Читаем без скачивания Если в сердце живет любовь - Сабрина Бродбент

— Конечно, — соглашаюсь я и смеюсь про себя, представляя, сколько времени и сил Адам посвятит изучению ассортимента. — А какой цвет, по-твоему, самый удачный?

— Пока не знаю, надо будет хорошенько подумать, — наконец-то отвлекается он. — Сможешь заказать несколько автомобильных журналов?

— Конечно, — улыбаюсь я. — Как прошло твое обсуждение?

— Ужасно, — вздыхает он.

После рабочих встреч Адам неизменно впадает в черную меланхолию. Не поймите меня превратно, он отличный парень, но порой ведет себя как малое дитя. Постоянно приходится уговаривать, доказывать, что он самый умный и самый талантливый. Ничего не поделаешь, сказывается нежная художественная натура.

— Какой сценарий ты представлял? — уточняю я, потому что в творческом портфеле всегда присутствует несколько работ.

— «Визажист», — отвечает он.

— ««Рокки» с тушью для ресниц»? — уточняю я. Киностудии любят шутки, понятные им одним. Этот сценарий рассказывает историю стилиста, которому удалось выиграть престижный профессиональный конкурс.

Все фильмы начинаются с презентации, которую в Голливуде любят называть «беседой». Так вот, суть этой самой беседы заключается в том, что полный творческого горения автор излагает усталым, скучающим, циничным студийным воротилам новорожденную историю. Делать это надо энергично, ярко, артистично и убедительно. На все про все несчастному сценаристу отводится около двенадцати секунд. Особенно сложно выкручиваться тому из претендентов, кому предстоит попутно бороться с заиканием.

Попытки изложить суть идеи за двенадцать секунд и порождают ярлыки, превращающие будущие фильмы в причудливые эклектичные коктейли. Например, ««Челюсти» в космосе» — это характеристика блокбастера «Чужие». Адаму удалось совершить прорыв со сценарием, который окрестили как ««Венецианский купец» в автобусе». Надо сказать, повыше классом, чем обычные коммерческие поделки. В первый же уик-энд проката фильм заработал 100 миллионов долларов, и Адам мгновенно превратился в серьезного игрока. Настолько серьезного, что в прошлом году студия «Юниверсал пикчерс» предоставила ему офис в одном из своих зданий и постоянно подкидывает заказы. А это означает, что компьютер видит его гораздо чаще, чем мы с Тэкери.

— И что же они сказали?

— Спросили, кого я представляю в главной роли.

— Значит, заинтересовались.

Мимо нас проносятся аккуратно подстриженные лужайки равнинной части Беверли-Хиллз. Кладу руку на колено мужа; на фоне черной штанины ярко-красные ногти напоминают пятна крови.

— Спасибо за то, что нашел время поехать со мной на вечер, — тихо благодарю я.

Мы оба прекрасно знаем, что Адам не согласился бы пропустить подобное мероприятие, даже если бы ему заплатили, но, по-моему, супругам не стоит скупиться на признательность. Он готов поддержать мою работу, и это важно.

Истина заключается в том, что Адам очарован и околдован Голливудом. Он, конечно, ни за что не откроет душу, но я и сама вижу, в какой транс впадает муж, встречая на светских тусовках, скажем, Стивена Спилберга или Джеймса Кэмерона.

Адам вырос в Лос-Анджелесе, но его детство разительно отличалось от моего. Отец работал врачом, а мама занималась домом и семьей. Жили они в Калвер-Сити, в самом обычном доме с двумя спальнями. Адаму приходилось подрабатывать официантом, чтобы оплачивать учебу в колледже, на сценарном отделении. Я горжусь достижениями мужа. Продав первый сценарий, он заработал 25 тысяч долларов, а по голливудским стандартам это равносильно покорению высочайшей горной вершины. Сейчас, сочинив сценарии к пяти успешным фильмам, он получает больше, чем снимавшиеся в них актеры, однако до сих пор не может привыкнуть к золотому дождю и негромкой, но солидной славе востребованного сценариста.

— Кто сегодня будет? — невинно осведомляется Адам, глядя в окно, за которым уже сгущаются сумерки. Закат в Лос-Анджелесе не скупится на фантастические краски.

— Ну, Эшли, разумеется (это мой брат). А еще Джасмин со студии, и Лиззи с Беллой, и…

— А еще кто?

Его интересуют знаменитости…

— Обещал приехать Дэнни де Вито, — деловито сообщаю я. Это имя, несомненно, произведет сильное впечатление. Еще бы! Влиятельный продюсер и знаменитый актер.

Подъезжаем к отелю «Хилтон» и пристраиваемся в конец длинной очереди из «приусов», готовых извергнуть содержимое своих салонов на красную ковровую дорожку.

— Видишь? Что я говорил? Только «приус»! — торжествует Адам. Что-то не припомню, чтобы кто-то с ним спорил.

К красным ковровым дорожкам следует привыкнуть. Здесь многое действует на нервы: вспышки камер папарацци; крик фанатов и, в значительно большей мере, визг фанаток; шум полицейских вертолетов над головой; напирающая на ограждение толпа. Мы с Адамом совершенно спокойно выходим из лимузина и направляемся к отелю. На нас никто не обращает внимания: все с нетерпением ждут появления Уилла Смита — он в трех машинах от нас. И все же присутствие любопытной толпы угнетает. Каждый раз с ужасом жду, что споткнусь и упаду.

Благотворительные вечера пользуются в Голливуде огромным уважением. Богатство влечет за собой потребность помогать людям, а слава (кстати, она не всегда сопутствует богатству) рождает потребность делать вид, что помогаешь (это далеко не одно и то же). Сегодня предстоит собрать средства в помощь детскому госпиталю.

Чтобы придать событию значимость и вызвать интерес у широкой публики, необходимо пригласить знаменитостей.

Стивен приезжает вслед за нами — случайное совпадение. Разумеется, босс катается на «приусе». Мы вместе пересекаем линию огня и благополучно достигаем цели. Сегодня Стивен не один, а с неведомой блондинкой, которая возвышается над ним больше чем на фут. Мы вежливо улыбаемся друг другу. Судя по мини-юбке с блестками, это одна из многочисленных рвущихся к славе претенденток. (События, подобные нынешнему, требуют длинных, в пол, вечерних платьев, но мисс, очевидно, не знакома с протоколом.) Стивен обладает огромным влиянием, а потому мотыльки слетаются на него как на огонь.

Вчетвером мы пересекаем фойе и входим в зал. Официант предлагает шампанское в изящных бокалах на тонких ножках, а с улицы доносятся восторженные крики зевак — очевидно, на дорожке появился Уилл Смит. Столики пока пустуют — покрытые белоснежными скатертями, сияя серебром приборов и хрусталем бокалов, симметрично выстроенных вокруг цветочных композиций, они обдуманно расставлены вокруг танцпола. Блестящее общество концентрируется в противоположной части зала.

— Отлично организовано, Перл, — благодушно хвалит Стивен в тот самый момент, когда я с беспокойством замечаю, что на сцене нет оркестра. Остается лишь надеяться, что музыканты появятся не слишком поздно. Иногда Стивену удается выглядеть приятным. Признаюсь, оценка матерого волка кинобизнеса льстит самолюбию. Организовать такой вечер совсем не просто. — Кажется, тебе удалось собрать немало народу. Несколько сотен, не меньше. — Мы оглядываем толпу, сияющую подобно диснеевской звездной пыли. Бриллианты и блестки мерцают и переливаются при малейшем движении.