сказал он на французском, выдающим хорошее образование. – Пожалуйста, ознакомьтесь и, если вы согласны с нашими целями, присоединяйтесь к демонстрации в следующие выходные. Еще есть шанс сделать что-нибудь с Шателье.

Парню было лет восемнадцать-девятнадцать, на подбородке – нежный пушок, будто на кожице персика. Наверное, студент-медик или адвокат-практикант.

– А зачем мне делать что-нибудь с Шателье? – осведомился Флойд.

– Судя по акценту, вы иностранец.

– В моем кармане паспорт, и там написано, что я француз.

– Очень скоро это ничего не будет значить.

– То есть скоро мне придется пожалеть о том, что я – иностранец?

– Всем нам придется пожалеть. – И парень сунул листовку Флойду в руку.

Тот скомкал ее и уже хотел выкинуть, но сдержался, спрятал в карман, подальше от посторонних глаз.

– Спасибо за предупреждение, – сказал он парню.

– Вы же мне не поверили?

– Мальчик, если бы ты хлебнул с мое, то знал бы цену этим страхам.

Флойд покачал головой, понимая, что разница в опыте и возрасте слишком велика. Объяснения не помогут. Чтобы понять, нужно пережить самому.

– Начнется с обычных козлов отпущения, – проговорил парень. – А закончится тем, что очень не понравится всем нам.

– Юноша, я тебе завидую. Ты еще уверен, что можешь изменить хоть что-то, – лучезарно улыбнулся Флойд. – Радуйся, пока эта уверенность у тебя есть. Она уходит быстро.

– Месье… – произнес парень, но Флойд не стал слушать.

Отвернулся и прошел на вокзал.

Лионский вокзал медленно, лениво погружался в сон. Клацающие табло показывали, что поезда еще прибывают и отбывают, но было ясно: вечерний час пик миновал уже давно. На вокзале тянуло холодом, сквозило из разбитых стекол в решетчатой металлической крыше. Впервые за несколько месяцев Флойд вспомнил зиму. Мысли о ней он старался прятать подальше, а вспомнив против воли, вздрогнул.

Он полез в карман за письмом Греты, но вытащил вместо него листовку, врученную парнем. Флойд оглянулся, не увидел его поблизости и швырнул скомканный листок в урну. Затем достал письмо и тщательно перечитал, отметив с удовлетворением, что не ошибся и все-таки прибыл вовремя.

– Венделл, ты, как всегда, опаздываешь, – сказали рядом по-английски с тяжелым немецким акцентом.

Флойд, заслышав такой знакомый голос, мгновенно обернулся.

– Грета? – спросил удивленно, будто это мог быть кто-то еще. – Я не ожидал…

– Я села на другой поезд и уже топчусь здесь полчаса. Наивно рассчитывала, что ты прибудешь раньше чем за минуту до указанного в расписании времени.

– А, так это не твой поезд подходит сейчас к перрону?

– Вижу, детективные способности не изменили тебе.

Грета выглядела воплощенной элегантностью. В одной руке длинный мундштук с сигаретой, другая на бедре. Черная шубка до колен, черные туфли, перчатки и чулки, широкополая черная же шляпа, почти надвинутая на глаза, с черным пером за лентой и объемистый черный чемодан у ног. Ко всему – черные тени и помада.

Грета любила черный цвет. Оттого Флойду всегда было легко выбирать для нее подарки.

– Когда прибыло мое письмо?

– Получил сегодня после обеда.

– Я отсылала из Антиба в пятницу. Ты должен был получить самое позднее в понедельник.

– Мы с Кюстином были немного заняты.

– Ах, этот неподъемный багаж дел, – изрекла Грета и элегантно указала на черный чемодан. – Поможешь? Надеюсь, ты приехал на машине? Мне нужно к тетушке, и не хочется тратить на такси. Деньги немалые.

Флойд кивнул на призывный свет кафе «Ле тран блю», расположенное наверху, за коротким пролетом лестницы с железными перилами.

– Я на машине. Готов спорить: ты не ела весь день, пока ехала в поезде. Ведь так?

– Буду очень благодарна, если ты доставишь меня прямиком к тете.

Флойд нагнулся за чемоданом, припоминая письмо.

– Маргарита все еще живет на Монпарнасе?

– Да, – устало подтвердила Грета.

– В таком случае у нас есть время пропустить по рюмке. Сейчас на мостах жуткие пробки. Лучше уж переждать полчаса.

– Уверена, у тебя нашелся бы столь же чудесный предлог и в том случае, если бы тетя перебралась на эту сторону Сены.

Флойд улыбнулся и ступил на лестницу, неся чемодан:

– Как я понял, это «да»? Кстати, а что у тебя в багаже? Тяжелый.

– Простыни. Я уехала от тети много лет назад, и с тех пор в гостевой комнате никто не жил.

– Ты всегда можешь остановиться у меня.

Каблучок Греты звонко кликнул о камень ступени.

– То есть ты выкинешь Кюстина из его комнаты? Относишься к бедняге словно к мусору.

– Он не жалуется.

Грета толкнула двойные двери «Фиолетового попугая», застыла на мгновение у порога, словно ожидая, что ее сфотографируют. Внутри кафе – табачный дым, зеркала, роскошно расписанный потолок, Сикстинская капелла в миниатюре. Гарсон посмотрел на вошедших с усталой злобой, мотнул головой.

Флойд уселся за ближайший столик.

– Месье, два апельсиновых бренди, – сказал он по-французски. – Не беспокойтесь, мы ненадолго.

Гарсон пробормотал что-то под нос и отвернулся. Грета расположилась напротив Флойда, сняла перчатки и шляпу, уложила на цинковую поверхность стола. Затем раздавила окурок в пепельнице и закрыла глаза – то ли из-за усталости, то ли просто решив: будь что будет. В кафе было светлее, чем на перроне, и Флойд понял: на лице Греты – не черные тени. Она не подкрашивала глаза.

– Извини, Флойд. Как видишь, я не в лучшем настроении.

Флойд постучал пальцем себе по носу:

– Да, мой детективный нюх не подводит.

– Но состояния он пока тебе не принес.

– Я все еще стерегу счастливый момент.

Наверное, она что-то расслышала в его голосе: проблеск надежды или ожидание. Грета с секунду глядела внимательно на Флойда, затем полезла в сумочку, достала сигарету и вставила в мундштук.

– Флойд, я вернулась не навсегда. Когда я говорила, что уеду из Парижа, я не шутила.

Гарсон принес бренди. Грохнул стаканами о стол, будто плохой шахматист фигурами о доску, сдавая партию.

– Я не думаю, что все изменилось так уж кардинально. Ты же писала, что будешь ухаживать за тетей, пока она болеет.

– Пока она не умерла, – поправила Грета, закуривая.

Гарсон мялся у стола. Флойд полез в карман рубашки за деньгами. Нащупал, как показалось, банкноту, бросил на стол. Оказалось, это фотография Сьюзен Уайт на скачках. Фото упало лицевой стороной кверху.

Грета затянулась и спросила:

– Твоя новая подружка? Надо отдать ей должное: красивая.

Флойд вернул фото в карман, расплатился с гарсоном и сказал:

– Она мертва.

– Ох, прости. А что такое?..

– Наше новое расследование. Несколько недель тому назад Сьюзен бросилась с балкона. С пятого этажа дома в Тринадцатом округе. Она была американка, а больше о ней мало что известно.

– Глухое дело?

– Возможно, – ответил Флойд, отхлебнув бренди. – Кстати, у меня нет.

– Чего нет?

– Кого. Новой подружки. Я не знался ни с кем с тех пор, как ты уехала. Можешь спросить Кюстина, он подтвердит.

– Сказала же: я не вернусь. Нет нужды давать обет безбрачия из-за меня.

– Но ты же вернулась!

– Ненадолго. Сомневаюсь, что я буду в Париже через неделю.

Флойд глянул сквозь запотевшее окно кафе на главный зал. В дальнем его конце уходил в ночь поезд. Флойд подумал, что такой же поезд увезет Грету на юг и больше он не увидит ее никогда. Останется лишь смотреть на ретушированные фото в музыкальных еженедельниках.

Молча допив бренди, они покинули «Фиолетовый попугай», прошли под ажурным куполом вокзала. Он пустовал, лишь горстка пассажиров ждала последний поезд. Флойд повел Грету к той же двери, через которую вошел с улицы на Северный вокзал. А приблизившись к ней, услышал злобные вопли.

– Флойд, что случилось? – испуганно спросила Грета.

– Подожди здесь.

Но она все равно пошла за ним. За углом они увидели резкую, неестественно четкую картину, будто вылепленную из света и тени: трое молодых людей без головных уборов стояли в угрожающих позах под фонарем. Все в безукоризненных, щеголеватых черных френчах, черные же галифе заправлены в надраенные до блеска черные сапоги. На земле сидел, привалившись спиной к фонарю, пойманный в круг света парень, давший Флойду листовку. На его лице блестела кровь. Разбитые, раздавленные очки лежали на тротуаре.