Читаем без скачивания Маршалы и генсеки - Николай Зенькович

В отношении Тухачевского. Мнение, конечно, сугубо личное. Здесь, по-моему, самым затей-левым образом переплелись обе версии, которые вы назвали. Сталин издавна не любил Тухачевского. Еще со времен гражданской войны. В 1919 году Сталин был членом реввоенсовета Южного фронта, а в январе 1920 года Тухачевского назначили командующим этим фронтом. Ему было тогда 26 лет. Началась советско-польская война. Тухачевского назначают командующим Западным фронтом, а Сталина — всего лишь членом реввоенсовета Юго-западного фронта. Общеизвестны трения между этими фронтами, неудача Тухачевского под Варшавой, связанная с тем, что Сталин с Ворошиловым повернули на Львов. Взаимных упреков и обвинений было предостаточно.

Но, благодаря Ленину, до открытой конфронтации дело не доходило. Тухачевский после гражданской войны занял видное место в армии. Однако неприязнь между ним и Сталиным сохранялась. Когда начались массовые репрессии, то, наверное, Тухачевский был на прицеле. Кстати, он сам давал повод. Я не утверждаю, что Тухачевский учинял какие-то заговоры, а вот то, что свойственная ему прямота сослужила в итоге плохую службу, — это бесспорно. Тухачевский, например, во всеуслышание заявил: Ворошилов — слабый нарком обороны, он не годится для того, чтобы занимать этот высокий пост в государстве. Подобные разговоры еще больше усложняли его положение, поскольку, кроме давней неприязни со стороны Сталина, Тухачевский приобрел противника и в лице Ворошилова, которому, безусловно, было известно, что думает и говорит о нем его заместитель. Ну а когда Сталину подбросили материалы на Тухачевского через Прагу, то они оказались, как говорится, к самому времени. Политически эти материалы Сталину были очень нужны, и он не преминул ими воспользоваться. По-моему, произошло так.

Теперь о закономерностях прихода диктатур к власти. Это хорошо можно проиллюстрировать на примере Гитлера. Он поднялся на гребне всеобщего недовольства жизнью в период экономической разрухи, вялости правительства кайзеровской Германии. Вот причины, порождающие приход диктатур к власти. Устранение этих причин и есть устранение опасности диктатур.

РАДИО И ТЕЛЕВИДЕНИЕ АВСТРИИ. Уважаемый маршал, простите меня, что я хочу еще раз возвратиться к вопросу о Волкогонове. На заседании главной редакционной комиссии маршал Язов упрекал Волкогонова, я цитирую: «С ненавистью к Сталину написана первая глава». Мой вопрос: что, в военных кругах вообще не разрешается выражать нелюбовь к Сталину?

АХРОМЕЕВ. Благодарю вас за интерес к этой теме, но я из приведенной фразы маршала Язова такого вывода, как вы, не делал бы. Сталин очень противоречивая натура. Я давно собираюсь написать о нем — по-своему, но, откровенно говоря, не хватает времени, чтобы сесть за эту работу. Для ее завершения, наверное, и жизни не хватит.

Думаю, никто не будет отрицать, что Сталин принес огромные бедствия советскому народу, что он диктатор. Его действия против собственной партии, против собственных товарищей никаким иным словом, кроме как «преступление», не назовешь. Но наряду с этим бесспорным утверждением разве можно отрицать, что имя Сталина навсегда вошло в историю нашей страны, что с ним связаны многие выдающиеся победы нашего народа? Я, например, глубоко убежден в том, что Сталин добился крупных военно-дипломатических успехов. Вспомним: около двадцати лет формировалась антисоветская коалиция в предвоенный период. Казалось бы, нигде никакого зазора, никакой трещинки. А в сорок первом на нашей стороне выступили Черчилль и Рузвельт. Антисоветская коалиция была расколота. На стороне Гитлера остался только Муссолини. Разве это не говорит о Сталине, как о выдающемся политике?

Еще пример из этого ряда. В годы войны прошли три международные конференции — в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Разве результаты этих саммитов не свидетельствуют о силе военно-дипломатического таланта Сталина? Чтобы у вас не сложилось обо мне превратное впечатление, не буду превозносить способности Сталина, это сейчас немодно. Сразу попадаешь в разряд противников перестройки. Но истины ради должен отметить: подобных примеров можно привести немало и в области внутренней политики. Это если быть объективным до конца. К сожалению, объективности как раз и не хватает в первом томе истории Великой Отечественной войны. Впрочем, как и в политической биографии Сталина «Триумф и трагедия», написанной Волкогоновым. Хотя спору нет, его труд о Сталине очень серьезный. А вот исторической объективности в нем мало, и он от этого только теряет.

(Пресс-конференция продолжалась уже около часа, но время не ощущалось. Активность присутствующих в зале была невероятная. Как только Сергей Федорович заканчивал ответ, в рядах поднимался густой лес рук. Очередность желающих вступить в диалог с маршалом было трудно соблюдать. Некоторые журналисты выстраивались в очередь возле установленных в зале микрофонов. Дирижируя залом, ведущий уже несколько раз обращался с просьбой формулировать вопросы как можно короче, поскольку желающих их задать становилось все больше и больше).

ГАЗЕТА «ЛИТЕРАТУРНАЯ РОССИЯ». Сергей Федорович, скажите, где вы встретили войну? Как она началась для вас? Кем и когда вы ее закончили? И второй вопрос: не исключаете ли вы возможности нападения на Советский Союз в настоящее время? Или, по крайней мере, наличия военной угрозы для Советского Союза сегодня?

АХРОМЕЕВ. Ваши вопросы несколько разномастные, их довольно трудно совместить, ну да ничего. Я начал службу в 1940 году в Высшем военно-морском училище имени Фрунзе. Собирался стать моряком. Войну встретил в Либаве, куда приехал на практику после окончания первого курса. Воевать пришлось с первых дней. До конца сорок первого года находился на Ленинградском фронте. А потом судьба так повернулась, что моряка из меня не вышло. Присвоили мне звание лейтенанта и уже на Сталинградском фронте я стал командиром стрелковой роты. Войну закончил командиром батальона, капитаном, в Австрии.

В отношении угрозы новой войны. Видите ли, любое государство, имеющее свои интересы в мировом сообществе, независимо от степени военной напряженности, должно иметь вооруженные силы, соответствующие реальной мере опасности. За сорок лет — с 1 945-го по 1 985 год — мы и Запад сделали немало для того, чтобы усилить военное противоборство, которое обеим сторонам обошлось весьма дорого. Я считаю, что сегодня непосредственной угрозы войны для Советского Союза нет, как нет ее для любого другого крупного государства — США, Великобритании, Франции, Германии. Это касается не только европейских, но и азиатских стран. Непосредственной угрозы войны сейчас нет, она отодвинута. Но военная опасность существует. Я настолько часто об этом говорил, откуда она исходит, что мне не хотелось бы еще раз сегодня это повторять.