Читаем без скачивания Нашествие. Битва за Москву (сборник) - Андрей Левицкий

Кирилл рассчитывал стать обладателем пяти с половиной миллионов долларов. Как раз были зимние каникулы, и он собирался управиться до начала занятий, а после, как ни в чем не бывало, вернуться к учебе, выполняя предсмертный завет матери, закончить универ.

Но не срослось. Оказалось – вот те на! – что служба внутренней безопасности консорциума следила за ним с того самого момента, как он устроился на эту работу. Что Артемий Лазаревич, видевший за компьютерным шпионажем большое будущее, уже знал про юного московского хакера, что он даже выписал из-за границы двух спецов, которые организовали такой плотный интернет-надзор, что каждый сетевой шаг Кирилла, каждый его клик был теперь известен Айзенбаху. И даже в съемной квартире Кира висели мини-видеокамеры с прочими «жучками».

В общем, его взяли, как говорится, с поличным, после чего Лагойда хорошенько обработал его, а затем Артемий Лазаревич доступно объяснил: либо Кира убивают прямо в подвале московского отделения и там же закатывают в бетон, либо он работает на Айзенбаха. За деньги работает, за хорошие деньги, Артемий Лазаревич своих спецов любого профиля оплачивает щедро. Но – служит отныне Кирилл только ему. Никакого самовольничанья, никаких левых контрактов, олигарху совсем не хотелось, чтобы его человек спалился на попытке выкрасть несколько миллионов из какого-нибудь западного банка и следствие потом установило, что преступник был связан со «Старбайтом».

Вот так все и началось. После первого знакомства с краснощеким Лагойдой Кирилл и стал заниматься катаной, уяснив, что профессия хакера тренирует мозги, но не тело.

Он проехал мимо окруженного толпой полицейского, который что-то кричал людям, тыча пальцем в кнопку ручной радиостанции. Потом – мимо нескольких стоящих машин с включенными сиренами. А ведь та военная колонна, давно укатившая вперед, двигалась в сторону Красной площади. Интересно, как у них броневик завелся? Хотя с виду какой-то неказистый был броневичок, допотопный. Может, вытащили его откуда-то со склада, списанный…

Старенькое радио в «копейке» шипело и плевалось помехами. Сворачиваем на улицу Балчуг, потом берем влево – на Лубочный переулок, и потом сразу опять вправо. Впереди раскинулся Москворецкий мост, и Кирилл увеличил скорость, рискуя, что «копейка» просто рассыплется от натуги. Этот проезд был свободен, то есть по нему спешили люди, но для машины препятствия не было. Кир еще поднажал. Какая-то женщина бросилась с тротуара чуть не под колеса, размахивая руками и призывно крича. «Копейка» вильнула, объезжая ее.

За домами, в той стороне, куда уехала военная колонна, что-то начало взрываться. Да бодро так, с огоньком. То есть в прямом смысле – далеко впереди мелькнули языки пламени. Съехав с моста, Кирилл притормозил, до середины опустил стекло и выставил наружу голову. И услышал сквозь шум мотора звуки выстрелов. Потом пространство между домами прочертили алые линии – будто тонкие прямые молнии били там.

Вскоре они пропали. Позабыв про «Старбайт» и Артемия Лазаревича, Кир вдавил газ, и древний движок сипло взвыл. Выстрелы стихли, зазвучали снова. По тротуару и по проезжей части навстречу бежали люди. Нарушая все правила, Кир повернул влево – и выкатил на Васильевский спуск.

По правую руку был собор Василия Блаженного, по левую Кремль. А между ними, низко над Красной площадью, висела большая изумрудная воронка – очень большая, гораздо крупнее той, что появилась в лабораторном зале. Составляющие ее дымные кольца вращались. Какие-то силуэты возникали из зеленого марева, сначала расплывчатые, они быстро становились четче – горбатые не то звери, не то машины, еще – фигурки людей, и все это двигалось, выходило из воронки, растекалось вокруг нее.

Ближе к Васильевскому спуску стоял знакомый броневик, башня его дымилась. Рядом горел перевернувшийся набок старый военный грузовик, вокруг лежали тела. Со стороны ГУМа звучали выстрелы. В здании магазина засели солдаты и стреляли по тем, кто появлялся из зеленой воронки, в ответ воздух прошивали алые молнии. Сухой треск и стук выстрелов сливались в шум того, чему до сих пор Кирилл Мерсер еще никогда не был свидетелем, – в шум боя.

Глава 4

Паника распространилась очень быстро, как Игорь и предвидел. Изумрудный купол кого хочешь напугает, а когда в Москве накрылись телевидение и сотовая связь, ему все окончательно стало ясно. Тем более в некоторых местах начались пожары. Да еще и пальба, отзвуки которой доносились со стороны реки… В общем, кризисная ситуация налицо. Не иначе – начало войны, враг нанес удар по столице. Наверняка так решили большинство горожан. В подобных ситуациях у немногих людей открываются их лучшие стороны, смекалка, рассудительность, умение принимать верные решения в критических обстоятельствах, у других, наоборот, просыпаются худшие черты, агрессивность и злоба, а три четверти населения просто теряются, не понимая, что делать, паникуют и ждут указания властей.

Игорь бежал всю дорогу и только возле дома перешел на шаг, увидев, что двери небольшого продуктового магазина на первом этаже сломаны. Изнутри донесся визгливый крик, потом там что-то разбилось. Наружу выбежал мужик в драном пуховике явно с чужого плеча, трениках с пузырями на коленях и растоптанных кроссовках без шнурков. Прижимая к груди несколько бутылок водки, он рванул прочь по улице, а следом ломанулся еще один бомж – у этого в руках были палка колбасы и батон.

Из магазина показалась продавщица, а дальше Игорь не видел. Он нырнул в арку возле магазина и во дворе за ней увидел дворника Юсуфа, открывающего двери своей железной будки возле гаражей. На звук шагов Юсуф оглянулся и заморгал на Сотника узкими монгольскими глазами. Что произошло с мужем Тони со второго этажа, все в доме, конечно, уже знали. Дворник удивленно потер ладонью щетинистый подбородок, но ничего не сказал и снова повернулся к будке.

Миновав два пролета, Игорь плотнее запахнул дождевик, чтобы не напугать Тоню висящим под ним оружием, и потянулся к звонку. Но не нажал – дверь была приоткрыта.

Он сдавил рукоять ПМ в кармане. Толкнул дверь и вошел.

Выпавшие из блокнота бумажки на паркете, какой-то мусор, а вон свалившаяся с вешалки куртка… Жена его была аккуратисткой, в доме всегда ни пылинки, каждая вещь на своем месте – что означает этот беспорядок? Здесь что, был обыск?

– Тоня! – позвал он. – Тоня! Леонид Викторович!

Двухкомнатная квартира была пуста. Кровать не застелена, одеяло смято, подушка вообще на полу лежит. Шкафы раскрыты, половины вещей нет. Сотник вошел в другую комнату, где жил тесть, – то же самое. Он поспешил на кухню.

Посреди кухонного стола лежала придавленная стаканом записка. Игорь схватил ее.