Читаем без скачивания Газета и роман: Риторика дискурсных смешений - Игорь Силантьев

Та же авторская интенция парадоксализации заложена и в формулировку самого заголовка материала: «На пенсионные деньги в рулетку не играют». Ну конечно же, не играют! – так и хочется воскликнуть в знак согласия. А потом закрадывается сомнение: если об этом пишется (= дискурсивно утверждается), то, может быть, играют? – разумеется, в переносном смысле. В результате создается эффект парадоксального совмещения смысловых противоположностей, что и требовалось.

«Заявление» о «просьбе» с «призывом»

Обратим внимание на непритязательный с виду, но достаточно занимательный в своей интенциональной структуре образчик предвыборного политического дискурса – «Заявление» кандидата в президенты Сергея Глазьева. В этом тексте кандидат, ссылаясь на «кризис в России», просит «честным рублем» поддержать его избирательную кампанию (с приложением реквизитов избирательного счета кандидата в президенты). Обратим внимание: не обращение, не призыв, не просьба, а заявление – и это при том, что небогатый комплекс коммуникативных интенций данного текста сводится именно к обращению (к «Дорогим соотечественникам»), призыву («Нам нельзя упускать шанс мирного выхода из кризисной ситуации…») и просьбе («И я прошу вас, сограждане…»). Нечто определенно бюрократическое сквозит в дискурсной природе заголовка – но дело даже не в этом. Наиболее нейтральная форма интенциональности текста – заявление – выбрана в качестве заголовка текста, на наш взгляд, затем, чтобы по возможности скрыть действительные интенции текста. Сравните: кандидат в президенты заявляет – и кандидат в президенты просит. Выигрышность первой дискурсной позиции по сравнению со второй вполне очевидна.

Привлекательность технического

Материал, открывающий 5-ю страницу газеты – «Американцы собрались на Луну» – служит хорошим образчиком того, как газетный дискурс в его весьма неразборчивых информационных аппетитах вбирает в себя специализированные профессиональные дискурсы – вместе с информацией, которую стремится передать в приближенном к оригиналу варианте. В нашем случае таким дискурсным «блюдом» для газеты служит технический дискурс.

На первый взгляд может показаться, что профессиональные дискурсы близки по своему характеру к тематическим, однако между ними есть существенные различия. Тематический дискурс группируется вокруг некоей концептуально значимой тематики, к которой обращена в своих интересах широкая аудитория, и в силу этого публичного интереса тематический дискурс, словно мост, соединяет средства массовой информации с дискурсной стихией повседневного общения. Так, темы разгула преступности или наркомании активно обсуждаются в прессе и на телевидении, но речь об этом весьма вероятно может зайти и среди приятелей при встрече, и в компании случайных попутчиков в поезде. Тематическая структура профессиональных дискурсов совершенно очевидна, и, как правило, она подчеркнуто выделяется набором терминологической лексики, но она опосредована уже не общественным интересом, а моментом самой профессиональной, специальной деятельности и общности. Это означает, что профессиональные дискурсы близки собственно институциональным – если соответствующая профессиональная сфера сама в достаточной мере институционализирована. В этом случае профессиональный дискурс составляют как бы внутреннюю, «эзотерическую» компоненту институционального дискурса: таков, в частности, профессиональный дискурс врачей в структуре медицинского дискурса.

Текст материала сам по себе нашпигован научно-технической терминологией, которая в своей ощутимой плотности прямо отсылает читателя к соответствующему дискурсу технических наук и технологий: «изотоп гелий-3», «топливо для термоядерных реакторов», «изотоп водорода дейтерий», «сотни тонн азота, углекислого газа и водорода», «гравитация», «ступень ракеты» и т. д. Более того, материал сопровожден достаточно разработанной «схемой» (слово-то какое!) «лунной базы», на которой подробно размечены технологические элементы этого сложного технического целого, а главное, рисунки сопровождены фрагментами собственно технического дискурса. Здесь и «танкеры для перевозки жидкого кислорода на поверхности Луны», и «лунный завод по производству кислорода», и «бульдозеры с дистанционным управлением», которые «собирают грунт и доставляют на завод». А каково вот это: «Энергия солнца накапливается в регенеративных топливных элементах для использования ночью, которая длится на Луне 350 часов»! Если бы не последняя деталь, достаточно любопытная с точки зрения обывательского неведения, то газету можно было бы отложить в сторону с зевком скуки – или просто перевернуть страницу в поисках легковесной сенсации.

Впрочем, тяжесть и нагруженность текста конструкциями технического дискурса в достаточной мере компенсируется интервенцией дискурса обиходной болтовни, сильно поперченной авторской иронией. Приведем несколько примеров: «Присутствующие (при выступлении Джорджа Буша. – И. С.) едва не прослезились»; «Обосноваться на Луне хотели бы и китайцы. Создать там базу они намерены к 2030 году. Казалось бы, им-то зачем?»; «На Земле столь полезного гелия ничтожно мало. А на Луне полно»; «И кто знает, может быть, спалив немного Луны, получится создать на ней и свою атмосферу? И тогда не только на Марсе будут яблони цвести» (курсив наш. – И. С.).

В лабиринтах эпистолярии

Эпистолярный дискурс в своих коммуникативных стратегиях в равной мере отвечает и интерперсональному, и институциональному началу. С одной стороны, мы пишем письма друзьям и любимым, с другой стороны, существуют жанры официального, делового и дипломатического письма. Подобная раздвоенность позволяет усомниться даже в статусе эпистолярного дискурса как такового: может быть, это и не целостный дискурс вовсе, а не более чем набор жанровых форм, обслуживающих различные традиции человеческого общения? Воздержимся пока от попыток установить ясность, и, более того, добавим еще неясности: массовая газета дает нам образчик совершенно перепутанных эпистолярных стратегий в виде жанра так называемых «писем читателей». В самом деле, «письмо читателя» – это послание, характеризующееся: а) развитым персональным началом, при этом б) адресованное институциональному целому газеты – но в) преимущественно в интерперсональном ключе, поскольку автор письма предполагает, во-первых, некоторое личностное участие в его проблемах некоего конкретного «человека из редакции», «чуткого и мудрого журналиста», и во-вторых, письмо все-таки будет прочитано конкретными читателями и принято или не принято ими с точки зрения их личностной позиции. Сложно найти эпистолярный жанр, более противоречивый в своих коммуникативных стратегиях (позволим себе предположить, что в известной степени с «письмом читателя» может сравниться только жанр «доноса в органы», однако воздержимся от анализа коммуникативных стратегий последнего). К слову, так называемое «открытое письмо в газету», в отличие от «письма читателя», лишено противоречивости, потому что откровенно и явно публично, и использует институциональный статус газеты только как трибуну, как приемлемого посредника в донесении некоей личной и в то же время общественно значимой позиции до общества как такового.

На 6-й странице номера мы встречаемся с достаточно характерным образчиком «письма читателя», с той только особенностью, что оно было наговорено по телефону, а его аудиозапись перенес на бумагу журналист. Текст, патетически озаглавленный «Было время, когда офицеры снимали с себя бушлаты», посвящен громкому событию начала 2004 г., когда в Новосибирском аэропорту в долгом ожидании рейса на уличном морозе переохладились и заболели призывники. Не вдаваясь в событийные аспекты этой невеселой темы, обратим внимание исключительно на дискурсную структуру текста.

Безусловно, дискурсной доминантой этого материала является персональный дискурс с настолько явными стилистическими, психологическими и характерологическими тональностями, что за текстом ощутимо угадывается языковая личность автора послания – простой и активной женщины-матери, «председателя комитета солдатских матерей г. Куйбышева» (город в Новосибирской области. – И. С.). Этот доминантный дискурс так и можно условно назвать – «дискурс солдатской матери-активистки». Вот его образчики: «Прочитали вашу статью “Кто заморозил 200 призывников в новосибирском аэропорту” … и она отозвалась болью в душах нас, матерей солдат! В статье правильно написано:

даже скот не ходит без пастуха! А ведь это солдаты! Они привыкли все делать по приказу! Ведь с ними кто-то был. Неужели те офицеры, которые за них отвечали, так же отнеслись бы к своим сыновьям, внукам? … Мой муж сам служил, и он вспоминает, что в былое время офицеры снимали с себя бушлаты, чтобы обогреть солдат. Сейчас этого нет».