Читаем без скачивания Отважная Дестини - Кэти Уильямс

Дестини почувствовала облегчение. Она не из тех, кто склонен к откровениям. Когда дело касалось ее мыслей и чувств, Дестини предпочитала отмалчиваться. Ей с трудом верилось, что Кэллуму Россу каким-то образом удалось откопать в ней чувство жалости к себе, о существовании которого она даже не знала.

И сейчас ей очень хотелось, чтобы он ушел. Она практически вытолкала его к передней двери.

— Уверены, что не хотите пойти с нами завтра вечером? — спросил он, тяня время, хота чувствовал ее желание поскорее избавиться от него.

— Вполне уверена.

— Когда предположительно вы примете решение относительно компании?

Дестини пожала плечами, уже вполне снова овладев собой.

— Следующую неделю я буду разбираться с делами, потом поговорю с бухгалтером и постараюсь составить объективное мнение о том, стоит спасать компанию или нет.

— Без огромного вливания капитала не стоит. А капитала у вас нет. Поэтому не нужно говорить с вашим бухгалтером. Можете просто поговорить со мной.

— И только после этого я буду принимать какое-либо решение, — продолжила она, не обращая внимания на его слова. Дестини протянула руку, чтобы открыть дверь, и он схватил ее за запястье. Он заметил, что ее глаза все еще красны, хотя голос уже стал твердым. Она потеряла самообладание, и он чувствовал, что это удивило ее не меньше, чем его. Удивило потому, что она не из тех женщин, кто теряет контроль над собой или прибегает ко всяким женским уловкам вроде слез, чтоб разжалобить мужчину. На минуту она пустила его в свой мир, и это несказанно возбуждало его.

Запястье, зажатое в пальцах, было горячим, а его дыхание — неровным.

— Не могли бы вы отпустить меня? — Ее зеленые глаза смотрели вежливо и настороженно одновременно. На секунду ему стало интересно, как бы она отреагировала, если б он сказал ей, что не может.

— Почему бы нам не встретиться за ужином, чтобы обсудить в деталях… положение дел компании? — спросил Кэллум, придвинулся к двери, открыл ее и кивнул своему водителю. — Извини, что вытащил тебя из постели, Джорди, но она не заводится. Совершенно бесполезная груда металла. Посмотри, что там с ней, хорошо? — Его рука все еще сжимала запястье Дестини.

— Нам нечего обсуждать, пока…

— Я хочу показать вам кое-какие свои планы относительно компании, решись вы ее продать.

— Пожалуйста, отпустите меня.

Он послушно отпустил ее руку, но остался стоять, полностью закрывая проход.

— Ужин завтра. Я заеду за вами около семи тридцати.

— Я не имею намерения…

— Это очень хорошая идея — выяснить все, прежде чем принимать какое-либо решение.

— Дерек…

— …не может иметь на вас влияние. Вам нет нужды всякий раз прятаться за его спиной.

— Я не прячусь!

— Тогда почему боитесь встретиться со мной без него в качестве дуэньи?

— Я не боюсь встретиться с вами, — процедила она сквозь зубы.

— Отлично, значит, завтра в семь тридцать.

— А что Стефани скажет на это?

— Я предлагаю встретиться, чтобы обсудить дело, — подчеркнул Кэллум, с удовольствием заметив, как румянец заливает ее лицо. Несколько секунд он любовался им, затем продолжил: — Я уверен, она не станет возражать.

— Мой гардероб весьма ограничен, — слабо запротестовала Дестини. Неужели ее только что к чему-то принудили? Да, похоже на то, хотя, перебирая в уме их разговор, она не могла понять, как же это произошло.

— Но у вас же намечены на завтра походы по магазинам.

— Ах, да. А вы-то откуда знаете?

— Вы говорили об этом Стефани. — И добавил: — Вам стоит взять ее с собой. Я знаю, она будет в восторге. Мало что Стеф любит больше, чем бегать по магазинам и тратить деньги направо и налево.

— В таком случае лучше я не буду этого делать. — Невольная улыбка осветила ее лицо. — Единственное, чего я терпеть не могу, — это бегать по магазинам. Не знаю, что значит тратить деньги направо и налево, поскольку у меня их никогда не было, но подозреваю, что это мне тоже не понравится.

Послышался звук работающего мотора, что заставило Кэллума буквально выскочить за дверь, прежде чем водитель успел сказать хоть слово. Дестини была озадачена, увидев, как Кэллум пошептался с ним, потом сел на пассажирское место и машина скрылась в ночи.

На следующее утро позвонил отец, и она поймала себя на том, что не хочет ничего ему рассказывать о Кэллуме. Она в первый раз разговаривала с ним с тех пор, как уехала из Панамы. Ему пришлось поехать в соседний городок, чтобы воспользоваться телефоном. Отец рассказал ей о последних новостях поселка, поведал кое-какие сплетни, заставившие ее улыбнуться, передал послание — «скучаю по тебе» — от Генри. В свою очередь Дестини рассказала ему о своих планах, поделилась ощущением нереальности происходящих событий, и прежде всего — что приходится иметь дело с ситуацией, к которой ничто в жизни ее не подготовило. Она постаралась описать Лондон как волнующий и восхитительный, потому что знала: отец будет ужасно волноваться, если узнает ее истинные мысли о Лондоне — его образ сплетался с образом Кэллума, которого она отцу описала как надоедливого маленького человечка, который хочет, чтобы она продала ему компанию.

— Не позволяй принуждать себя к чему-то, чего ты делать не хочешь, — посоветовал отец.

— О, я могу о себе позаботиться, папа, — сказала Дестини. — Кэллум Росс меня совершенно не беспокоит. — Она мысленно представила его смуглое властное лицо и сказала с усмешкой: — Он просто глупый маленький человек, который думает, что всегда может настоять на своем.

— Звучит не очень, моя дорогая. Почему бы тебе не предоставить Дереку позаботиться обо всем?

— Да я могу сама с ним справиться, — заявила Дестини легкомысленно.

— Разжуй его и выплюнь, — сказал отец с улыбкой в голосе.

Минут через пятнадцать она повесила трубку, чувствуя себя подавленной. Посмотрелась в зеркало и увидела плохо одетую, неженственную, слишком высокую и совершенно несексуальную женщину с немодно подстриженными волосами и телом, сильным от физического труда. Она легко управлялась с каяком на коварных реках джунглей, но здесь, в Лондоне, не было коварных рек, и ее сила была ни к чему. Там ей не нужен был макияж, а здесь без него она ощущала себя голой. Одежда, которую она всегда носила, свободная и удобная, отлично подходила для жизни в поселке, но была удручающе смешна в городе. Ее руки, сильные и умелые, больше подходили мужчине, а не женщине.

Неужели она забыла, что все-таки женщина? Эта мысль еще больше испортила ей настроение. Она подумала о своей сводной кузине с ее великолепно наманикюренными ногтями, покрытыми розовым лаком, и почувствовала себя по сравнению с ней неуклюжей и непривлекательной.