Читаем без скачивания Примерные девочки - София Сегюр

– Я не пила вина! – воскликнула сквозь слезы Соня. – Честное слово, не пила!

– Но что же значат следы на песке, про которые говорила твоя мачеха? Если не ты, кто же выскочил из окна? – спросила Маргарита.

– Нет-нет, не я. Тебе я бы не стала лгать. Уверяю тебя, что не лазила в окно и не дотрагивалась до вина.

Поговорив еще немного и все-таки не решив, кто виноват, дети стали приводить бедняжку Соню в порядок. Камила оправила ей платье, Мадлен причесала ей головку. Маргарита обмыла лицо и руки, но глаза у Сони остались распухшими. Они отправились в сад – посмотреть цветы, нарвать букеты и навестить садовницу.

Глава XIII

На огороде

Соне было грустно, она не могла бегать после побоев, поэтому, пока подруги любовались цветами и делали букеты, пошла отдохнуть к садовнице.

– Здравствуйте барышня, – приветствовала девочку садовница. – Что это вы прихрамываете? Уж не больны ли вы, как Пальмира? Та вывихнула ногу и почти не может ходить.

– Нет, мадам Луше, я здорова.

– А, значит, маменька опять учила вас? Ей только попадись, она не станет разбирать, всему достанется: и голове, и шее, и рукам.

Соня, не ответив, заплакала.

– Полно-те, барышня, незачем плакать, нечего стыдиться, только себя тревожите. Мы знаем, что у вас житье не сахар. Я всегда говорю Пальмире: «Ох, кабы я тебя учила, как барыня свою падчерицу, ты бы меня слушалась». Если бы видели, в каком виде она домой воротилась: платье все в пятнах, руки и лицо все в песке. Видите ли, упала она!

– Как же она упала? – поинтересовалась Соня.

– А не знаю, право, спрашивала – не говорит. Верно, играла в замке. У нас тут и песка-то нет, а потом у нее платье в красных пятнах, точно вином облито. Мы сами вина не держим, сами знаете, пьем яблочный сок.

– Вином? – удивилась Соня. – Где же она вина достала?

– Не могу сказать, – пожала плечами садовница. – Она молчит, как воды в рот набрала.

– А не пила ли она вина у моей маменьки в спальне?

– Чего доброго! Она часто относит туда разные травы вашей маменьке для ванны. Может, она там и хлебнула винца, да сказать не смеет. Знай я это, я бы ее так высекла, как вас мачеха сечет.

– Меня мачеха высекла, потому что думала, будто это я вино выпила, – вздохнула Соня. – А я и не думала!

Мадам Луше изменилась в лице и с негодованием сказала:

– Возможно, барышня, и впрямь Пальмира напроказила, а вам за нее досталось. Ну и девчонка!.. Пальмира, поди-ка сюда, мне надо поговорить с тобой.

– Не могу, мама, нога очень болит, – отозвалась Пальмира из соседней комнаты.

– Ну, так я сама к тебе приду, и с барышней вместе.

Они вошли к Пальмире, которая лежала на постели, нога была разута и опухла.

– Скажи-ка, негодяйка, где это ты ногу себе так поранила? – недобро прищурилась садовница.

Пальмира вспыхнула, но промолчала.

– Так я тебе сама скажу, – подступая к дочери, повысила голос мадам Луше. – Ты понесла барыне травы для ванны, вошла в спальню, увидела бутылку, стала пить и облила платье. Как быть? Тогда ты решила выскочить в окно и упала. И не посмела сознаться, зная, что тебе даром это не пройдет. Ну, так?

– Да, мама, так, – заплакала Пальмира. – Все так и было, но Бог наказал меня: и рука, и нога ужас как болят!

– А знаешь ли, что из-за тебя барышню высекли? – не унималась садовница. – Что ей больно было, что все тело у нее теперь в рубцах? Не думай, что тебе это сойдет с рук, уж я тебя проучу!

– Нет-нет, мадам Луше, пожалуйста! – вмешалась с испугом Соня. – Если любите меня, не наказывайте ее! Видите, как у нее ножка болит. Уж это вино! Сколько оно бед наделало, позабудьте о нем, мадам Луше. Простите Пальмиру, как я ее прощаю.

– Ах, барышня, какая вы добрая! – воскликнула Пальмира. – Как мне жалко, что из-за меня вам досталось! Ах, если бы я знала! Никогда больше не дотронусь до вина. Простите, простите меня! Господь заплатит вам за меня.

Соня подошла к постели Пальмиры, взяла ее за руки и поцеловала. У мадам Луше на глазах показались слезы.

– Видишь, Пальмира, что значит обманывать? Видишь, барышня вся точно кошками исцарапана? И все это из-за тебя! И что же? Сердится она на тебя? Ничуть, да еще просит тебя простить. Ты за ее здоровье свечку должна поставить! Досталось бы тебе от меня! Но ради доброй барышни я тебя прощаю, молись, чтобы и Господь простил тебя! Ты сделала гадкое дело, гляди, исправься!

Пальмира плакала слезами раскаяния, Соня была счастлива, что избавила девочку от наказания, жестокость которого испытала на себе. Мадам Луше была рада, что не пришлось наказывать дочку, которую очень любила и наказывать которую было для нее истинным испытанием. Женщина от всего сердца благодарила Соню.

Среди этой сцены вошли Камила, Мадлен и Маргарита. Садовница рассказала им обо всем случившемся и о том, как Соня великодушно вела себя относительно Пальмиры. Подруги расцеловали Соню и похвалили ее.

– Милая Соня, – спросила ее Камила, – разве ты не чувствовала себя счастливой, избавив Пальмиру от заслуженного ею наказания и победив в себе желание отомстить за то, что по ее вине тебя так жестоко и несправедливо наказали?

– Да, Камила, – кивнула Соня. – Я рада, что выпросила Пальмире прощенье, но мне вовсе и не хотелось отомстить ей, я знаю, какое жестокое наказание ей грозило, и боялась за нее так же сильно, как боюсь за себя.

Камила и Мадлен еще раз поцеловали Соню, потом все четверо простились с Пальмирой и мадам Луше и вернулись в комнаты, услышав звонок к обеду.

Глава XIV

Отъезд

Соня боялась войти в гостиную. Она просила своих подруг пойти вперед, чтобы мачеха не заметила ее, но оказалось, что спрятаться от зоркой мачехи невозможно.

– Как ты смеешь входить сюда? – закричала на нее госпожа Фичини. – Неужели ты думаешь, я посажу со всеми за стол такую воровку, такую лгунью, как ты?

– Соня не виновата, – смело ответила Мадлен, – мы знаем, кто на самом деле выпил ваше вино. И это вовсе не Соня!

– Та-та-та, моя милая! Она вам наврала что-нибудь, я ее хорошо знаю. Пусть обедает в своей комнате!

– Нет, – разгорячилась Маргарита, – Соня добрая, а вы злая! Вино выпила Пальмира, а Соня упросила садовницу, чтобы та не наказывала свою дочь. А вы высекли Соню, даже не выслушав ее! Я люблю Соню, а вас не люблю.

– Отлично, душенька! – притворно засмеялась госпожа Фичини. – Это очень любезно, очень вежливо с твоей стороны! А история с Пальмирой – прекрасная выдумка.

– Маргарита сказала правду, – вмешалась Камила. – Пальмира принесла в вашу спальню травы, выпила вино, выскочила в окно и вывихнула себе ногу. Она во всем созналась своей матери, которая высекла бы ее, если бы Соня не упросила. Вы видите, что Соня не виновата. Она очень добра, и мы все ее любим.

– Вы убедились, что наказали Соню несправедливо, и должны чем-нибудь вознаградить ее, – обратилась к хозяйке дома госпожа де Розбур. – Вы сейчас говорили, что вам хочется поскорее уехать и что Соня будет мешать вам собираться. Позвольте нам взять ее с собой сегодня же. Вам будет удобнее укладываться.

Госпоже Фичини было стыдно, что пред всеми обнаружилась ее несправедливость к Соне, и она не осмелилась отказать госпоже де Розбур. Подозвав свою падчерицу, она недовольным тоном сказала ей:

– Ты сегодня уезжаешь, я приготовлю твои вещи.

Соня не могла скрыть своей радости, а мачеха продолжала:

– Кажется, ты очень рада, что уезжаешь от меня. У тебя нет ни добрых чувств, ни благодарности, и я не рассчитываю на твою нежность, как ты, конечно, не можешь рассчитывать на мою. Можешь не писать мне, я тоже не стану напрасно переводить чернила. Надеюсь, ты столько же будешь беспокоиться обо мне, как и я о тебе.

Затем госпожа Фичини обернулась к гостям:

– Идемте обедать, милые дамы! По возвращении я непременно приглашу вас вместе со всеми соседями и прочту свои путевые впечатления. Это будет чудесно!

Все пошли садиться за стол. Соня воспользовалась тем, что мачеха забыла о ней, и ела жадно. Хороший обед и уверенность в том, что она нынче же расстанется с госпожой Фичини, вполне изгладили печальные впечатления от утренней сцены.

После обеда дети пошли с Соней в малую гостиную, где были приготовлены ее куклы и мелкие вещи. Девочки взяли одну куклу и куклины платья, остального брать не стоило.

Госпожа де Флервиль и госпожа де Розбур, горя от нетерпения поскорее уехать, велели подавать свою коляску.

– Как! Вы уже уезжаете? – воскликнула госпожа Фичини. – Ведь всего восемь часов!

– Мне очень жаль расставаться с вами, но я хочу до ночи быть дома, – сказала госпожа де Флервиль.

– К чему непременно до ночи? Дорога хорошая, и луна светит.

– Маргарита еще мала, я боюсь, что она чересчур устанет, – заметила госпожа де Розбур.

– О, ведь сегодня мы вместе последний вечер, один раз Маргарита может лечь и попозже, – настаивала госпожа Фичини.

– Очень жаль, но мы заботимся о том, чтобы дети ложились вовремя, – покачала головой госпожа де Розбур.