Читаем без скачивания Примархи - Ник Ким

Когда он приблизился к выходу из помещения, к шуму битвы присоединился другой звук, скрываясь внутри первого, который только примарх мог слышать. Звук был шипящим и нес с собой шорох чего-то змеиного.

Глаза следят, холодные змеиные глаза…

Кто-то охотился на него. Он уловил мелькнувший хвост, образ чешуи, отразившей огонь от обломков обсидиана.

Ярость уступила место спокойствию. Он не какой-то упертый щенок, подстрекаемый хитрыми уловками.

Я — Горгон. Я — Медуза.

Шепот вернулся, в этот раз громче. Позади него. Сердце Ферруса успокоилось, когда он попытался засечь звук. У него не было источника, он раздавался повсюду и нигде. Мысленно примарх развернулся, чтобы встретиться со своей немезидой и расколоть очередной кусок галереи мощью Сокрушителя Наковален.

Вместо этого он опустил молот и позволил ему упасть на землю с глухим металлическим стуком.

— Ты видишь веревочки на моих руках? — спросил он тень, подняв Сокрушитель Наковален на спину.

— Я-то думал, что нет, — сказал Феррус после короткой паузы и медленно вышел из галереи.

Кровавые образы и рев войны остались позади.

Зернистый свет разогнал темноту, но осветил только небольшую часть расщелины, за исключением уползающей местной живности.

Сантар нашел щель в пустынной скале, достаточно большую для его тела, расширяющуюся трещину в подземный мир, который, казалось, полностью поглотил его отца. Но никаких следов не было. Его холодный голос раздался по радиосвязи.

— Ничего.

Это был один из многих тупиков.

Он знал, что пятьдесят легионеров, разбитые на небольшие поисковые отряды, прочесывают впадину и пустыню за ней. На данный момент, безуспешно. Несмотря на их усилия, они не приблизились к обнаружению примарха.

Уделив половину своего внимания данным авточувств, бегущим по ретинальным линзам, Сантар пристально посмотрел на солнце. Пылающая сфера вернулась более зловещей после того, как рассеялось колдовское облако. Воспоминания о психической атаке на Легион не спешили уходить. Он сжал бионическую руку, наполовину ожидая, что она не подчинится его невральным командам. Она подчинилась.

Сантар снял боевой шлем и позволил жаре накрыть его.

— Меняющийся мир… — подумал он вслух. Открыв канал связи, он обратился к Десаану. — Как мог подобный Горгону просто исчезнуть, брат? — Сантар обвел взглядом равнину. Она была огромной и холмистой, но усыпанной скалами и пещерами. Он сомневался, что даже с флотом «Штормовых птиц» они найдут их цель.

— Каждый метр этой впадины нанесен на карту и изучен. Что мы пропустили?

— Что-нибудь из сенсориума твоего визора?

Раздался щелчок, когда Десаан перепроверил данные.

— Остаточные энергетические показатели, но ничего, что мы могли бы отследить. Ничего такого, что имеет смысл.

После паузы он спросил: — Его действительно могли убить?

Сантар приказал вести поиски только из-за слабой надежды. Глубоко внутри он знал, что его повелитель пропал и найдется только когда пожелает, или скорее захочет этого.

Беспомощность не была тем чувством, что доставляла удовольствие Первому капитану.

— Нет. Его схватили, и я хочу знать почему.

Сантар собрался продолжить, когда получил входящий сигнал. Медузон запросил доклад о продвижении боевой группы и предоставил обновленную информацию Первому капитану.

Первые дивизии Армии появились на серпообразной линии хребта, возвышающимся над долиной. Они были медленными, но стойкими, пехотинцы маршировали перед танковой колонной. Машины Механикума расположились на флангах вместе с боеспособными «Часовыми».

Прошло больше времени, чем он думал.

— Принято, — передал он Медузону. У него было ощущение, что он поперхнулся песком. — К нам прибыли армейские дивизии. Удерживайте позиции и ждите подкреплений.

Сантар снова переключил каналы и прорычал по рации: — Перегруппироваться.

Десаан первым ответил.

— Медузон?

Сантар кивнул.

— Они нашли узел.

Десаан насмешливо фыркнул.

— Славный день. Мы уходим?

— Ты уже знаешь ответ, брат-капитан.

— Почему такое ощущение, что мы бросаем его?

Остальные присоединились к ним и теперь пятьдесят легионеров шли снова вместе. Отсутствовали только Таркан и трое других снайперов.

— Потому что так и есть.

Десаан нахмурился, но оказался достаточно мудрым, чтобы придержать язык.

— Брат Таркан… — произнес Сантар. Он смотрел за край пустынной впадины, где она переходила в большую равнину. Там построились воины Десятой Железной. — Мы уходим.

Ответ Таркана был неожиданным.

— Я кое-что нашел, Лорд Сантар.

За сводчатым выходом из галереи лежала другая пещера.

Перед Феррусом открылся огромный подземный зал, намного больше предыдущего. Его сводчатый потолок терялся в темноте, хотя он разглядел тонкую линию трещины в вершине. Бездну раскалывал надвое узкий каменный мост, его естественные опоры терялись во мраке. Под мостом простиралась бесконечная губительная тьма.

Феррус презрительно усмехнулся бесчестью такой смерти.

Он провел взглядом по каменной дороге, проследив ее траекторию через темноту до широкого плато. От него поднималась лестница с узкими и крутыми ступенями.

Не успев осознать, Феррус уже стоял у подножья лестницы, глядя вверх.

Вдоль нее тянулись монолитные статуи, как те, что были в первой пещере, только намного, намного массивнее. Каждая носила патрицианские мантии, руки были сложены на груди, а пальцы сплелись в форме аквилы. Статуи различали только их лица. Тотемические маски скрывали их истинные сущности, или, возможно, обнажали их. Феррус чувствовал, что то и другое могло быть верно.

Когда примарх сделал первый шаг, его взгляд привлекла одна из них. У нее были вместо волос вьющиеся змеи, как у горгоны из древнемикенского мифа. Он потянулся к ней, хотя статуя была слишком далеко.

Другая представляла скелетообразный аспект самой Смерти, в капюшоне, сжимающей косу, которая врезалась в ее костяной лоб. Лицо третьей было расколото надвое, как у Януса из старой романийской легенды. На примарха смотрели две маски, а не одна. Но было ошибкой считать, что у Януса только два лица, так как у него их было много.

Феррус увидел изображение жестокого рычащего пса, и почувствовал, как просыпается гнев, когда прошел мимо. За ним был стоический дракон с гребнем из живого племени. Геральдический рыцарь стоял рядом с более темным близнецом, один со щитом, другой — с булавой.

На спине одной из статуй раскрылись кожаные крылья. Ее маску летучей мыши было трудно отличить от человеческого лица, наводя мысль о странном отсутствии человечности.

Были другие: конь с развевающейся гривой, хищная птица, благородное человеческое лицо, увенчанное лавровым венком, лев под монашеской сутаной.

Процессия состояла из двадцати статуй. Некоторые были знакомы ему, другие меньше и выглядели не так, как он ожидал. У них были неуловимые отличия, даже отклонения, которые Феррус нашел беспокоящими. Только двое были абсолютно незнакомы ему, их маски были исцарапаны и почти уничтожены.

Последняя статуя стояла посреди лестницы и смотрела на Ферруса, и он поднял взгляд, чтобы разглядеть ее.

В отличие от остальных у этой статуи руки были раскинуты, словно желая обнять его. На ней была мантия каменщика, но более красивая и вычурная. Ее маска была прекрасна, почти идеальна, если бы не угловатые смотровые щели и неровности на искусственных скулах.

— Фулгрим…

Феррус не собирался произносить имя брата вслух, но как только оно покинуло его уста, он узнал возвышающегося над ним титана.

Воспоминания о Народной вернулись ностальгическим потоком, но в них была горечь, даже насмешка. Статуя улыбалась? Казалось, маска не изменилась, и все же в уголках ее рта был легчайший изгиб. Жажда покарать заставила его серебряные руки самовольно сжаться в кулаки. Она завладела им без причин и оснований, но вызвала такой гнев, такое чувство… предательства?

Феррус покачал головой, словно прогоняя долгий сон.

«Опять колдовство», — мрачно подумал он, решив, что отдельно разберется со своими преследователями-чужаками. И тогда вернулся его шипящий спутник.

В этот раз он не был столь заметен. Звук раздался вместе с дуновением ветра или же смещением старого камня. В шорохе звучало что-то еще, и только такое существо, как примарх мог это понять. Смысл было трудно отделить от нелогичных противоречивых элементов, скрытых в шипящей модуляции призрака.

Это было слово или фраза, но на данный момент она оставалась загадкой.

Охотник был позади него; Феррус услышал шорох его чешуйчатого тела по нижним ступеням. Окутанный тьмой, из-за которой внизу ничего не было видно, но тем не менее он был там. Феррус представил, что преследователь ждет, медленно поднимая и опуская свое тело, его язык пробует воздух на предмет его запаха. Он был терпеливым и находчивым охотником. Он ударит в нужный момент, когда добыча не будет знать о его присутствии.