Читаем без скачивания Недостойная старая дама - Рене Аллио

Мужчина. Скажите пожалуйста! Куда это я в путался?!

Мсье Жорж. Пьеро!

Пьер отбрасывает к вешалке кинувшегося на него мсье Жоржа. Кавалер норовит ударить Пьера. Обезумевший мсье Жорж пытается кое-как выбраться из-под кучи свалившихся на него с вешалки пальто.

Мсье Жорж. Полиция! Полиция!

Пьер дерется с ухажером. Вбегает бармен, помогает мсье Жоржу выбраться с поля сражения целым и невредимым, но по пути им обоим достается несколько крепких тумаков. Розали наконец удается пробраться к выходу и удрать. Мсье Жорж с помощью бармена выталкивает Пьера вместе с поклонником Розали на улицу, где они и продолжают драться н пыли мостовой, в отсвете вывески бара, откуда все еще слышится музыка. Розали убегает по пустынному бульвару к виднеющемуся вдали пляжу.

Надпись: «МАЙ».

В передней дома Бертини, широко расставив ноги, засунув руки за пояс, стоит человек в поношенном, сильно помятом и грязном бумажном костюме. Карманы его набиты какими-то бумагами. Он медленно оглядывается вокруг, а мадам Берт, сложив руки на животе, вежливо ждет, пока он закончит свой довольно-таки беззастенчивый осмотр.

Мадам Берт (улыбаясь ему). Значит, вы покупаете подержанные вещи по хорошей цене?

Старьевщик. Вот видите, мне так все говорят! А я всегда отвечаю — все зависит от того, что вы называете подержанной вещью и что вы считаете хорошей ценой! Это же все меняется!.. Надо поглядеть!..

Мадам Берт. Ну что ж, смотрите!

Старьевщик. Где вещи?

Мадам Берт. Посмотрите сами и скажите, что вас интересует?

Старьевщик. Так вы что, все-все продаете?

Мадам Берт. Все старые вещи.

Старьевщик. Так… Так… (Он удивлен, делает несколько неспешных шагов, чтобы дать себе время подумать, а потом, смеясь, продолжает.) Да я могу все унести, если желаете! (И вдруг его охватывает сомнение.) Но только… это все ваше?

Мадам Берт вынимает из кармана какую-то бумагу и, бережно развернув, показывает ее старьевщику. Тот, прочитав, качает головой:

— Так… Так… Доверенность… Все по закону…

Он успокаивается, мадам Берт улыбается. Старьевщик вынимает из кармана засаленную записную книжку и карандаш и начинает заносить в нее список пригодных для продажи вещей:

— Этажерка… вешалка… коврик… две картины… маленький столик…

Мадам Берт вытаскивает из кухонного шкафа несколько больших медных кастрюль и медный таз для варенья, начищенных и блестящих, как золото.

Старьевщик. А это что? Медь?! Хорошо!.. Вот видите, за это я вам дам хорошую цену…

Из чулана под лестницей мадам Берт вытаскивает ящик с инструментами. Старьевщик становится на колени, рассматривая содержимое ящика.

Старьевщик. Все в порядочке, ничего не скажешь. Заботливая хозяйка!

Оба переходят в столовую. Дверцы и ящики буфета широко открыты. Стол завален посудой, футлярами с серебром. Старьевщик задумчиво почесывает голову.

Старьевщик. Все?

Мадам Берт (спокойно). Все.

Он подходит к буфету. Там еще стоят всякие безделушки, фарфор, вазочки, семейная фотография в старой, но искусно сделанной рамке.

Старьевщик. И фотографию тоже?

Мадам Берт. Рамочку можете взять…

Поднявшись в спальню, мадам Берт вынимает из гардероба одежду и бросает ее на кровать. Старьевщик стоя пересчитывает и заносит в книжку вещи, которые горой возвышаются на белом пикейном одеяле кровати:

— Вельветовые брюки, жилет, сюртук, еще жилет, рубашки… Нижнее белье не считаю, беру навалом!.. Пальто, шляпа, трость…

Центр города. Универмаг.

В отделе дамского платья висят на плечиках женские наряды… бесконечное множество платьев. Слышится голос мадам Берт:

— Нам нужно светлое платье и шапочку к нему.

Она стоит с Розали перед приветливо улыбающейся продавщицей. Розали выглядит скромной барышней.

Продавщица ведет их в примерочную.

— Слушаюсь, мадам. Пройдите, пожалуйста, за мной… Может быть, вы уже что-нибудь присмотрели?

Мадам Берт оборачивается и вопросительно смотрит на Розали, а та в восторге кивает головой.

Надев светлое легкое платье, Розали с удовольствием созерцает себя в тройном зеркале примерочной кабинки. Усевшись позади нее, мадам Берт тоже внимательно разглядывает ее в зеркале. Вокруг них развешаны на плечиках, разбросаны на стульях и диване уже примеренные платья.

Розали. Если я покажусь в этом платье, Эрнест совсем рехнется.

Мадам Берт. Ему захочется, чтоб ты его сбросила.

Она встает, подходит к Розали и, улыбаясь, все еще глядя в зеркало, поверх ее плеча, обнимает ее.

Ипподром. Трибуны для зрителей. День.

На ветру развевается светлое, новенькое платье Розали. Мадам Берт разглядывает в бинокль и трек и заполненные зрителями трибуны. Рядом с ней, небрежно развалившись, сидит Альфонс. Он в светлом полотняном, хотя и не первой свежести, костюме, какой носили в колониях, в соломенной шляпе, низко надвинутой на глаза. Ремешок от бинокля висит у него на шее, и кажется, будто старушка держит его на поводке. Они сидят на самых верхних скамейках трибун. Яркий солнечный день. Шум ипподрома, разговоры, восклицания, радио…

Розали. Да это же очень просто. У каждой лошади есть свое имя и номер, и на нее можно делать ставки. Разумеется, перед заездом! Можно ставить в ординаре или в тройном, то есть играть либо на то, что она придет первой или одной из трех первых. Вы платите деньги в кассу — вон видите, Берт, там внизу маленькие белые домики — и получаете на них билеты… После забега вы там же получаете свой выигрыш, а уже сумма зависит от того, много или мало людей ставили на вашу лошадь.

В продолжение этих объяснений Розали перед зрителем проходит жизнь ипподрома. Тут и лошади на пробежке, и жокеи, и посетители бегов.

Мадам Берт. А если проиграешь?

Розали (смеясь). Порвете билет, и все.

Мадам Берт. А что такое тройной?

Розали. Это когда вы играете не на одну лошадь, а сразу на трех. И тут вы делаете ставку либо на то, что они придут в определенном порядке, либо уж как попало!

Альфонс (саркастически). Как попало!

Мадам Берт. И все эти люди здесь играют?

Розали. Почти все.

Мадам Берт (задумавшись и идя между Розали и Альфонсом, которые держат ее под руку). Много же денег здесь уплывает… Кому же они достаются, если проиграешь?

Розали. Государству.

Альфонс с биноклем на шее курит сигару. Мадам Берт остановилась и смотрит на них:

— Я понимаю, нужно хорошо знать лошадей, а если нет… тогда уж все дело случая!

Центр города. День.

На одной из тихих улочек мадам Берт останавливается перед конторой нотариуса. За открытой дверью — темнота коридора. На этом фоне фигурка мадам Берт кажется особенно маленькой и хрупкой. В руках у нее та самая старая сумка, в которой хранятся документы, касающиеся дел типографии…

Мадам Бертини удаляется от конторы быстрым шагом, переходя с тихой улочки на большой оживленный проспект, заполненный машинами, автобусами, толпами пешеходов.

Небольшая площадь, обсаженная со всех сторон развесистыми платанами, в тени которых два-три кафе расставили свои столики. Мадам Берт направляется к одному из них, где ее уже поджидают Розали, с видом скромной, примерной девушки, и Альфонс. Мадам Берт садится между ними, положив на колени свою сумку. Они обмениваются улыбками.

Альфонс подзывает пробегающего мимо официанта:

— Гарсон! Мороженого для мадам!

Вопросительный взгляд в сторону мадам Берт.

Она ни минуты не сомневается:

— Ванильного и шоколадного со взбитыми сливками, пожалуйста!

Дом Бертини. День.

Без вещей, совсем пустая теперь, передняя кажется огромной. Стены оголены, на выцветших обоях остались лишь пятна от стоявших или висевших здесь вещей. В этой тихой пустоте особенно резко звучит звонок.

Мадам Берт идет открывать, на голове у нее шляпка, в руках сумка — она явно собиралась выйти из дома. Открыв дверь, она видит Гастона.

Мадам Берт (удивленно). Гастон?!.. Входи! (Обнимает его и ведет в кухню.)

По пути Гастон ошеломленно оглядывается. Мадам Берт снимает шляпку, кладет ее вместе с сумкой на стол и вынимает из буфета бутылку розового вина.

Гастон. Нет, спасибо, мамочка, мне не наливай. Ты же знаешь, у меня больная печень, и я очень осторожен. Лучше дай мне минеральной водички, если у тебя есть.

Мадам Берт достает из буфета бутылку минеральной воды и два стакана.