Читаем без скачивания Портрет художника-филиппинца - Ник Хоакин

Кандида. Нет, вы просто невозможны!

Тони. Значит, вы не спасете мою душу?

Кандида. Слишком поздно.

Тони (смотрит на часы). О боже, ну конечно! Я опаздываю на спектакль! Мне надо бежать! (Нахлобучивает шляпу и бежит к лестнице. Неожиданно останавливается и поворачивается.) Да, совсем забыл: вы, милые леди, хотели что-то сказать мне. (Пожимает плечами, на лице его теперь выражение смирения.) Что ж, можете сказать это сейчас.

Сестры смотрят на него, затем переглядываются и опускают глаза.

Пауза.

Кандида (поднимает голову, но на Тони не смотрит). Мы просто хотели сказать, мистер Хавиер… что не можем принимать во внимание свидетельства лиц, находящихся в состоянии опьянения.

Тони (сурово). Понимаю. (Помолчав.) И это все?

Кандида (смотрит на него). Все, мистер Хавиер.

Паула. Всего доброго, мистер Хавиер.

Тони (улыбается и приподнимает шляпу). Всего доброго, милые леди. Всего доброго, дорогие леди. Всего доброго, всего доброго! (Нахлобучивает шляпу и сбегает вниз по лестнице.)

Сестры разражаются хохотом.

Паула. Он забавен, разве нет?

Кандида. Было бы несправедливо требовать от него съехать на основании такого сомнительного свидетельства.

Паула. И кроме того, нам нужны деньги.

Кандида (встает). О деньги, деньги, деньги! Надо действовать, Паула, действовать немедленно. И я точно знаю, как надо действовать. (Берет газету.)

Паула. У тебя новые планы?

Кандида. Да. Послушай-ка. «Пятьдесят сентаво за каждую пойманную крысу». Интересно, где это Бюро здравоохранения и науки? Я пойду к ним и предложу свои услуги. И еще, Паула…

Паула. Да?

Кандида. Ты будешь давать уроки.

Паула (в ужасе). Уроки!

Кандида. Уроки игры на пианино, уроки испанского языка. Повесим объявление.

Паула (встает). Нет, нет!

Кандида. Паула, запомни — мы должны быть смелыми, должны принимать мир, как он есть. Видела эту женщину из газеты? А ведь она моложе нас. Мы тоже можем делать деньги. Только так можно спасти этот дом, Паула. Мы должны показать Маноло и Пепанг, что сами в состоянии содержать себя, что нам не нужны их деньги.

Паула. Но уроки кому? Девицам?

Кандида. Уроки игры на пианино для девиц, а испанского — для мужчин. Но не всяких. Сейчас так много студентов хотят выучить язык. А у мужчин, знаешь ли, больше денег.

Паула. Они будут смеяться надо мной…

Кандида. Чепуха! Будь смелее! Выпей немного вина, прежде чем выйти к ним. Говори громко. А если они себе позволят слишком многое, зови полицейского. Можно устроить, чтобы первые дни полицейский был поблизости.

Паула. А тебя здесь не будет, Кандида?

Кандида. Я пойду работать в это… (смотрит в газету) в Бюро здравоохранения и науки. Если они готовы платить за крысу по пятьдесят сентаво, то представляю, как обрадуются человеку, способному наловить сколько угодно крыс! Ты ведь знаешь, как хорошо я это делаю. Нет, Паула, ты только представь: платят за дело, которое тебе нравится! Я думаю, они изумятся такому специалисту, изумятся и продлят контракт. Мне поручат очистить от крыс весь город. Но я сама вряд ли уже буду ловить их. Я стану кем-то вроде директора — с кабинетом, картой города, штатом сотрудников…

Паула (хихикает). И все будут называть тебя госпожа Марасиган!

Кандида. И я всех заставлю носить форму. (Задумывается.) Хотя, если мне самой захочется половить… но только, конечно, в самых сложных случаях…

Паула. И сколько ты будешь зарабатывать?

Кандида. Надо посоветоваться с Маноло, какое жалованье запросить. Да у правительства денег море бездонное!

Паула. Да, действительно. Загляни в любую газету — они то и дело пишут о людях, наживших миллионы.

Кандида. Я все обдумала. Мы достанем денег, Паула, достанем. И мы докажем Маноло и Пепанг, что своими силами можем содержать этот дом!

Паула (восторженно). И они не выживут нас отсюда! Нам нечего будет бояться! (Садится в кресло-качалку.)

Кандида (сев за пианино). И мы останемся здесь до самой смерти! Ты, я и папа. Да — и папа! Он поправится, он выйдет из своей комнаты, мы снова будем счастливы. Все трое. И все будет как в старое доброе время… (Начинает потихоньку наигрывать вальс из «Веселой вдовы».)

Паула (откидывается в кресле-качалке и покачивается в такт музыке). Старое доброе время… Да, как счастливы мы были — ты, я и папа… По утрам вместе ходили в церковь, втроем. А потом, после завтрака, ты шла на рынок, я оставалась убрать в доме, а папа читал газеты. А когда ты возвращалась с рынка, мы спускались в патио, принимали солнечные ванны. Папа в кресле-качалке курил трубку, мы с тобой прохаживались вокруг фонтана, взявшись за руки, читали стихи или пели, вокруг вились голуби… Папа засыпал в кресле, а мы поднимались наверх, готовили обед. А после обеда сиеста, а после сиесты — мериенда. Потом папа выходил на вечернюю прогулку, мы стирали и гладили. После ужина — молитва, а потом мы играли для папы на пианино, или он читал нам Кальдерона. А если нас кто-либо навещал, садились за карты. Помнишь, мы так увлекались игрой, что засиживались далеко за полночь! И ты совершенно бессовестно жульничала, Кандида, и какой поднимался шум, когда ты играла против папы! (Все еще сидит, улыбаясь. Потом поднимается и, напевая вальс, начинает кружиться по комнате, придерживая юбки. Когда музыка умолкает, медленно опускается на пол.)

Наступает тишина. Кандида сидит за пианино, подняв лицо. Паула, сложив руки, тоже улыбается. В комнате сумрачно, но не темно — фигуры сестер, мебель, оконные двери вполне различимы.

Кандида. Сможем ли мы вернуть эти дни?

Паула (погружена в задумчивость). А?

Кандида. Паула, проснись!

Паула. Какие дни?

Кандида. Те минувшие дни, до того… до того, как с папой случилось несчастье, до того, как он написал эту картину.

Паула. О Кандида, мы были счастливы тогда, хотя не подозревали об этом. И мы разрушили наше счастье… Кандида, зачем мы это сделали?

Кандида. Замолчи, Паула, замолчи! Что сделано, то сделано. Поди включи свет.

Паула (встает и идет к выключателю, который находится в левом углу у «четвертой стены»). Зачем мы это сделали! Зачем с папой произошло несчастье! Зачем он только написал эту картину!

Кандида. Все беды пройдут, Паула. Мы снова будем счастливы. Все, что нам нужно, — это деньги. Деньги и спокойная жизнь. Мы опять будем жить в мире, все трое… Папа простит нас. И мы снова будем вместе, мы будем счастливы вместе, все трое…

Паула (тревожным голосом). Кандида, света нет!

Кандида (оглядывается). Что? Попробуй еще!

Паула. Я уже десять раз повернула выключатель! Нет света!

Кандида (быстро поднимается). Попробуй выключатель на лестнице, а я — в коридоре.

Паула идет к лестнице.

(Скрывается за дверью направо и тут же появляется вновь. Смотрит через комнату на Паулу.) На лестнице не горит?

Паула. Нет! А как в коридоре?

Кандида. Тоже нет. И в папиной комнате темно.

Паула. О Кандида, они отключили свет!

Кандида. Ш-ш-ш!

Сестры идут друг к другу и встречаются посередине сцены.

Паула (шепотом). Позвонить в компанию?

Кандида. Бесполезно…

Паула. Тогда позвони Маноло, позвони Пепанг! Скажем им, что произошло! Они немедленно должны прислать нам денег! Как они могут так обращаться с нами! Как они могут позволить подвергать нас такому ужасному, просто ужасному унижению!

Кандида (с горечью). А как я позвоню им, Паула? Спущусь вниз и попрошу позвонить из аптеки на углу?

Паула. Но ведь мы всегда пользовались их телефоном…

Кандида. Но как, как я могу сейчас выйти из дома! Подумай сама, Паула, — вся улица уже знает, что у нас нет света, что компания отключила электричество!

Паула (с нарастающим ужасом). О Кандида! О Кандида!