Читаем без скачивания Дневник Пети Васина и Васи Петина - Тамара Ломбина

Вася недоверчиво оглянулся и, похоже, тоже обалдел.

— Да, Петя, это тоже твой папа, — растерянно подтвердил надежный друг, — но он по чему-то в старых трениках и домашних тапочках.

Папин двойник схватил меня на руки и за трубил, как иерихонская труба:

— Племяш, вырос-то как!

При этом он начал тискать и подбрасывать меня вверх, как будто я тряпичная кукла. И дело не в том, что он не в прикиде, а в том, что я этих фокусов с нашей семьей просто не люблю, когда все раздваивается: то две девчонки, то две бабушки, то два папы.

Дядя Дима только что вернулся с сенокоса, он — папа Маши и Даши, кроме того, сын бабы Нюры, а еще он фермер и разводит коней.

— Ну, племяш, — басил он, — вот с другом и будешь со мной ходить в ночное, как мы с твоим батей когда-то.

«В какое ночное?» — думал я, переводя дыхание после полетов вверх-вниз. Он еще трубил бы что-то, но в это время с крыльца, в своем розовом пеньюаре, стала спускаться Элен. Вот тут-то мы и поняли: недаром мамы говорят, что красота это страшная сила. Дядя Дима уронил рыбу, которую он наловил к завтраку, пробормотал «здрасте», перепрыгнул через забор и умчался через дорогу к себе во двор. Взрослые засмеялись. Элен, похоже, была довольна про изведенным впечатлением.

Пока взрослые пили кофе, а мы какао с печеньем, в соседнем дворе царило какое-то оживление. Минут через тридцать к нам направилась команда наших своих. Впереди шел какой-то еще один папин близнец в белом спортивном костюме и белых кроссовках. Он держал за руки Машу и Дашу, которые тоже были в белых платьях, с бантами на головах. Вид у близнят был недовольный, и они все пытались сорвать с головы банты. Мы с Васей переглянулись и все поняли: это был дядя Дима! Видимо, он почувствовал, что своим видом роняет честь Малиновки, и за это время и сам приоделся, и двойняшек принарядил, и явился на завтрак к иностранной гостье. Его жена, тетя Люся, несла огромный поднос с земляникой и ежевикой, а сзади с блинами и сметаной семенила баба Нюра и все-все-все: семенил Борька, парила Крава, важно выступал Гоша с гусятами и… и еще протискивалась в калитку какая-то корова с крупным теленком.

Баба Нюра попыталась запретить корове войти в наш двор, но потом повернулась к нам и радостно сообщила, что Дунечка с Федюнькой вернулись.

Уф! Устал я описывать этот карнавал! Но все это как-то сгладили восторг Элен и радость мам, принимавщих гостей.

Петя В.

Да уж, картинка прямо для кино. Одно хорошо: сегодня опять никто не вспомнит про трюфели. Непонятно, почему так Петя обалдел, что тут странного, у двух близняшек родились похожие на них и друг на друга мальчишки. Хотя, если честно, то всем было на что посмотреть.

Но кроме двойника Петиного папы, мне еще понравились беглые Дунька с Федюнькой.

Сегодня мы спим на крыше солярия, то есть на крыше сарайчика с дровами… Смотреть в звездное небо — это так здорово!

Вася П.

15 июля. Сегодня мы опять вспомнили про свой велосипед. Вывели его и рванули по деревне всех удивить и себя показать. Конечно, тандем, это супер! Мы не ехали, мы просто летели!

Летели, пока не долетались. У спуска с Красной горки, мы услышали какой-то залихватский свист. Прямо перед нами на дороге возник мальчишка, который, заложив пальцы в рот, свистел так, что у нас чуть перепонки не полопались. Похоже, он был немного старше нас. Мы несемся, а он стоит на дороге, как вкопанный. Я сижу за рулем и чувствую, как Вася колотит меня по спине и кричит: «Тормози! Сейчас задавим этого придурка!»

Это было последним, что я услышал. В следующий миг мы уже летели кубарем через руль, а мальчишка хохотал над нами, хотя нам хотелось плакать. Колени у нас были содраны, у Васи из носу текла кровь, а наш тандем валялся на дороге со свернутым рулем, и колеса его бешено крутились.

Мальчишка нагнулся над нами, вначале меня схватил за грудки, а по том Васю и так тряханул, что у меня чуть не отвалилась голова.

— Чтобы я вас здесь больше не видел! Поняли, дачники-неудачники? — зло процедил он сквозь зубы, пнул велосипед, повернулся и ушел во двор дома напротив.

Мы с трудом поднялись, поправили руль, но ехать уже не могли и повели свой тандем домой. На душе скребли кошки. Зачем он так с нами? За что? А за то! Чужие мы в деревне. Пока чужие. Но почему он такой злой? Это надо бы разузнать. Одно противно, что мы оба испугались его. А с этим чувством надо бороться. Ведь храбрость, как говорит мой папа, это не тогда, когда ты не боишься, а когда можешь побороть в себе страх.  Нам даже и не хочется писать о том, как среагировали мамы на наши ссадины и ушибы.

— Все, никакого велосипеда, вы не умеете, как нормальные люди, ездить не падая… — выговаривала моя мама, прижигая наши раны.

— Правильно, — иронически отозвался папа, — сиди, сыночек, около мамы, никакого велосипеда, никаких прогулок, там ведь тоже можно споткнуться и упасть…

— Да мы бы и не упали, если бы не Соловей разбойник, — разгорячился я.

Мама тут же хотела отправить папу за милиционером в район.

— Эка невидаль, — разумно возразил папа, — мальчишки познакомились.

— Это называется знакомство, — чуть не заплакала мама. — Все, завтра за забор ни ногой, если не хотите, чтобы мы с Олей не уехали от вас в город. Вот тогда делайте что угодно!

Петя В.

16 июля. Утром мы проснулись очень рано, так как баба Нюра кого-то очень строго отчитывала. Мы сели на своих матрацах и увидели, как бабушка стоит, раскинув руки в стороны, а перед ней, виновато опустив голову, стоит Дунька, ее корова, с бычком Федькой. Расстроенная баба Нюра увидела наши всклокоченные головы и, обращаясь уже к нам, продолжила стыдить Дуньку:

— Вы только посмотрите на эту бесстыдницу. Ей мало того, что она убежала из дому, бродила по округе, рискуя своим и Федюнькиным здоровьем, так она пропадала неведомо где и таскала бедную кроху за собой. — Баба Нюра протянула к нам руки, ища поддержки.

Правда, кроха была почти одного роста с бабушкой, но вел он себя и правда как малыш: он радостно болтал головой, а один раз даже умудрился лизнуть бабушку в лицо.

Дунька смотрела то на бабу Нюру, то на нас, то, виновато, на Федьку. Мы, спросонья совсем обалдевшие, все-таки поняли, что веселая жизнь в нашей Малиновке, похоже, обеспечена нам на все лето. И даже позавидовали Элен, которая побоялась наших комаров и осталась ночевать в доме.

— И что вы думаете, люди добрые, — продолжала баба Нюра, — ушла, и где уж ее только не видели: то пятью верстами справа от Малиновки, то десятью — слева… я бедного Дмитрия загоняла в поисках.

В этом месте бабушка нагнула голову Федора, встала на цыпочки и поцеловала кроху в лоб, в белую звездочку. Потом баба Нюра опять повернулась к нам и продолжала гневную речь про бес печную мать, которая из-за своего свободолюбия подвергает риску здоровье и жизнь Федечки. Она так увлеклась, что не заметила, как Дунька и Федя исчезли за поворотом. Когда же они скрылись из виду, мы все не выдержали и засмеялись. Тут уж и баба Нюра поняла, что ей опять маяться от тревоги.

Так в этот день наше утро началось в четыре часа. Мы увидели, как край неба становится прямо на глазах все светлее, как показался краешек солнца и оно медленно стало подниматьcя все выше и выше. Громче запели птицы, заиграл на пастушьем рожке Михеич, замычали коровы, которых хозяйки выгоняли пастись. А мы с Васей поняли: если бы нас не разбудила баба Нюра, что-то самое главное прошло бы мимо нас — восход солнца!!! Ведь некоторые люди так и проживут и не увидят его.

Петя В.

Как же это так получилось, что мы уже перешли в четвертый класс, а восхода солнца ни разу в жизни не видели? Кто виноват?

Вася П.

18 июля. День начался с переполоха. Как говорит папа, когда что-то происходит странное и не обычное, то, по теории парности больших флуктуаций, жди еще чего-то подобного. Вот и случилось.

Сегодня все СВОИ собрались за завтраком у бабы Нюры. Не было только Мурзика и Борьки.

Через час мы забеспокоились и в поисках разбежались в разные стороны. Их не было нигде! У девчонок уже глаза были на мокром месте. Когда и мамы начали всхлипывать, баба Нюра за охала: «Никак супостаты моего Борика поймали-и-и…» На что Басин папа логично заметил:

— Борька наш мало отличается от гончей собаки. Поймать его на еду мог только слепой, так как зрячий никак не может соблазниться на это контурное изображение поросенка… — но он тут же осекся, увидев горестное выражение лица бабы Нюры.

— Этим нехристям все нипочем, вон народ говорит, что они курган стали зачем-то разрывать, там, где разбитый колокол с разоренной церкви захоронен. Ой, страсти какие, — запри читала баба Нюра. — Там в войну в окрестных лесах бои были тяжелые. Так эти чужаки покопают, покопают, как свинья носом, а кости и черепа погибших солдат поразбрасывают. Мужики захоранивают, где найдут. А еще муравейники зачем-то старые поджигают, а потом разрывают, раскапывают. Видать, надо в район в милицию сообщить, а то мужики уж готовы сами их поймать и поколотить… Знающие люди-то говорят, что они там ищут немецкие каcки, награды, оружие всякое. Вот страсти-то какие, — утерла баба Нюра слезы фартуком.