Читаем без скачивания Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть - Даниил Муха

Целер, как самый опытный, развел костер, другие разделали тушу кабана да насадили ее на вертел для приготовления жаркого. А Ромул с Ремом достали из котомок еду и разложили ее на куске коры. Через некоторое время запахло жареным, пастухи сидели вокруг костра, поеживаясь от зимнего холода да кутаясь в шерстяную одежду; сидели в ожидании вкусного и сытного ужина. Однако осторожный Целер не забывал про меры безопасности – запах жареной дичи да свет от костра могли привлечь разбойников или навлечь другую какую-либо беду. Поэтому, на всякий неожиданный случай, Целер расставил вокруг временного пристанища бдительную стражу. Когда жареный кабан был готов, все набросились на еду – до того проголодались в пути. Ели жадно, заедая мясо лепешками из полбы, овощами да запивая овечьим молоком.

Вдруг послышались раскаты грома и пошел сильный дождь, какие иногда бывают в Центральной Италии в зимнее время года. Ромулу и Рему досталось для ночлега место посредине, и, невзирая на ненастную погоду, все, кроме караульных, быстро заснули: они немного устали.

На следующий день пастухи проснулись на рассвете. Караульные тут же бросились на подстилки из коры и увядшей травы и завернулись в плащи: пришла их очередь отдыхать. Остальные вытащили еду из небольших ямок, вырытых в холодной земле, и принялись завтракать. Прошло некоторое время, немного потеплело, хотя продолжал дуть порывистый и холодный ветер; туман в низинах отступил, и отдохнувшие путники увидели дорогу, которая вела дальше, туда, где за горизонтом восходило утреннее солнце. Целер разбудил тех, кто охранял ночью покой остальных. Те, недовольно ворча, послушались своего вожака.

Все поднялись и отправились дальше, и так пастухи прошагали без остановок до перекрестка.

– Смотрите! Видите город на горизонте? – вопросил Целер. – Чудесный город! Его башни, его сады – это нечто особенное!

И вправду, вдали показались невысокие стены небольшого городка, за которыми были видны некоторые здания. Вокруг находились жилища пастухов да поля, засеянные на зимний сезон. Все ворота были открыты, но на стенах находилась бдительная стража, правда немногочисленная. Грязная от сильных дождей полевая дорога, извиваясь среди поредевшей от холода травы, вела как раз к одним из этих ворот.

Ромул и Рем со своими новыми приятелями получили разрешение от стражи пройти в город и вошли, переглядываясь друг с другом.

Как только они оказались в пределах городских стен, к ним спустился один из стражников и поприветствовал их:

– Какой судьбой вас занесло сюда, о путники?

Целер ответил за всех:

– Мы провожаем этих двоих до вашего города, дабы они не стали жертвой коварных и жестоких разбойников, что бродят вокруг.

– О да, мы не понаслышке знаем о тех, кто нападает на мирных жителей. Даже нашему городу, известному своими знатоками в области наук и ремесел, приходится предпринимать кое-какие меры безопасности.

– Мы тоже не понаслышке знаем о разбойниках – ведь нам пришлось пережить их нападение, – улыбнулся Ромул, – но мы пришли в этот славный город, чтобы учиться здесь.

– К кому вы пришли?

Ромул достал из дорожного мешка кожаный сверток и, развернув, показал его стражнику.

– Мы направляемся в дом Плистина, к которому послал нас приемный отец.

Стражник, немного подумав, махнул рукой в сторону жилого квартала:

– Если не ошибаюсь, ваш Плистин живет вон в том квартале, в домишке, что напротив городского колодца. Городок небольшой, всего пять тысяч с лишним человек, поэтому здесь многие знают друг друга. Спросите любого про Плистина – и он укажет вам дорогу к его дому.

C этими словами стражник повернулся и вновь поднялся на башню, откуда зорко глядел по сторонам, важно прохаживаясь взад-вперед. А группа пастухов приблизилась к маленькой городской площади, потом свернула в небольшой переулок и очутилась перед колодцем. А вот и нужный дом. Дверь была закрыта, так как было довольно холодно.

Ромул, повернувшись к Рему и остальным, проговорил:

– Я сейчас представлюсь хозяину и изложу цель визита, а вы пока ждите.

– Дорогой мой приятель, – возразил Целер, – у нас нет времени, чтобы оставаться здесь хотя бы на небольшое время – мы возвращаемся обратно, в свои дома.

– Не буду возражать, и спасибо вам за неоценимую помощь, о храбрые юноши!

– Да помогут вам боги во всем! – услышали близнецы в ответ.

Ромул и Рем остались одни на малолюдной улице: плохая ветреная погода не располагала к прогулкам. Ромул кивнул Рему, и они направились к жилищу Плистина.

Подойдя к двери, Ромул вежливо постучался. В ответ раздался веселый голос:

– Кто там? Если ты незнакомец, то скажи, что за судьба привела тебя сюда?

Ромул произнес лишь одно слово:

– Фаустул.

В проеме двери показалось полноватое лицо хозяина с добрыми глазами и круглыми румяными щеками:

– Что с ним? Надеюсь, с ним не произошло ничего худого, о путники!

– Нет, он в добром здравии и шлет тебе привет, о Плистин, – вмешался Рем.

Хозяин дома, как всякий суеверный человек, постучал костяшками по деревянному косяку двери и облегченно выдохнул, потом улыбнулся:

– Да, я Плистин, а вы кто будете? Похоже, что вы родные братья.

– Нас послал Фаустул, твой родной брат. Вот его записка, – Ромул, тоже улыбаясь, протянул Плистину кожаный сверток.

Плистин бегло пробежал глазами записку от брата, и лицо его, сначала встревоженное от неожиданного визита гостей, засияло от радости.

– Ну заходите, гости мои дорогие. Добро пожаловать в наш чудесный городок, обитель мудрости и наук! – торжественно выпалил он.

Ромул и Рем вошли в небольшое жилище. Вокруг была разбросана потрепанная одежда, которую чинила хозяйка дома – женщина средних лет, довольно упитанная, с красивыми глазами и пухлыми губами. Своими ловкими руками она нитками из сухожилий животных, вдетыми в медную иглу, соединяла рваные края на поврежденной одежде. При виде гостей она встала и почтительно поприветствовала Ромула и Рема.

Плистин ей сказал нетерпеливым тоном:

– Ну что ты встала как вкопанная! Пойди приготовь гостям обед! А одежда никуда от тебя не денется!

Хозяйка подчинилась и отправилась на маленькую кухню, где загремела посудой, напевая какую-то песню.

– Ну, мальчики, садитесь. Раз вы приемные сыновья моего брата, то вы у меня желанные гости, – сказал Плистин, потирая ладони в предвкушении вкусного обеда. Я вижу, вы пришли сюда научиться уму-разуму.

– Да, так оно и есть. Один знатный муж, – и Ромул гордо поднял голову, – захотел, чтобы мы научились литературе, музыке и владению греческим оружьем.

В этот момент хозяйка позвала всех к столу, и проголодавшиеся от долгого пути близнецы жадно набросились на еду.

Темным саваном ночь окутывала Габии все плотнее и плотнее. Наступило время для сна: хозяева и гости улеглись на деревянные кровати, устланные соломой, и заснули, укрывшись шерстяными покрывалами – до того бывали холодными зимние ночи в Центральной Италии.

Вдруг посреди ночи Ромул вскочил с ложа, весь в поту, сердце его от волнения сильно колотилось. Другие, потревоженные его странным поведением, тоже проснулись, при этом Рем выглядел сильно напуганным.

– Что случилось, о благородный юноша? – вопросила ласково хозяйка. – Ты так напуган!

В этот момент в окне что-то мелькнуло. Ромул посмотрел туда и вздрогнул – там неистово, с пронзительным писком, царапалась о стекло когтями и крыльями большая летучая мышь, как будто желая передать находящимся в доме важную новость.

И вдруг молчавший до этого Рем пронзительно закричал:

– Нет! Только не это! О боги, неужели вы оставили нас без родной матери! О мама, не уходи!

После восклицания брата Ромул вспомнил во всех подробностях свой сон, от которого проснулся.

Ему приснилось, что он подходит к дверям тюрьмы какого-то города, при этом стражи не было, а ворота были открыты. Дальше Ромул увидел, как он спускается вниз, в темноту, туда, где должны находиться заключенные. Какой-то знакомый до боли голос, голос из самого детства, звал его дальше и дальше. Внизу было темно, но Ромул взял факел у входа и с ним прошел в самые глубины лабиринта. Ему привиделось, что он подходит к одной из камер, откуда раздавался голос, зовущий его по имени. Вдруг голос умолк. При свете факела Ромул увидел на полу распростертое тело молодой женщины, она уже не звала на помощь, даже не дышала. Ромул воткнул факел в щель в стене и приподнял безжизненное тело женщины. И ему привиделось (о ужас!), что черты лица ему знакомы: глаза, которые смотрели на него когда-то с нежностью, теперь угасли; щеки, переливавшиеся румянцем когда-то у его лица, теперь были бледны; руки, ласкавшие его в колыбели, теперь безжизненно лежали на груди. Да, это его родная мать – сомнений нет! Вдруг женщина зашевелилась, почувствовав дыхание живого человека; ее глаза открылись и ласково посмотрели на него, Ромула; губы еле слышно выдавили: «О Ромул, милый сын, неужели это ты? Как я рада увидеть тебя перед смертью. Ромул, отомсти за меня коварному и злому Амулию, ради всех богов, – голос женщины стал чуть громче, – ради всех богов, сделай это, Ромул. И прощай. Прощай навсегда…»