Читаем без скачивания Принц Каспиан (с иллюстрациями) - Клайв Льюис

– Да, – сказал Питер, – потому я и чувствую себя так странно, что во всех этих историях есть кто-то в нашем мире, кто зовет, и никто не задумывается, откуда приходит Джинн.

– Теперь мы можем представить себе, что чувствует Джинн, – захихикал Эдмунд. – Ей-Богу, не так уж приятно знать, что ты можешь быть высвистан таким образом. Это еще хуже, чем то, что наш папа говорит о жизни во власти телефона.

– Но ведь мы хотим быть здесь, – сказала Люси, – если этого хочет Аслан.

– Что же мы будем делать? – спросил гном. – Я думаю, что мне лучше вернуться к королю Каспиану и сказать, что помощь не придет.

– Как не придет? – удивилась Сьюзен. – Но ведь все получилось. Мы здесь.

– Гм… гм… да… я вижу это, – сказал гном (трубка его потухла, он был сейчас слишком занят, чтобы чистить ее). – Но… ну… я думаю…

– Разве ты не видишь, что мы здесь, – воскликнула Люси, – Ты просто глуп.

– Я уверен, что вы – те четверо детей из старых преданий, – произнес Трам, – и я, конечно, очень рад встретиться с вами. Без сомнения, это очень интересно. Но… вы не обидитесь?.. – и он снова умолк в раздумьи.

– Продолжай и скажи то, что хочешь, – вставил Эдмунд.

– Ну… не обижайтесь, – проговорил Трам, – поймите, король и Боровик, и доктор Корнелиус ожидали – ну, как бы вам сказать – помощи. Другими словами, я думаю, что они представляли вас великими воинами. Конечно, мы обожаем детей и все такое, но в данный момент, в середине войны… я уверен, вы и сами понимаете.

– Ты имеешь в виду, что мы не годимся, – сказал Эдмунд, краснея.

– Прошу вас, не обижайтесь, – перебил гном, – я уверяю вас, мои дорогие маленькие друзья…

– Слушать, как ты называешь нас маленькими, это уж слишком, – Эдмунд вскочил на ноги. – Похоже, ты не веришь, что мы выиграли битву при Беруне. Можешь говорить все, что хочешь обо мне, потому что я знаю…

– Не выходи из себя, – перебил его Питер. – Давай лучше подберем ему в сокровищнице новое вооружение и сами вооружимся, а об этом поговорим после.

– Я не понимаю зачем… – начал Эдмунд, но Люси прошептала ему на ухо: «Не лучше ли сделать то, что говорит Питер? Ведь он – Верховный Король. Я думаю, у него есть какая-то идея».

Эдмунд согласился и, включив фонарик, все, вместе с Трамом, снова спустились в прохладную тьму и пыльную роскошь сокровищницы.

Глаза гнома заблестели, когда он увидел богатства, лежавшие на полках (ему пришлось встать на цыпочки), и он пробормотал про себя: «Никабрику этого видеть нельзя».

Они легко нашли кольчугу, меч, шлем, щит, лук и колчан подходящего для гнома размера. Шлем был медный, украшенный рубинами, рукоятка меча вызолочена: Трам за всю свою жизнь не видел, а тем более не имел такого богатства. Дети тоже надели кольчуги и шлемы. Для Эдмунда нашли меч и щит, а для Люси лук; у Питера и Сьюзен были их подарки. Когда, позвякивая кольчугами, они поднялись наверх, то чувствовали себя нарнийцами куда больше, чем школьниками. Мальчики шли чуть позади, обсуждая какой-то план. Люси слышала, как Эдмунд сказал: «Нет, позволь мне. Ему будет куда обидней, если выиграю я, а если я буду побежден, для нас урону будет меньше».

– Хорошо, Эд, – отозвался Питер.

Когда они вышли на дневной свет, Эдмунд повернулся к гному и очень вежливо произнес: «Я хотел бы вас попросить. Детям не часто выпадает шанс встретить такого опытного воина, как вы. Не согласитесь ли вы немного пофехтовать со мной? Это будет очень любезно с вашей стороны».

– Парень, – сказал Трам, – мечи острые.

– Я знаю, но мне же никогда не подобраться к вам, а вы достаточно опытны, чтобы разоружить меня, не причинив вреда.

– Это опасная игра, но если ты хочешь, я попытаюсь разок-другой.

Тут же сверкнули оба меча, все остальные соскочили с помоста и стали поодаль. Это было стоящее дело, совсем не похожее на нелепый бой мечами на сцене (или даже бой на шпагах, который лучше удается в театре). Это был настоящий бой на мечах. Вы стараетесь ударить противника по ногам, потому что это единственная незащищенная часть тела. А когда бьет противник, нужно подпрыгнуть так, чтобы удар пришелся под ногами. Это давало гному преимущество, потому что Эдмунд был выше и должен был наклоняться. У Эдмунда не было бы никаких шансов, бейся он с Трамом двадцать четыре часа назад. Но с тех пор, как они попали на остров, он дышал воздухом Нарнии, и весь опыт старых битв вернулся к нему, и руки вспомнили прежние навыки. Теперь он был действительно король Эдмунд. Оба бойца кружились и кружились, удар следовал за ударом, и Сьюзен (которая так и не научилась любить эти забавы) воскликнула: «Будь внимательней!» И затем так быстро, что никто (кроме Питера, конечно) не понял, что произошло, Эдмунд особым приемом повернул свой меч и выбил меч из руки гнома, а Трам схватился за запястье.

– Надеюсь, я не причинил вам боли, мой дорогой маленький друг? – спросил Эдмунд, тяжело дыша, и пряча в ножны свой меч.

– Я вижу, – сухо произнес Трам, – что вы знаете неизвестный мне прием.

– Конечно, – вступил в разговор Питер, – этим приемом можно разоружить лучшего в мире бойца, если тот не знает его. Я думаю, было бы справедливо дать Траму шанс в чем-нибудь еще. Не хотите ли посостязаться в стрельбе с моей сестрой? Ведь в стрельбе не может быть никаких уловок.

– Да, вы шутники, – сказал гном. – Теперь я понимаю. Как будто я после сегодняшнего утра не знаю, как она умеет стрелять. Но я все же попытаюсь. – Он говорил сердито, но глаза его заблестели. (У него была слава отличного стрелка.)

Все пятеро вышли на открытое пространство.

– Что будет целью? – спросил Питер.

– Я думаю, яблоко, которое висит над стеной, вот на той ветке, – предложила Сьюзен.

– Отлично, девица, – сказал Трам, – ты имеешь в виду то желтое яблоко, которое висит в середине арки?

– Нет, что вы, – ответила Сьюзен, – то красное, что висит прямо над зубцом стены.

Гном переменился в лице. «Больше похоже на вишню, чем на яблоко», – пробормотал он, но вслух не сказал ничего.

Они бросили жребий, кому стрелять первому (это очень заинтересовало Трама – он никогда раньше не видел, как бросают жребий с помощью монетки), и Сьюзен проиграла. Они договорились стрелять с верхней ступеньки лестницы, которая вела из зала во двор. Все смотрели, как он занял позицию, поднял лук и приготовился стрелять.

Зазвенела тетива. Это был отличный выстрел. Стрела прошла так близко, что крошечное яблоко закачалось, а какой-то листок порхнул вниз. Тогда Сьюзен подошла к верхней ступеньке и натянула лук. Она и вполовину не наслаждалась этим состязанием так, как Эдмунд предыдущим; она не сомневалась в исходе, но ей было жалко побеждать того, кто только что проиграл. Гном с волнением наблюдал, как она оттягивала тетиву до уха. Через мгновение раздался слабый удар, он был хорошо слышен в тишине этого места – яблоко, пробитое стрелой Сьюзен, упало на траву.

– Отлично, Сью, – закричали дети.

– Этот выстрел не лучше вашего, – сказала Сьюзен гному. – Я думаю, что когда стреляли вы, подул слабый ветерок.

– Это не так, – возразил Трам, – можешь не утешать меня. Я знаю, что побежден честно, и даже не буду ссылаться на то, что рубец от последней раны еще немного мешает мне, когда я отвожу руку назад.

– Вы были ранены? – спросила Люси. – Позвольте мне посмотреть.

– Это зрелище не для маленьких девочек… – начал Трам, но вдруг осекся. – Я снова собирался сказать глупость. Если твой брат великий воин, а сестра – прекрасный лучник, то ты можешь оказаться искусным врачом. – Он сел на ступеньки, снял кольчугу, спустил рубашку, обнажив пропорционально сложенную волосатую и мускулистую как у моряка руку, размером не больше руки ребенка. На плече была грубая повязка. Люси размотала ее и под ней обнаружилась сильно вспухшая и неприятно выглядевшая рана. «Бедный Трам, – сказала Люси. – Какой ужас!» Затем она заботливо капнула одну-единственную капельку из своего флакона.

– Эй, что ты делаешь? – закричал Трам. Но как он ни поворачивал голову, ни скашивал глаза и ни мотал бородой взад и вперед, разглядеть плечо он не смог. Потом он попытался ощупать его и начал двигать рукой так, как будто пытался почесать место, до которого не дотянешься. Затем помахал рукой, поднял ее, напряг мышцы и наконец вскочил на ноги с криком: «Вереск и великаны! Не болит! Как новенькая!» Он разразился смехом и сказал: «Я вел себя, как самый глупый из всех гномов. Я надеюсь, вы не обиделись? Смиренно кланяюсь вашим величествам, смиренно кланяюсь. Благодарю за спасение, исцеление, завтрак – и урок».

Дети хором отозвались, что не стоит даже и говорить об этом.

– А теперь, – сказал Питер, – если ты действительно решился поверить в нас…

– О да, – воскликнул гном.

– Тогда совершенно ясно, что мы должны делать. Мы должны сейчас же присоединиться к королю Каспиану.