Читаем без скачивания Ведьмак из Большого Киева. Родина безразличия - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А… – робко начала Синтия.
– Что?
– Еды мы с собой не возьмем?
– Не возьмем. Добудем в дороге.
Синтия покорно кивнула, хотя было видно, с каким трудом дается ей эта покорность. Возможно, наедине с Геральтом она и не кипела бы так, но на виду у прислуги вытерпеть придирки Синтии было, конечно же, очень трудно, будь они хоть сто раз справедливыми.
Однако она стерпела. И новоявленный учитель счел это добрым знаком.
– Геральт, – обратилась Синтия к ведьмаку, когда тот повернулся к выходу и собрался идти. – Не подумай, что я ною. Я просто понять хочу. Объясни, почему мы не поедем на машине?
– Потому что из окна машины ты много не увидишь. Ведьмак должен чувствовать свой город. А для этого нужно измерить его ногами. Вдоль и поперек. Все. Пошли. Кстати, учись уходить не прощаясь. Отныне тебе придется чаще всего поступать именно так. Если, конечно, ты не сломаешься и не сбежишь.
– Не сбегу, – упрямо сверкнула глазами полуорка. – И не сломаюсь. Даже не мечтай.
– Жаль, – вздохнул Геральт. – Так было бы проще. Все, пошли.
И, не оглядываясь, шагнул за ворота.
Минут двадцать они шли молча. Синтия сразу подхватила экономный темп ходьбы ведьмака – так можно, не уставая, топать весь день, причем довольно быстро, километров шесть-семь в час. Разумеется, по ровной местности. По какой-нибудь свалке или заводской ростовой площадке так не походишь. А по дороге – вполне.
– Геральт, – сказала Синтия, ловко подстраивая слова в такт дыханию и шагам. – Я хотела, чтобы ты сопроводил меня на юг, на Матвеевский танковый полигон. Пешком мы будем долго идти.
Ответил ведьмак не сразу и при этом снова не подумал обернуться.
– Мнится мне, неспроста ты на этот полигон нацелилась. Что-то ты там удумала совершить. Героическое. Так вот: пока мы туда доберемся, я надеюсь тебя кое-чему обучить, по крайней мере самому необходимому. Если ты окажешься способной ученицей, то откажешься от своего замысла. А если не откажешься… Что ж…
– Что – «что ж»?
– На месте и решим, – ушел от ответа Геральт. – Видишь ли, если существует хоть малейшая возможность уклониться от нежелательного столкновения с кем угодно – машиной или живыми, настоящий ведьмак непременно ею воспользуется.
– Даже если его назовут при этом трусом?
– Да пусть хоть сто раз назовут трусом, подонком, скотиной – как угодно! От того, назовут меня трусом или храбрецом, я нисколько не изменюсь. И ты не изменишься. И никто не изменится. Только глупцам да зеленой молодежи слова добавляют храбрости. Вот возьмем тебя, к примеру. Слепому же видно, что на Матвеевском полигоне с тобой произошло что-то… нехорошее. И ты вознамерилась отомстить. А раз обратилась к ведьмаку, а не к какому-нибудь бандитскому отребью, значит, мстить ты решила машине. И в этом главная твоя ошибка. Улавливаешь?
– Нет.
– Машинам мстить бесполезно. Они лишены эмоций и почти лишены короткой памяти. Мстить машине – все равно что мстить камню, о который ты расшибла ногу.
– Ты не понимаешь, ведьмак, – зло произнесла Синтия. – Ты ничего не понимаешь!
– Наоборот, дитя мое. Порой я жалею, что понимаю настолько много.
– Не называй меня «дитя мое»! – резко выкрикнула Синтия, останавливаясь.
На этот раз Геральт встал, будто дисциплинированный джип на светофоре. И медленно обернулся к полуорке.
– Что-что? – переспросил он подчеркнуто спокойно.
– Не смей называть меня «дитя»! Понял ты, ведьмачья рожа?
– Упор лежа принять, – тихо скомандовал Геральт.
Синтия вопросительно уставилась на него.
– Я, кажется, кое-что скомандовал, воспитуемая. На первый раз за непонятливость санкций не последует. Но на дальнейшее уясни: любую мою команду следует выполнять быстро и не рассуждая. Даже если я скомандую шмякнуться рожей в дерьмо. А теперь – упор лежа принять!
Синтия продолжала стоять посреди пустынной дороги. Глаза ее сверкали гневом. Бешенством. Ненавистью, внезапной, как летний ливень.
А в следующее мгновение ведьмак вдруг непостижимым образом оказался рядом с нею. Пинок под колено, легкий тычок в бок – и вот уже полуорка лежит на асфальте лицом вниз.
– Руки выпрямить! – ботинком Геральт заставил принять Синтию требуемую позу. – По счету «раз» сгибаешь руки. По счету «два» выпрямляешь. Раз!
Полуорка, закусив губу, согнула руки в локтях.
– Два!
Выпрямила.
– Раз!
Согнула.
– Два!
Выпрямила.
– Раз! Два! Раз! Два…
Она оказалась крепче и упрямее, чем могло показаться сразу. Тридцать раз отжалась с некоторым усилием, но чувствовалось: если потребуется – еще десяток раз отожмется.
– Встать!
Синтия встала, тяжело дыша. Непослушная прядь волос выбилась из «конского хвоста» и упала на лицо. Глаза полуорки были чернее, чем обычно.
– В следующий раз, – безжалостно заметил Геральт, – опираться будешь не на ладошки, а на кулаки. А через недельку будем учиться отжиматься только одной рукой.
– Правой или левой? – с тихим бешенством в голосе уточнила Синтия.
– Попеременно. Напоминаю, что в любой момент ты можешь все это прекратить и прервать обучение.
– Хрен тебе!
– Упор присев принять!
Полуорка послушно опустилась на корточки, касаясь руками асфальта.
Геральт секунду подумал и решил сменить упражнение.
– Так! Просто сиди, без рук. По команде «раз» или «два» подпрыгиваешь, так чтобы ноги оторвались от асфальта, и одновременно делаешь ладонями хлопок над головой. Раз!
Прыжок, хлопок.
– Два!
Прыжок, хлопок.
– Раз! Два! Раз! Два…
«Упрямая, – думал Геральт. – Дьявол, будь она мальчишкой – действительно мог бы выйти приличный ведьмак».
– Встать!
Синтия встала. Прическа ее совсем разлохматилась – на этот раз даже глаз рассмотреть не удалось.
– Пока я тебя обучаю, забудь о том, что мне можно перечить или указывать. Подчинение и послушание. Более ничего. Это раз. Патлы твои сегодня же обрежем. Это два. Вопросы будут? Жалобы? Предложения?
– Нет! – зло, но упрямо выдохнула полуорка.
– Ну и отлично. Бегом марш!
И припустил дежурной рысцой. Любой ведьмак мог бежать таким темпом хоть день, хоть сутки. Геральту однажды пришлось бежать часа четыре, пока не выбежал к трассе и там уж поймал попутку.
Бежали они около часа. Синтия заметно запыхалась и устала, но изо всех сил старалась это скрыть. Что касается Геральта, то у него лишь слегка участилось дыхание. До трассы осталось всего ничего; прошагав для профилактики метров триста, они остановились у придорожного колодца, заботливо отделанного шпоном и выкрашенного в веселенькие цвета. Геральт умылся и попил, жестом велел то же проделать и полуорке.
Та послушно последовала его примеру, а потом добыла из кармана зеркальце и расческу и попыталась привести в порядок свою буйную гриву.
– Геральт! – жалобно сказала она спустя минуту – сказала куда-то в сторону, словно боялась поднять на ведьмака взгляд. –
